Увечный бог (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 98

  - Трясы будут драться, - произнес в тишине Вифал. - Не за тебя, Сенд. Не за королеву Дома Тьмы. Даже не за Харкенас. Они будут драться за право на жизнь. После поколений, проведенных в бегстве, в поклонах перед хозяевами. Сенд, это их битва.

  - Их смерть, имел ты в виду. Так? Их смерть!

  - Они сами выберут, где умереть. Не ты, не я.

  "Что заставляет нас так поступать? Что заставляет отвергать удобства мира?"

  - Сенд, - сказал Вифал спокойно. - Это их свобода. Только здесь. Их свобода.

  - Иди же к ним, - каркнула она и отвернулась. - Будь свидетелем, Вифал. Они хотя бы это заслужили. Запомни все, что увидишь, пока жизнь не покинет тело.

  - Любимая...

  - Нет. - Она качала головой, выходя из тронного зала.

  "Заложники. Все мы заложники".

  Йедан Дерриг опустил клинок на плечо. Челюсти ритмично двигались, прищуренные глаза следили за Брешью. - Сигнал передовым линиям. Они идут.

  Размытые силуэты драконов подобно рваным облакам сновали за вуалью Светопада. Он насчитал пятерых, хотя подозревал, что есть еще. - В этот раз пойдут полной силой, - сказал он. - Будут пытаться пройти десять шагов, потом встать полумесяцем, пока задние ряды выливаются через проход и растекаются. Наши фланги должны им препятствовать. Придавить их к Светопаду, отсечь авангард.

  - Трудно придется, - пробормотала за спиной Краткость.

  Йедан кивнул.

  - Может, слишком трудно, - продолжала она. - Никто из нас не обучен солдатскому ремеслу. Мы не знаем, что будет.

  - Капитан, эти Лиосан такие же. Оружие и доспехи не делают армии. Они новобранцы, я сразу заметил. - Он пожевал, размышляя. - Мягкие.

  - Говорите, они не хотят драки?

  - Как и у нас, у них нет выбора. Война началась очень давно и никогда не заканчивалась, капитан.

  - Сласть сказала, они не отличаются от Тисте Анди ничем, кроме белоснежной кожи.

  Он пожал плечами: - Это имеет значение? Все дело в несогласии насчет идеалов.

  - Мы не сможем победить, да?

  Он искоса глянул на нее. - Для смертных любая победа временна. В конце концов все мы проигрываем.

   Женщина плюнула на белый песок. - Не надо этак отшучиваться, господин. Если надежды на победу нет, к чему всё?

  - Когда-нибудь побеждали в схватке, капитан? Стояли над трупами врагов? Нет? Когда такое случится, найдите меня. Придите, расскажите, какова победа на вкус. - Он поднял меч, указал в сторону бреши. - Можно победить, даже проигрывая. Потому что вы можете настоять на своем. Показать, что не покоритесь им.

  - Да уж, теперь мне гораздо лучше.

  - Я не мастер произносить звучные речи.

  - Заметно.

  - Все слова звучат фальшиво. На деле я не думаю, что встречал командира или вождя, способного словами распрямить мне спину. Или заставить меня сделать то, чего они хотят. Поэтому, - сказал он дружелюбно, - если я не хочу умирать за кого-то, могу ли я требовать того же от вас?

  - Так за что мы тут умираем?

  - За себя, капитан. За каждого из нас. Что может быть честнее?

  Не сразу она хмыкнула: - Думала, нужно драться за солдата рядом. Всё такое. Не дать ему погибнуть.

  - Чему вы не даете погибнуть, капитан, так это самоощущению. Вы хотите видеть себя, пусть и глазами окружающих. - Он потряс головой. - Не могу спорить. Столь многое зависит от гордости.

  - Значит, мы должны сдерживать Тисте Лиосан - держать Берег - ради какого-то чувства гордости?

  - Хотелось бы однажды услышать вдохновляющую речь, - подумал вслух Йеден. - Хоть однажды. - Он вздохнул. - Да ладно. Всего, что хочешь, не получишь. Верно?

  - Вижу их - идут!

  Йедан пошел вниз по склону. - Придерживайте летерийцев, пока не позову.

  - Слушаюсь, господин!

  Авангард Лиосан с ревом прорвался сквозь брешь.

