Пыль Снов (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 32

Шип встал около Эброна: — Мертвяк прав, колдун? Повелитель Смерти показался здесь?

— Нет. Ничего такого. Почему бы тебе не спросить у него самого…

— Он занят исцелением. Хочу тебя услышать, Эброн.

— Скорее проснулись сразу все садки. Капрал. Не знаю, во что играет Адъюнкт, но весело не будет. Скоро нам в поход. Думаю, эта ночь все решила. Роли розданы, но сомневаюсь, что кто-то — даже Тавора — знает всех игроков. Доведется нам носы расквасить.

Мертвяк, разумеется, слышал их разговор. Работа над развалинами Хромова колена стала для каждого целителя в роте привычной до автоматизма, хотя каждый всячески старался помочь невезучему придурку. — Эброн прав. Не завидую вашему взводу, если вас опять определят в сопровождение Синн. Она в самой середине всего.

Эброн ощерился: — В середине или на краю — разницы нет. Мы все в беде.

Странный булькающий звук привлек всеобщее внимание. Солдаты уставились на раздавленную голову игуаны, которая снова задышала.

Из-под кровати фыркнули: — Я не вылезу, пока солнце не встанет.

Все вышли, хотя это скорее походило на бегство, нежели на чинное окончание встречи с командиром. Остались только Адъюнкт, Лостара Ииль и Брюс. Штукатурная пыль висела в воздухе, сделав свет фонарей тусклым; пол скрипел и шуршал под ногами.

Брюс следил, как Адъюнкт медленно опускается в кресло, что стояло во главе стола. Было трудно сказать, какая из женщин более утомлена и огорчена. Таинственное горе, одолевающее Лостару Ииль, готово было показаться на поверхности; она не произнесла ни слова с момента ухода Скрипача, она стояла, в отчаянии скрестив руки. А может, у нее просто ребра болели?

— Спасибо вам, — начала Тавора, — за присутствие, сэр.

Брюс нахмурился: — Я мог быть причиной, привлекшей сюда Странника. Адъюнкт, вполне возможно, вам следует меня проклинать.

— Не думаю. Нам свойственно везде наживать врагов.

— Это был задний двор Странника, — подчеркнул Брюс. — Естественно, нарушители покоя ему не нравятся. Более того, он презирает тех, с кем приходится делить место. Вроде меня, Адъюнкт.

Она искоса поглядела на него: — Вы были мертвы, однажды. Я правильно понимаю? Вас воскресили.

Он кивнул. — В таких делах у нас очень мало выбора. Если бы я задумывался о происходящем, впал бы в уныние. Трудно принять идею, что тобой так легко манипулируют. Предпочитаю думать, что моя душа принадлежит только мне.

Она отвела взгляд, положила ладони на стол — странный жест — и вроде бы принялась внимательно их изучать. — Скрипач говорил о … сопернике Странника. Владыке Колоды Драконов. — Она чуть помедлила. — Это мой брат, Ганоэс Паран.

— О. Понимаю…

Она потрясла головой, не отрывая глаз от собственных рук. — Сомневаюсь. Мы можем быть родней по крови, но, насколько я знаю, мы не союзники. Не… близки. Между нами многое стоит. Ошибки, которых не исправить ни делом, ни словом.

— Иногда, — рискнул дать совет Брюс, — когда между людьми нет ничего общего, кроме сожалений, сожаления могут стать точкой нового начала. Примирение не требует, чтобы один сдался другому. Простое признание ошибок — с обеих сторон — способно затянуть разрыв.

Женщина криво улыбнулась: — Брюс Беддикт, ваши слова мудры, но они предполагают общение между сторонами. Увы, но здесь иной случай.

— Возможно, вам следовало сегодняшней ночью добиваться внимания Владыки. Хотя если я правильно разгадал Скрипача, контакта не ожидалось. Солдат блефовал. Скажите, если можете: ваш брат знает о вашем… трудном положении?

Ее взгляд стал резким, оценивающим. — Не помню, чтобы рассказывала о нашем положении.

Брюс промолчал. Он гадал, какую же тайную паутину только что затронул.

Она встала, чуть нахмурилась, заметив Лостару — как будто удивившись, что та еще здесь — и сказала: — Сообщите Королю, что мы намерены выйти очень скоро. Назначена встреча с союзниками на границе Пустошей. Оттуда пойдем на восток. — Она помолчала. — Разумеется, нужно вначале убедиться, что мы пополнили необходимые припасы. Мы готовы платить серебром и золотом.

