Полуночный Прилив (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 118

Король — Ведун подошел ближе и прошептал: — Так это правда. Ты не можешь умереть.

Рулад отпрянул. — Я умер, Ханнан Мосаг. Только умирание я и знаю. Оставь нас. Удинаас?

— Император.

— Я… мне нужно… я был…

— Ваш шатер ожидает вас и Майен.

— Да.

Заговорил Мидик Бун: — Император, я возглавлю ваш эскорт.

Рулад недоумевающее посмотрел на свое тело, на тусклые, влажные монеты, на грязные меха. — Да, брат Мидик. Эскорт.

— И мы найдем того, кто посмел сделать… это… с вами, Император.

Глаза Рулада блеснули. — Его не победить. Мы бессильны перед ним. Он лжет…

Мидик нахмурился и оглянулся на Удинааса.

— Император, — сказал раб, — он имел в виду того, кто убил вас и ваших родичей. Здесь, на улице.

Рулад схватился за лицо и отвернулся. — Конечно. Он носил… алое.

Удинаас сказал Мидику: — Я дам детальное описание.

Тот коротко кивнул. — Да. Мы обыщем город.

«Но он сбежал, дурачье. Нет, я не знаю, как. И все же тот человек ушел. С Серен Педак». — Конечно.

— Удинаас! — Это прозвучало как отчаянный всхлип.

— Я здесь, Император.

— Забери меня отсюда!

Итак, все видели ЭТО и скоро Цеда узнает обо всем. Но поймет ли он? Как? Это невозможно, это звучит бредом.

«Он ничего не может. Но сможет ли он это осознать?»

Воин в золотых доспехах тащил за собой Удинааса. Шаг за шагом. Майен и Пернатая Ведьма шли следом. По бокам шагали, с оружием наготове, Мидик Бун и еще дюжина воинов. Им никто не мешал.

Вифал уселся на скамью в кузне. Простые стены — камень и штукатурка; холодный, полный золы горн. Плиты пола. Рабочее помещение открывалось на огороженный двор, в котором стояли каменный колодец и лохань для закалки, лежали дрова, хворост и кучки шлака. Напротив виднелась хижина, в которой помещалась лишь его кровать. Весь мирок. Насмешка над профессией, над способом пропитания.

В уме зашептал голос Увечного Бога. — Вифал. Мой дар. Я не лишен сочувствия, что бы ты не думал. Я понял тебя. Нахты — негодная компания для человека. Иди к берегу, Вифал. Обрети мой дар.

Он заинтересованно встал. «Лодка? Плот? Клятое бревно, на котором я уплыву отсюда?» Кузнец пошел к берегу.

Услышал возбужденно верещащих у кромки прибоя нахтов.

Подошел к обрыву, уставился вниз.

Из воды вылезала женщина. Высокая, чернокожая, голая. Волосы проблескивали рыжим.

Мекрос отвернулся и побежал.

— Ублюдок…

Ответ Увечного был деланно обеспокоенным: — Этого ты жаждал? Или она слишком высока? Слишком странные глаза? Вифал, я не понимаю…

— Как ты смеешь такое делать? Обрети дар, сказал ты. Это все, что ты ведаешь? Обретение, владение. Используешь вещи. Людей. Жизни.

— Ей нужна твоя помощь, Вифал. Она теряется, ее напугали нахты. Она с трудом вспоминает плоть.

— Позже. Оставь меня одного. Оставь нас одних.

Тихий смех. Кашель. — Как пожелаешь. Я разочарован отсутствием благодарности.

— Провались в Бездну.

Ответа не было.

Вифал вошел в хижину. Постоял лицом к постели, убеждаясь, что Увечный Бог не затаился в уголке его черепа. Затем пал на колени, склонил голову.

Он ненавидит религию. Отрицает богов. Но гнездо пусто. Гнездо надо разрушить. И построить заново.

Мекрос имеет выбор из множества богов. Но один старше остальных, и он повелевает морем.

Вифал начал молитву.

Воззвал к имени Маэла.

Глава 17

Пьяный споткнулся в темноте и полетел в канал. Теолу с крыши его было уже не видно; но он мог слышать плеск, проклятия и шлепанье ладоней по вделанным в каменную стенку кольцам.

Теол вздохнул и обратил взор на присланного Брюсом безымянного стража. На одного из них. Стражей было трое, они были братьями — близнецами, и ни один не потрудился назвать своего имени. В них не было ничего, способного внушить явный страх, но вот немигающие глаза на сухих лицах не делали их приятной компанией.

— Приятели видят в тебе единицу или треть? — вопросил Теол. И нахмурился: — Что за странный вопрос задаю я человеку. Но ты должен уже привыкнуть к странным вопросам, ведь люди полагают, что ты был там, где тебя не было… или, скорее, не ты, но другие ты, каждый из которых может быть везде. Мне пришло в голову, что лучший метод решения таких трудностей — ничего не говорить, и что каждый из вас согласен с совершенством такого ответа… или же вы одинаковы между собой, и в таком случае вы пришли к согласию без прений. Что лучше всего.

Пьяный внизу вылез из канала, бранясь на большем количестве языков, чем Теол полагал теоретически возможным. — Ты слушаешь? Ужасно. Услышать все эти, без сомнения, бранные слова, высказанные с подобной горячностью… но постой! Это не пьяница, это мой лакей! — Теол помахал рукой. — Багг! Что ты тут делаешь? Я за это тебе плачу?

Мокрый слуга поднял голову и выкрикнул нечто нечленораздельное. — Что? Что ты лопочешь?

— Вы — не платите — мне!

— О, не надо рассказывать при всех!

Теол проследил за идущим по мосту слугой. Тот исчез за ближайшими строениями. — Какое затруднение. Пришло время серьезно потолковать со старым милым Баггом.

Снизу послышались звуки новых проклятий. Затрещала лесенка.

Взору открылось мокрое, грязное лицо Багга.

— Итак, — упер Теол руки в боки, — я уверен, что отсылал тебя по важному делу. И что же ты творишь? Падаешь в канал. Было такое в списке заданий? Думаю, что нет.

— Вы меня браните, хозяин?

— Да. А ты что подумал?

— Думаю, было бы более полезным действительно отослать меня по важному делу. Иначе я брожу по улицам, поддаваясь гипнозу лунного света…

— Не входи! Назад! Назад!

Встревоженный Багг замер и сделал шаг назад.

— Ты чуть не раздавил Эзгару! Мог ли он отползти? Думаю, что нет! — Теол склонился над насекомым, медленно ковыляющим через неровности пола. — Ох, ты же напугал его!

— Вам откуда знать?

— Не надо. Оно ползет в обратном направлении. Разве не доказательство?

— Хозяин, это просто диковинка. Не думал я, что вы сделаете из него домашнего любимца.

— Это от свойственного тебе недостатка чувствительности, Багг. Ведь этот Эзгара весьма…

— Яйцевиден?

— Очарователен. — Теол оглянулся на охранника. Тот пялился на него, как и всегда. — И наш парень согласен. Если не он, то его брат. Смотри, недавно он позволил Эзгаре проползти по лицу и даже не поморщился!