Пыль Снов (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 99

Скрипачу хотелось бы видеть еще пятерых сержантов — однако найти их в хаосе снимающегося лагеря невозможно. Он поднял кувшин. — А ну, все приготовили чаши. — Он встал и начал обход. — Хеллиан, тебе только половину, — сказал он, оказавшись напротив нее. — Вижу, ты уже совсем готова.

— Я готова? Лей да не жадничай.

Скрипач налил до краев. — Слушай, ты совсем не уважаешь дар Клюва.

— Какой дар? Он ничё мне не давал кроме белых волос и хорошо что их больше нет.

Налив всем, Скрипач вернулся к гнилому пеньку и сел. В пятидесяти шагах была река; воздух кишел ласточками. Он опустил взгляд, посмотрев на солдат, собравшихся вокруг старого рыбацкого кострища. — Вот, — сказал он. — Так сержанты собирались во времена Сжигателей Мостов. Полезная была традиция и я думаю, пора ее возродить. В следующий раз отыщем всех сержантов.

— И зачем всё это? — спросила Смола.

— У каждого взвода свои умения. Нужно знать, что могут другие и как могут. Всё продумаем и будем надеяться, что в заварушке больше не будет роковых сюрпризов.

Смола чуть подумала и кивнула: — Разумно.

Корд сказал: — Ты ожидаешь, что мы скоро попадем в беду, Скрип? Колода подсказывает? А лицо у беды есть?

— Он не скажет, — пожаловался Геслер. — Но можно догадываться, что мы узнаем беду, когда встретим.

— Болкандо, — предположил Бадан Грук. — Слухи ходят везде.

Скрипач кивнул: — Да, мы можем пару раз с ними столкнуться, если Горячие Слезы с Напастью не вобьют в них покорность первыми. Кажется, только сафии рады нашему визиту.

— Они почти изолированы, окружены горами, — сказал Корд, скрестив руки на груди. — Наверное, проголодались по новым лицам, даже таким уродливым как наши.

— Но мы ведь не знаем, что идем в Сафинанд, — заметил Скрипач. — По тем картам, которые я видел, он гораздо севернее простейшего пути к Пустошам.

Корд крякнул: — Пересекать местность, которую зовут Пустошами — плохая идея. И что это за Колансе вообще? Что движет Адъюнктом? Мы идем на новую войну, чтобы отомстить за очередное оскорбление Малазанской Империи? Почему бы не оставить все Лейсин? Кажется, мы Императрице и гроша не задолжали.

Скрипач вздохнул: — Я здесь не намерен пережевывать мотивы Адъюнкта, Корд. Догадки бесполезны. Мы ее армия. Куда она ведет, туда мы идем…

— Почему? — Смола почти пролаяла это слово. — Слушайте. Мы с сестрой чуть не померли от голода в летерийской камере. Нас ждала смертная казнь. Ну, может, почти все вы считаете, что изгонять Тисте Эдур и их безумного императора — дело очень важное; но много морпехов полегло на этом деле, а тем, кто дошел сюда, просто повезло. Если бы не Клюв, все мы погибли бы. А его больше нет. Синн тоже пропала. У нас всего один Верховный Маг… насколько он хорош? Скрипач, сможет ли Быстрый сделать, как сделал Клюв?

Скрипач расстегнул шлем, стащил с головы. Почесал в потных волосах. — Быстрый Бен не так работает. Он привык быть за сценой, но Еж говорит, что в последнее время, после Черного Коралла, наверное, он изменился…

— Вот чудно, — оборвал его Корд. — Как раз там Сжигателей стерли в порошок.

— Не его вина. По-любому, все видели, на что он способен. Отогнал эдурских магов у побережья Семиградья. А потом в Летерасе победил треклятого дракона…

— Я думаю, долбашки под нос помогли делу, — буркнул Корд.

Геслер горько рассмеялся: — Ну, Скрип, мы не сержанты Сжигателей. Думаю, это чертовски ясно. Можешь представить, чтобы Вискиджек, Брякля и Хватка и остальные стонали над каждой мелкой трудностью, как мы тут? Я не могу, хотя даже не встречал их.

Скрипач дернул плечом: — Я не был тогда сержантом, так что судить не могу. Но что-то мне подсказывает — они тоже много мямлили. Не забудь о Черном Псе и долгом пути до Даруджистана. Кое-кто в Империи хотел, чтобы они погибли. Может, им не было на что особенно жаловаться при Даджеке Одноруком, но будь уверен — они не знали, что задумал Верховный Кулак. Не их это было дело.

— Ну-ну.

