Врата Азира (ЛП) - Райт Крис. Страница 3

В Акши остались лишь Владыки Разрушения — смертные чемпионы Пантеона, рыщущие по осквернённой ими земле в надежде найти что-то, что можно убить. После уничтожения всего возможного сопротивления они обратились друг на друга, огромные орды сходились вместе в бесконечной резне. В ней могли прожить долго лишь Одарённые — благословенные демонической силой или наделённые губительными орудиями. Тёмная магия кружила и бурлила на заваленных костями пустошах, питая бесконечную резню и раздувая распри, благодаря которым гудели наковальни и сверкали кузницы.

Не столь возвышенным людям осталась лишь полужизнь, цепляющаяся за край бездны забвения. Всё ещё рождались дети, и потому род людской продолжал жить, но они становились лишь добычей, рабами или жертвами избранных победоносных Тёмных Богов. Лишь удача могла позволить прожить дольше двадцати лет, а до трёх десятков дотягивали чудом. В конце концов, жизнь в аду была короткой. Здесь не было мудрецов, князей, чародеев и жрецов, им не было место в отчаянной, яростной и безнадёжной борьбе за возможность сделать ещё один вдох, услышать ещё один удар своего сердца и увидеть ещё один омрачённый восход, пока поток убийств не захлёстывал с головой.

Несмотря на все рассказанные истории, племя Кальи не отличалось от тысяч остальных, чей свет тлел, а потом его давили. Они бежали от отчаяния, а не от надежды. Выбирать они могли лишь способ смерти, желая чистый конец без страданий.

Калья ускоряла шаг, чувствуя, как её дыхание становится хриплым, но знала, что стоит сбиться — и придёт конец. Сван держался за ней, а остальные тяжело бежали следом, спотыкаясь по нервной и разбитой земле.

С широкого Серного Полуострова они добрались до южной окраины Пламенной Дельты, и земля под их ногами раскололась. Появились расщелины — некоторые застывшие и сухие, а другие мерцающие от открывшегося подземного огня. Клубы сернистого пара бурлили над расколотой землёй, кружа вокруг кустов растений с железными шипами.

Здесь было сложно искать путь — можно было спуститься по широкой лощине и выйти на расколотый утёс или же пройти по плоским плитам, а выйти к озёрам кипящей лавы. Всюду воняло, жар словно когтями вцеплялся в них, отчего было тяжело даже дышать.

— Это место убьёт нас быстрее, чем они… — прошептал Ренек, ковыляя и спотыкаясь из-за глубокой раны в левом бедре, оставленной шипами.

— Молись, чтобы это так и было… — прошептала Калья, бегущая вперёд, не медля, чтобы дождаться других. Возможно, что в эту ночь крововорам хватит отставших, поэтому стоило держаться впереди.

И вот они добрались до длинной извилистой теснины. Чем дальше шли люди-жертвы, тем выше вздымались стены. Вскоре края стали отвесными и покрытыми шипастыми кустами, так что взобраться было невозможно, им оставалось только идти вперед в надежде, что путь не закончится очередным тупиком.

Продолжая бежать, они услышали позади глухой перестук шагов. Узкое ущелье усиливало звуки погони, напоминая племени о том, каким ничтожным стал разрыв между охотниками и добычей. Они передвигали ноги молча и мрачно, пригнув головы, пытаясь не замечать жара в груди…

Калья первой добралась до конца ущелья, где стены сходились так близко, что на мгновение показалось, что там не пройти, но он остались на расстоянии ширины человека в обхват, оставив узкую брешь, через которую она могла протиснуться.

Женщина проползла вперёд, чувствуя, как её рваная одежда цепляется за горячие камни. Трещина тянулась вперёд почти на двадцать метров, с каждым шагом скала под ногами становилась жарче и маслянистей. Вскоре Калья оказалось почти в полной темноте, от нависших повсюду скал ей хотелось кричать. А затем проход внезапно открылся вновь. Она вышла на узкий каменный выступ, над которым раскинулось красное небо, усеянное раздувшимися облаками, разрываемыми вспышками молний.

Прижавшись спиной к утёсу, Калья оглянулась. Остальные люди её племени выбирались из теснины на уступ.

