Увечный бог (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 89
Лизунец выпучил глаза.
Пряжка скривилась. - Погляди на моих солдат, - шепнула она. - Посмотри на Грусть. Знаешь, кто она? Чертова семкийская ведьма. Семкийка. Знаешь, что она делает, готовясь к бою? Да ладно, сам увидишь... если мы пустыню переживем. Еще есть Жженый Трос, сапер. Удивил он меня в окопах. Как и лекарь наш - знаешь, он как-то пошел искать Геслера и Буяна. Родня - фаларийцы, верно? Так это мы его послали. Послали Лепа Завитка к Гесу и Буяну, чтобы прощупал. Увидел, нельзя ли войти.
- Войти?
- В вашу элиту. К допущенным внутрь, понял? Ну, он никуда не попал. Они были вполне дружелюбны, напились с ним втроем. В Летерасе еще. Напились до одури, сняли целый дом шлюх. Но Леп держал себя в трезвости, и когда решил, что подходящий момент настал, он просто спросил. Прямо. Знаешь, что ответил Геслер?
Лизунец потряс головой.
- Ублюдок все отрицал прямо в лицо. Сказал, ничего такого нет. Солгал Лепу в лицо. Так мы и узнали, что войти внутрь нельзя.
Лизунец пялился на нее. - Но, - сказал он через несколько шагов, - зачем ты мне рассказываешь?
- Урб - один из лучших сержантов в морской пехоте, и достался нам. Мы знаем. Да мы уже кипятком в сапоги писаем. Невыносимая тяжесть, Лизунец. Из него ни слова не выдавишь. Но по глазам видно: он чертовски недоволен, что мы висим на шее.
- Все хорошо, - сказал Лизунец.
Она нахмурилась. - Что хорошо?
- Вы внутри, капрал. Ты и твои солдаты. Вы все внутри.
- Точно? Уверен?
- Вы внутри.
Она заулыбалась и пошла быстрее. Обернулась, чтобы кивнуть. Он кивнул в ответ, увидел, как легко она шагает. Как склоняется к Лепу Завитку, солдаты перекидываются словами и жестами. Миг спустя Грусть и Трос приблизились, чтобы послушать.
Все четверо обернули к нему лица.
Он помахал рукой.
"Не могу дождаться, чтобы пересказать Острячке".
Потом Лизунец неловко заерзал на ходу. Он пропотел в палатке, и теперь у него взопрел довесок. "Прямо чувствуешь, как кожа слезает. Мать, вот жжется. Лучше завтра шары проветрю".
Сержант сверкал на нее глазами, делал жесты. Острячка наморщила лоб.
Поденка толкнула ее: - Хочет поговорить.
- Как это?
- У него семь вопросов. Откуда я знаю? Соображай, принцесса. Идиот потерял весь взвод. Наверное, хочет объясниться. Чтобы не получить нож в спину.
- Я не стану его бить ножом в спину, - покачала головой Острячка. - Что бы он ни сделал.
- Неужели?
- Если он их сам убил и похвастается этим, я ему шею сверну. Но ножом в спину - это подло.
- Ну нет, - возразила Поденка. - Имеет смысл. Жертва не заслужила взгляда в глаза убийцы. Жертве и незачем знать, за что ее кончают - только что кончают и врата Худа уже распахнуты.
- Чего-то тут не хватает.
- Лучше подойди, он уже злится.
Острячка с ворчанием догнала сержанта Впалого Глаза. Не особо приятная рожа, верно? Но такую рожу запомнишь навсегда. Со всеми неправильностями. - Сержант?
- Ты не знаешь язык жестов, солдат?
- Какой язык? О, этот. Да, знаю. Почти. Азы. Стой. Ложись. Бей. Трахни себя. И так далее.
- Морпех должен знать, как сложить азы.
- Да? Я из тяжелой пехоты, сержант.
- Расскажи о парне-девке.
- При помощи рук? Не могу, сержант. То есть, я хочу спросить "Какой парне-девке?", но не знаю, как это сделать руками.
- Смертонос. Расскажи о нем, солдат. Словами, но голоса не повышай.
- Ни разу за всю жизнь голоса не повысила, сержант.
- Смертонос.
- И что?
- Для начала, почему он такой, словно девка?
- Он принц, сержант. Из племени Семиградья. На деле он наследник...
- Тогда что тут делает, во имя Худа?