— А мы готовы вас отговаривать. Пустоши очень уместно названы. Что до земель восточнее, то слухи оттуда доходят самые дурные.

— Мы не ждем ободряющих слухов, — отрезала Адъюнкт.

Брюс поклонился. — Позвольте оставить вас, Адъюнкт.

— Желаете, чтобы вас сопроводили?

Он покачал головой: — Нет необходимости. Но благодарю за предложение.

Крыша подойдет, хотя… Он желал бы оказаться на башне, высокой до неприличия. Или на шпиле некоей шатающейся, готовой обрушиться в бурное море твердыни. А может, и на крутом утесе дикой горы, скользкой ото льда и швыряющей вниз лавины. В монастыре на круглой месе с единственным доступом в виде веревки и подъемной корзины. Но и крыша сойдет.

Быстрый Бен взирал на зеленоватое пятно в южном небе, на эту группу небесных всадников. Ни один не везет добрых вестей, это уж точно. «Маг Тьмы. Ублюдок! Скрип, ты заслужил хорошего тычка в нос! Еще раз пожми плечами, и я вобью таран тебе в глотку!

Маг Тьмы.

Был некогда трон… нет, не надо».

Скрипач уже успел нализаться с Геслером и Буяном; сейчас они поют старые песни напанских пиратов, все на редкость неприличные. Бутыл, заработавший три перелома ребер, пошел искать целителя, готового за особую плату поработать ночью. Синн и Гриб сбежали словно парочка крыс, которым оттяпали хвосты самым большим в мире топором. А Еж… Еж как раз подкрадывается к нему сзади, словно заправский ассасин.

— Пошел вон.

— Ни шанса, Быстрый. Надо потолковать.

— Не надо.

— Он сказал, что я Каменщик Смерти.

— Так построй склеп и спрячься внутри, Ежик. Буду рад запечатать его снаружи всеми известными чарами.

— Суть в том, Быстрый, что он может быть прав.

Сузив глаза, Быстрый Бен уставился на сапера: — Худ последнее время был очень занят.

— Ты знаешь больше меня. Отрицать не стану.

— Но к нам это не имеет отношения.

— Уверен?

Быстрый Бен кивнул.

— Тогда почему я Каменщик Смерти?

Крик отразился эхом от ближайших крыш; колдун вздрогнул. — Потому что ты нужен, — сказал он чуть погодя.

— Зачем?

— Ты нужен, — зарычал Бен, — чтобы замостить нам дорогу!

Еж выпучил глаза: — Боги подлые! Куда нас понесет?

— Вопрос в том, донесет ли нас туда. Слушай, Ежик — она не такая, как тебе кажется. Мы все о ней неправильно думаем. Не могу объяснить… не могу ближе подобраться. Не пытайся предвидеть. Или думать задним числом. Она ошеломит тебя на каждом повороте. Просто вспоминай гадание…

— Его делал Скрип…

— Думаешь? Ты мертвецки неправ. Он знает, потому что она ему сказала. Ему — и никому другому. Ну же, попробуй выудить из Скрипача подробности. Не получится. Истина ему словно язык отрезала.

— Так что делает тебя Магом Тьмы? Что ты затаил? Секрет прокисания мочи?

Колдун отвернулся, поглядел на город — и застыл: — Дерьмо! Это что такое?

Магия вырвалась с узкой улочки, ударив Брюса Беддикта в левый бок. Он упал от толчка; серые щупальца извивались над телом, словно змеи. За один вздох магия опутала его, связала руки. Петли начали сжиматься.

Лежавший на спине Брюс смотрел в ночное небо — уже начинавшее светлеть — и слышал шаги. Вскоре Странник показался на глаза. Единственный глаз бога сиял звездой, пронизывающей сумрачные туманы.

— Я тебя предупреждал, Брюс Беддикт. В этот раз ошибки не будет. Да, именно я понудил тебя сделать глоток отравленного вина. Канцлер такого не ожидал, но простим ему заблуждения. Но разве мог я предвидеть, что ты найдешь себе хранителя среди миньонов Маэла? — Он помолчал. — Неважно. Я покончил с тонкостями. Так гораздо легче. Я смогу глядеть тебе в глаза, видеть, как ты умираешь — что может быть приятнее?

Колдовские удавки натягивались, лишая легкие Брюса воздуха. Темнота сузила поле его зрения, так что единственное, что он мог видеть — лицо Странника, потерявшее всякий светский лоск — лишь алчность выражалась на нем. Он видел, как бог поднимает руку, стискивает пальцы… и ребра Брюса затрещали.