  Увидев кружащиеся над Лиосан тени, Краткость вздрогнула. "Драконы. Нечестно так. Совсем нечестно". Она повернулась и поспешила к отряду летерийцев.

  Они стали похожи на Сласть. То же самое в глазах... у Краткости не было слов, чтобы описать. Они сражались за жизнь, но не ради ежедневного куска хлеба или кратких мгновений покоя, лености. Это что-то внезапное, что-то дикое. Она видела их взгляды и не понимала.

  Но как же ей хотелось стать такой же.

  "Толчок Странника, я, похоже, свихнулась".

  Шерл всегда была старшей, самой способной. Когда мать заблудилась, как случается с пьяницами, и оставила детей, Шерл взяла в свои руки жизни двоих младших братьев.

  Трясы знают две стороны Берега. Приближающуюся, удаляющуюся. Две стороны живут в их крови; во всех гетто, обиталищах остатков ее народа, судьба носит людей туда-сюда, и зачастую остается лишь положиться на ее сомнительную заботу.

  Она провела братьев через детство. Что важнее, она пыталась увести их от кое-чего более ужасного. От чувства неудачи, повисшего над округой, той неудачи, что слоняется по переулкам с ножом в руке, что равнодушно переступает трупы в кучах мусора. Той неудачи, что бешено злится на любого, пожелавшего лучшей жизни, осмелившегося встать над жалким своим положением.

  Она видела, как одного умного мальчика забили насмерть около ее убежища. Свои же одногодки - родичи.

  Летер пытался рассылать трясов по разным общинам. Строил дороги, чтобы увести их от нищеты. Бесполезно. Шерл видела это снова и снова. Людям извне вовек не понять, что народ может пожирать сам себя.

  Она думала обо всем этом, ставя ноги на песок, поудобнее перехватывая тяжелую пику. По бокам были братья. Трясы строились перед лицом чужаков. Она стояла на Первом Берегу, омываемая зловещим дождем Светопада, и гадала, неужели настал последний миг для нее и братьев. Насколько быстро ее семья исчезнет из мира живых? Кто падет первым? Кто последним?

  "Я боюсь. Боюсь до глубины души.

  Способная Шерл, ох, смотрите, как сияет нынче ее ложь. Постараюсь сохранить им жизнь. Сделаю все, что смогу.

  Мать, говорят, твое тело нашли в канаве за городом. Что ты там делала? Какую дорогу строила?"

  - Кейзел, Орат, я люблю вас.

  Она ощутила касание их взглядов, но не отвела глаз от бреши.

  Кто-то закричал: - Вон они, идут! - Хотя крик был бесполезен, ведь рана распахнулась, выплюнув первые острия копий. Лиосан хлынули наружу с ужасающими воплями. Во главе высокий воин. Лицо его исказилось, глаза пылают огнем... рот распахнулся, руки подняли копье...

  Он посмотрел прямо на Шерл, стоявшую напротив. И рванулся вперед.

  Она сбежала бы, будь сзади свободная дорога. Упала бы к его ногам, будь здесь возможна жалость. Она зарыдала бы, умоляя положить конец ужасной жажде воевать и убивать. Она сделала бы что угодно, только чтобы всё это кончилось.

  Братья кричали, и крики их были полны такого животного ужаса, что Шерл затряслась, вмиг пораженная чувством полной, жуткой уязвимости...

  "Мать, бредущая, падающая в придорожную канаву. Одежда воняет, дыхание - частое влажное бульканье...

  Трясам не убежать от себя".

   - Шерл!

  Она подняла пику в последний момент. Воин даже не заметил оружия, не оценил его гибельной длины. Поднял копье выше, и широкий железный наконечник вошел ему прямо под грудину.

  Столкновение заставило ее отшатнуться, сотрясло все кости.

  Выражение вражьего лица почти заставило Шерл заплакать. Такое детское, такое беспомощное.

  Мертвый вес потянул пику из рук. Она вырвала оружие. Она дышала так часто, что мир вокруг закружился. "Он не видел. Как мог он не видеть пики?"

  Битва уже шла по всей линии, растекаясь от центра. Лиосан пытались отогнать трясов. Их ярость оглушала. Они дрались подобно бешеным псам. Шерл снова и снова колола пикой. Острие застревало в щитах, встречалось с окованными бронзой древками копий. Лиосан подныривали, только чтобы встретиться с рубящими мечами братьев.