Она пожала плечами: - Его послали расти на стороне. С нами. Увидеть мир и все такое.
Впалый Глаз оскалил кривые зубы. - Но он уже пожалел.
- Не вижу причины, - сказала Острячка. - Пока что.
- Итак, он вырос в холе и неге.
- Подозреваю.
- Откуда же такое дурацкое имя?
Острячка покосилась на сержанта. - Прошу прощения, серж, но где были вы и ваш взвод в день Окопов?
Он метнул ей злобный взгляд. - Какая тебе разница?
- Ну, вы не могли его не видеть. Смертоноса. Он же высоко подпрыгивал. Единственный из нас перерезал На'рхук горла. Верно? Высоко прыгает, говорю. Видите восемь заметок на левой руке?
- Ожоги?
- Да. По одному на каждого На'рхук, которого он зарезал.
Впалый Глаз фыркнул: - Еще и враль. Как я и думал.
- Но он даже не считал, сержант. Никогда не считает. Восемь - это сколько мы видели, то есть мы же смотрели. Потом поговорили, сравнили в так далее. Восемь. Так мы ему и сказали, и он выжег заметки. А мы его спросили, скольких он выпотрошил. Он не знает. Мы спросили, скольким он перерезал поджилки - тоже не знает. Сами мы сойтись в счете не смогли. Явно больше восьми. Но мы увидели, как он делает ожоги, и решили не говорить сколько. Он бы всего себя обжег, верно? А он красавчик. Было бы жалко.
Тут она замолчала, чтобы пощадить дыхание. В бою ей сломали три ребра. Дышать - и то больно, а говорить еще хуже. Столько слов она со дня битвы не выговаривала.
- Поденка и Спешка, - сказал Впалый Глаз. - И ты. Все из тяжелой.
- Да, сержант.
- Назад в строй, Острячка.
Она широко ему улыбнулась, явно удивив, и начала отставать, пройдя мимо однорукого капрала Ребро (поглядевшего на нее с каким-то подозрением), потом мимо Спешки и Смертоноса. Наконец она оказалась рядом с Поденкой.
- Ну?
- Ты была не права, - с большим удовлетворением сказала Острячка.
- Насчет чего?
- Ха. Он задал всего ШЕСТЬ вопросов!
Впалый Глаз всё время оглядывался.
- Чего ему еще нужно? - удивилась Поденка.
Тут сержант ткнул пальцем, указывая на Смертоноса: - Еще один воздушный поцелуй, солдат, и я тебе кишки на Худом клятую шею намотаю!
- Вон как, - пробормотала Острячка.
Поденка кивнула: - Принц еще в деле, верно?
Еж услышал воющий смех позади, шумно вздохнул. - Слушай это, Баведикт! Скрип их одной рукой водит. Так и знал!
Летериец-алхимик снова потянул за узду вола. - Увы, Командор, я не знаю, о чем вы.
- Он же толкнул им старую речь про "Ходячих Мертвецов". Она словно кандалы отмыкает. Была одна ночь, видишь ли, когда Даджек Однорукий пришел в лагерь Сжигателей. Мы работали под Крепью, вели тоннели - никогда до того столько булыжников не таскал. Он пришел, да, и сказал то, что мы и так знали. - Еж сорвал опаленную кожаную шапку, поскреб недавно выбритый скальп. - Мы были ходячими мертвецами. Потом он ушел. Дал нам подумать, что из этого можно извлечь.
- И что же?
Еж снова натянул шапку. - Ну, почти все... гм, померли. Не получив шанса. Но Вискиджек, он не намеревался забывать ни о чем. Быстрый Бен и Калам, боги, они хотели начать смертоубийство. Если ты ходячий мертвец, чего тебе терять?
- Признаюсь, Командор, мне такое определение не по нутру.
- Ноги похолодели?
- Всегда признавал за вами ум, сэр. Но холодные ноги - именно то, чего я не желаю ощутить.
- Так сильнее бей копытами. К тому же сказанное Скрипом относится к его Охотникам. К нам, Сжигателям Мостов, никакого...
- Очевидно, потому, что Сжигатели стали ходячими мертвецами с... гм, Крепи.
Еж хлопнул алхимика по спине: - Именно. Но ведь эксклюзивным клубом это не назовешь, верно?
- Сэр, - решился спросить Баведикт, - не далее как нынешним утром вы жаловались, что старый друг повернулся к вам спиной. Да? Что вы словно прокаженный...