Охотники за Костями (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 59

Глаза Бена распахнулись. Он заморгал, огляделся и сел, закашлявшись. — Половина лица онемела. Что стряслось?

— Без понятия. Ты и Буян упали в яму. Фалариец в плохом состоянии. Но ты остался невредимым. Как?

— Невредимым? Похоже, челюсть сломана.

— Нет. Наверное, ты ударился о пол. Щека опухла, но, будь сломана челюсть, ты не мог бы говорить.

— Гм. Это хорошо. — Маг встал и пошел к Буяну. — О, с ногой дело плохо. Прежде чем исцелять, нужно сопоставить отломки.

— Исцелять? Проклятие, Быстрый! Нас во взводе ты не исцелял.

— Нет, потому что это задача Колотуна. Я же был мозгом отряда, помнишь?

— Ну, много думать тебе не приходилось.

— Это ты так считал. — Колдун замолчал и начал озираться. — Где мы? И откуда появился свет?

— Благодари Котиллиона. Он на другом конце веревки.

— О! Тогда пусть он и исцеляет. Призови его сюда.

— А кто будет держать веревку?

— Она нам не нужна. Эй, а ты влез на Отродье? Ага, вот почему пришел твой бог. Правильно.

— Назови имя демона — и он придет, — сказал Калам, поднявший голову и увидевший, как Котиллион медленно, почти лениво пускается к ним.

Бог встал рядом. Небрежно кивнул Быстрому Бену, нахмурился и склонился над моряком. — Адьютант Буян, что с вами случилось?

— Вполне очевидно, — ответил за того Калам. — Сломал ноги.

Бог перевернул моряка на спину, вытянул ему ноги и совместил концы костей. — Думаю, этого хватит.

— Едва ли…

— Адьютант Буян, — сказал Котиллион, — не вполне смертен. Закален в огне Тюрллана. Или Куральд Лиосана. Или Телланна. Или сразу во всех. Сами можете видеть: он поправляется. Ребра уже срослись, кишки вправились, как и тазобедренный сустав. И треснувший череп. Увы, мозгам внутри черепа ничто не поможет.

— Он потерял разум?

— Сомневаюсь, что было что терять. Он еще хуже Арко. По крайней мере у Арко есть интересы, путь нелепые и бесполезные.

Буян застонал.

Котиллион подошел к ближайшей стене. — Интересно, — сказал он. — Это был храм Старшего Бога. Не знаю, которого. Может, Килмандарос. Или Гриззин Фарла. Или даже К'рула.

— На редкость кровавый культ, — буркнул Калам.

— Лучший изо всех, — сказал Быстрый Бен, отряхивая одежду.

Калам заметил косой взгляд, брошенный богом на Бена. "Бен Адэфон Делат, Котиллион кое-что о тебе знает… Колдун, у тебя слишком много тайн." Ассасин заметил, что веревка все еще свисает сверху. — Котиллион, к чему ты ее привязал?

Бог улыбнулся и поглядел вверх: — Сюрприз. Мне пора. Господа… — Он начал таять и вскоре исчез.

— Твой бог заставляет меня нервничать, Калам, — сказал Быстрый Бен. Буян застонал еще громче.

"А меня заставляешь нервничать ты. Теперь…" Он бросил взгляд на Буяна. Прорехи на штанах — вот и все, что осталось от ужасной травмы. "Адьютант Буян, закаленный в священном огне. Но все равно глупо лыбящийся".

Высокая скала из рваных осадочных пород окружала их лагерь. Сбоку росло старое дерево. Резак сидел около кизячного костерка, следил за ходящим вокруг стоянки Серожабом. Демон взволнованно моргал. Геборик, казалось, смотрел в никуда, и на руках его мерцали ленивые сполохи зеленого огня. Сциллара и Фелисин Младшая набивали трубки, собираясь предаться общему ритуалу конца обеда. Взгляд Резака вернулся к демону.

"Серожаб, что тебя тревожит?"

— Тревожно. Я имею предчувствие трагедии, быстрое приближение. Что-то… озабоченное и непонятное. В воздухе, в песке. Нам нужно уходить. Вернуться. Бежать.

Резак почувствовал, как по лбу потек пот. Никогда демон не был таким… напуганным. — Нужно уйти с этого холма?

Женщины подняли головы, потому что он сказал это вслух. Фелисин глянула на Серожаба, нахмурилась. Побледнела. — У нас беда.

Сциллара встала, подошла к Геборику, толкнула его носком сапога. — Вставай.