— Даже если солдатам предстояло погибнуть? — спросила Смола.

Скрипач грубо засмеялся, обрывая разговор: — Разве это не дело командира, как думаете? Адъюнкт нам не мама родная. Ради Худа, Смола! Она — воля за кулаком, а мы — кулак. Иногда нас заливает кровью — но так бывает, когда ты бьешь врага кулаком в лицо.

— Зубы виноваты, — сказал Геслер. — Я — то знаю.

Однако Смола не сдавалась: — Если бы мы знали куда идем, было бы легче выжить.

Скрипач встал. Правая рука швырнула шлем оземь и он закувыркался, подскакивая, пока не успокоился в яме костра. — Не поняла, что ли? Выжить — не главное!

Слова его показались ядовитее последнего плевка умирающего. Сержанты отпрянули. Даже глаза Геслера широко раскрылись. Ящерица уловила момент, вырвалась и сбежала.

В потрясенной тишине Скрипач зарычал, вцепился в бороду. Он не хотел ни с кем встречаться взглядом. «Дыханье Худа, Скрип. Ты проклятый дурак. Позволил ей подойти слишком близко. Погляди в глаза — она не настоящий солдат. Что она тут делает, во имя Фенера? И много ли таких в армии?»

— Ну, — натянуто сказал Корд, — это было гадание по струе Худа.

Скрипач хрипло вздохнул. — Не струя, Корд, а чертов потоп.

И тут Смола удивила всех. — Рада, что все прояснилось. А теперь поговорим насчет того, как стать самым жестким Худовым кулаком на руке Адъюнкта.

Залегший в спутанных кустах Горлорез чуть не подавился. Во рту и горле вдруг стало так сухо, что подумалось — он мог бы дышать пламенем. Солдат проклял себя за лишнее любопытство. Сунул длинный нос куда не надо было и — надо признать — обрел преимущество перед товарищами. Теперь есть резон для хитрых подмигиваний, для сардонической всепонимающей улыбки — а человек вроде него не удовлетворился простой имитацией знания.

Ну, теперь он узнал.

Скрипача обвели вокруг пальца. Он сказал, что не знает дела Таворы, но тут же показал, что врет. Он все знает, но не говорит. «Да. Не говорит, но ясно намекает. Зачем детали, если мы станем поживой для ворон?»

Он мог бы кашлять пламенем, да, или смеяться облаками пепла. Нужно переговорить с Мертвяком, найти другого Крючка, что прячется среди морпехов. Были знаки, то тут то там, призывы к контакту, которые может узнать лишь приятель — Крючок. Он тоже кое-что оставил, но похоже, они танцуют друг вокруг друга. До сих пор это было правильно. «Если мы идем в серые врата Худа, мне нужны союзники. Мертвяк — наверняка. И тот тайный танцор. Наверное».

Сержанты говорили о том и о сем, спокойно и хладнокровно, как будто Скрип только что их не высек. Горлорез почти не слушал, пока не различил свое имя. — Он защитит нам спины, если нужно будет, — говорил Бальзам, и в голосе его не было и капли ошеломления.

— Не думаю, что нужно будет, — сказал Скрипач. — Говоря об измене, я не имел в виду наши ряды.

«Измена? Какая измена? Боги, что я пропустил?»

— Союзники? — спросил Корд. — Не могу поверить. Ни со стороны Напасти, ни от Горячих Слез. А от кого еще?

— От летерийцев, — бросила Смола. — Нашего излишне большого эскорта.

— Не могу уточнять, — сказал Скрипач. — Просто не забывайте держать носы по ветру. Бадан Грук, на что способен твой маг?

— Неп Борозда? Ну, он же колдун из леса. Хорош в проклятиях. — Грук пожал плечами. — Ничего особенного больше не видел, хотя… однажды он создал клубок пауков и швырнул в лицо Накипи. Они были достаточно злыми на вид и больно кусались. Накипь даже завизжала.

— Все равно это должна была быть иллюзия, — заметила Смола. — Иногда проклятия дальхонезцев близки к Мокра — вот почему они проползают в мысли жертвы.

— Кажется, ты кое-что об этом знаешь, — удивился Геслер.

— Я не колдунья. Но магию чувствую.

— А кто у нас самый опасный боец-на-все-руки?

— Смертонос, — разом ответили Смола и Бадан Грук.

Скрипач хмыкнул. — Корик и Улыба с вами согласились бы. Корик — с неохотой, но это просто зависть.

Хеллиан хохотнула. — Рада слышать, что он хоть на чтой-то способен. — Она выпила и утерла губы рукавом.