Осыпающийся карниз медленно опускался вниз, открывая путь на равнину. Вдаль тянулась земля, чёрная, словно обсидиан, отмеченная яркими следами огня и клубящимися облаками серных гейзеров. Далеко на севере мрачнеющий горизонт пронзали груды черепов, вздымавшиеся подобно горам и освещенные пламенем. Между костяными пирамидами стояли развалины древних укреплений, разбитые и выступающие из земли к бурлящему небу, словно обглоданные рёбра. Среди развалин виднелись железные помосты, на некоторых из них на шипастых колёсах ещё лежали скелеты, а грозовой ветер раскачивал ржавые виселицы.

Повсюду, насколько мог видеть глаз, на многие километры землю рассекала каменная кладка. Должно быть, когда-то здесь находился достойный империи город из огромных зданий. Уцелели среди них лишь немногие, но среди них особенно выделялось одно, заброшенное и стоявшее отдельно от развалин.

Два огромных каменных подножия вырывались из опалённой магмой земли, служа опорой статуям людей, согнувшихся под бременем. Над ними возвышались колонны, покрытые высеченными рунами и другими образами — драконами, змеями, изображениями комет и причудливыми астрологическими знаками. Вершины колонн сходились, становясь огромными боками арки, увенчанной замковым камнем в сотне метров над равниной. По обе стороны от её краёв петляли винтовые лестницы, ведущие внутрь и наружу из смотровых и дозорных башен. По их бокам низвергалась чёрная лава, от которой камен потрескался, открыв сверкающие нити магмы внутри, но в целом здание осталось невредимым и поражало воображение своим величием даже посреди запустения.

Калья не могла отвести от него взгляда. Под этой аркой могли пройти многие тысячи воинов, целая армия, но за ней не лежали пути. По разбитой дельте не вели дороги, а под аркой зияла пустота, открывающая руины на другой стороне.

Остальные начали спускаться на равнину по скату. Калья с трудом отвела взгляд и последовала за ними. Через теснину пробралось меньше тридцати людей, хотя, если остальных схватили, то у них будет больше времени…

— Что это? — прошептала Калья, когда они мчались к огромной тени арки.

— Не важно, — ответил Сван, даже не поднимая взгляда. — Она не сможет спрятать нас, не сможет спасти. Прекрати пялиться на неё.

Но Калья не могла. Её глаза тянуло наверх — к башням, к каменным скульптурам, к причудливым рунам, которые она не могла прочитать, но в которых чувствовала нечто важное. Когда она посмотрела наверх, воздух под аркой вздулся, словно он был жидким и нечто давило с другой стороны. Она помедлила.

Ничего. Через пролёт пронёсся порыв горячего пепельного ветра, никак не изменившись и оставшись таким же вонючим, как и прежде. Небеса сотряс ещё один раскат грома. Над ними проносились облака, с каждым вздохом вздымавшиеся всё выше, становившиеся всё тяжелее. Будет сильная гроза. Возможно, дождь скроет их следы и собьет с пути кровавых налетчиков.

Тьму разорвал крик — высокий и полный ужаса. Звук раздался из устья теснины и разнёсся странным эхом, словно убегая прочь. Калья знала, чей это голос. Она содрогнулась при мысли о том, от каких ужасов он мог так кричать. Затем Калья встряхнулась, заставив себя забыть о развалинах и думать лишь о старом желании — сделать ещё один вдох, увидеть ещё один рассвет.

А затем она побежала, преследуемая, как и всю свою жизнь.

Глава третья

Кровавые налетчики привычно перестроились для погони: рассредоточились, развернулись веером по долине, будто гончие, взявшие след. Бежавшие по краям обладали самыми острыми глазами и чутким нюхом, они могли учуять страх смертного с полулиги и неотступно преследовать добычу, пока та не упадет, вопящая, под их когтями.

Тяжело дыша, Ракх несся в ритме преследования. Его клинок — щербатый секач с рукоятью из человеческой кости, всё ещё влажный от слюны и багряной крови — был зажат в отмахивающей левой руке. Остальные спешили, как и он, подгоняемые голодом, размахивали оружием и гремели пластинами брони. В горячем воздухе сгущался мускусный аромат кровожадного исступления.