Дестриант Трича заморгал, понюхал воздух и вскочил одним текучим, быстрым движением.

Тревога Резака все возрастала. "Дерьмо!" Он забросал костер песком. — Собирайте вещички, быстрее.

Серожаб замедлил свой шаг. — Неизбежно? Не уверен. Беда, да. Нужда в панике? Смена планов? Глупость? Не уверен.

— Зачем гадать? — ответил Резак. — Еще не стемнело. Мы сможем найти место более удобное для обороны.

— Приемлемый компромисс. Нервы ослабили свое напряжение. Голову в песок? Не уверен.

— Обычно, — прохрипел Геборик и сплюнул, — обычно, убегая от одного, натыкаешься на другое.

— Ну спасибо, старик.

Геборик неприятно улыбнулся. — Пожалуйста.

Стену утеса покрывали пещерки, которые за бесчисленные столетия использовались и для ночевок странников, и для захоронений, и для сокрытия кладов. Некоторые были покрыты рисунками. Узкие "полки", по которым ходят путники, завалены слоями мусора, тут и там видны грязные пятна кострищ; но, на взгляд Маппо, среди этих расселин и трещин нет следов недавних гостей. Керамика под ногами, кажется, сохранилась еще со времен Первой Империи.

Они приближались к перевалу. Икарий двигался впереди, направляясь к промытому ливнями оврагу. Садящееся слева от них солнце покраснело от пыли, поднятой далекой бурей. Кровомухи облепили странников; казалось, они обезумели от грозового дыхания шторма.

Икария вело желание, ставшее едва ли подконтрольной ему одержимостью. Он хотел суда, хотел открыть истину своего прошлого; когда будет вынесен приговор, пусть суровый, он примет его, не подняв даже руки в свою защиту.

Маппо не мог изобрести ничего, чтобы остановить друга. Разве что снова ударить, лишить сознания и памяти. Может быть, дойдет и до этого. Но в этой попытке таится опасность. Если у него не получится, ярость Икария явит себя. Все будет потеряно.

Он видел, что Джаг добрался до оврага и исчез в нем из вида. Маппо поспешил следом, утерев пот и слегка отдышавшись на вершине. Бурные воды промыли себе путь среди песчаниковых утесов, создав обнесенный неровными стенами проход. Впереди Маппо смог разглядеть другой овраг. К нему и направлялся сейчас Икарий.

В проходе было почти темно, насекомые вились тучами в ветвях скрюченного дерева, заслоняя немногочисленные лучи света. Еще три шага — и вокруг Трелля, казалось, взорвалась тьма. Он уловил движение — что-то обрушилось на Икария с вершины камня справа от тропки; потом на него самого набросились несколько тварей.

Трель взмахнул руками, почувствовав контакт с плотью и костями, громкий хруст и треск. Брызнула кровь и слизь.

Мускулистая лапа схватила его сзади за шею, потянула голову — но склизкая кожа подвела врага, и лапа соскользнула, не успев начать удушение. Спереди вырисовалась другая фигура; когти вонзились Треллю в живот. Он завопил, как в агонии, когда чудовище попыталось одним взмахом когтей вырвать ему кишки.

Этого не случилось — шкура у Треллей толще, чем кожаные доспехи. Но все-таки потекла кровь. Тварь сзади снова схватилась за шею. Он ощутил весь ее немалый вес. Маппо не мог достать оружие. Он извернулся и прижался к стене. Сзади раздался треск черепа, тварь завизжала и захрипела.

Тварь спереди не смогла вытащить когти из его живота, и ее протащило к Треллю. Он сомкнул руки на уродливой, костяной голове, сжал и бешено вывернул ее на сторону. Треснула шея. Еще один визг, как будто исходящий сразу со всех сторон.

Маппо с ревом рванулся вперед, хватая рукой обвившую шею лапу. Тяжелый зверь ударился в спину, едва не заставив Трелля упасть.

Уголком глаза Маппо видел, как упал Икарий под клубком темных, извивающихся существ.

Он слишком поздно понял, что нога оказалась на краю. Впереди… открытый воздух. Зверь толкнул его, но увидел, должно быть, что сейчас оба упадут в пропасть, и ослабил захват.

Но сам Маппо не отпускал его, решив упасть вместе с врагом.

Еще один вопль. Ему наконец-то удалось разглядеть противника. Демон с раззявленным ртом, тонкими как иглы зубами — каждый был длиной с палец Маппо; блестящие черные глазки, вертикальные зрачки цвета свежей крови.