Сила Хогвартса (ЛП) - "ksomm814". Страница 4

Шагая назад в отделение скорой помощи, Гарри отчаянно пытался сдержать подступившие вдруг слезы. Он знал, что никогда не сможет смириться со смертью Ремуса, пока остаётся здесь, но утешал себя тем, что это работа была лишь временным решением. Всё в его жизни было временно. Ведь если он останется на одном месте слишком долго, то сделает всех вокруг мишенью. А он поставил себе цель больше не подвергать никого риску лишь потому, что Волдеморт помешался на нём. Если смотреть на картину в целом, то его жизнь не имела такого уж большого значения.

В конце концов, его жизнь была предопределена ещё до его рождения.

Глава 2. Напоминания о прошлом

Шагая по пустым в эти утренние часы коридорам больницы, Гарри пытался сосредоточиться на настоящем, но его мысли то и дело всё равно обращались к прошлому. Парень не мог не думать о том дне, когда начал чувствовать эмоции других людей. Он как раз был на дежурстве, помогал пациенту из отделения интенсивной терапии, когда внезапно почувствовал слабые волны боли и недоумения. Сначала это напугало его и повергло в замешательство. Были ли это эмоции Волдеморта? Он уже давно не чувствовал ничего со стороны Тёмного Лорда, да даже когда чувствовал, это было совершенно не похоже на то, что он ощущал в данный момент. Чувства Волдеморта всегда подавляли своей силой. Эти же эмоции больше походили на лёгкий ветерок, обдувавший его со всех сторон.

Испугавшись, Гарри принялся оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать источник слабых эмоций, пока наконец не нашёл в соседней палате пожилого человека, подсоединённого к многочисленным аппаратам. Взгляд старика был полон боли, и он тихо постанывал. Гарри не стал тратить времени и сразу же побежал за помощью. Как оказалось, эффект успокаивающих и болеутоляющих препаратов этого пациента закончился, из-за чего он очнулся слишком рано. Пациенту снова дали успокоительное, после чего Гарри перестал чувствовать слабые эмоции. Долгое время парень ничего не «чувствовал», пока вечером того же дня не добрался до детского отделения. В этот раз это продлилось всего мгновение, но и этого ему хватило, чтобы понять, что в первый раз всё произошло не случайно.

Поначалу ему было сложно разобраться с этой странной способностью, особенно учитывая, что он никому не мог о ней рассказать. Да и что бы он сказал окружающим? Люди в больнице не верили в магию, что уж говорить о способности чувствовать чужие эмоции. Так что ему пришлось со всем разбираться самому, и это при том, что его собственные эмоции всё ещё доставляли ему немало проблем. Волны горя и боли других людей приводили к тому, что его собственные чувства по отношению к опекунам, друзьям и всему остальному, через что он прошёл, те чувства, которые он так старался похоронить, выплывали наружу.

Порой ему даже казалось, что его новоявленная способность насмехалась над ним, наказывая за то, что он вот так сбежал ото всех. Он всегда чувствовал только негативные эмоции, с другой стороны, мало кто будет рад своему пребыванию в больнице. Со временем Гарри всё же сумел выстроить барьер между своими и чужими эмоциями, хоть ему и потребовалось для этого огромное количество терпения и все его навыки окклюменции. Иногда барьер всё же давал слабину, но только тогда, когда парень был очень уставшим.

По правде сказать, Гарри не был так уж удивлен своей эмпатии. За последние пару лет было несколько примеров, когда Гарри мог чувствовать подобные вещи. Особенно ярко это проявлялось во время уроков Ухода за Магическими Существами. И это не говоря уже о его эмоциональных выбросах, когда он сильно злился. Так или иначе, всё это вылилось в то, во что вылилось, хотя подобное изменение вызывало у парня некоторую досаду. Сильные выбросы, хоть и были временами болезненны, помогали ему в сражениях против Волдеморта и Пожирателей Смерти. Теперь подобная роскошь была ему недоступна. Сейчас он мог полагаться лишь на собственные силы.

Гарри было сложно понять, радует его это или пугает. Конечно, прошёл всего месяц, и он не мог ещё с полной уверенностью утверждать, что у него больше никогда не будет выбросов, но всё же — и парень не мог не признать это — он впервые за долгое время по-настоящему пребывал в согласии с самим собой. Была некоторая ирония в том, что он пришёл в согласие со своей магической стороной посреди маггловского Лондона (в месте, которое никогда не видело эту его сторону), но, возможно, оно было и к лучшему. В прошлом Гарри уже совершал эту ошибку — открывал людям, что он не совсем нормален. И люди считали его злым лишь потому, что он умел говорить со змеями. Что же будет, когда они обнаружат, что он умеет делать теперь?..

Гарри вздохнул и ссутулился. Он знал, что не стоит задумываться о том, чего никогда не будет. Вернувшись назад, он вновь подвергнет всех опасности. Проигрывая в памяти дни, предшествовавшие его побегу, Гарри спрашивал себя, а был ли он вообще в своём уме, раз послушался голоса своего якобы отца. Он не знал, что подтолкнуло его поверить его предупреждениям. Он просто чувствовал, что у него не было иного выбора.

После той ночи гаррина голова хранила удивительное молчание. Он не слышал ничего от своего «отца», а его связь с Волдемортом, похоже, прекратила своё существование, хотя жаловаться по этому поводу он вовсе не собирался. Он просто хотел узнать, выдумал ли он всё это или нет. Или, если говорить другими словами, сошёл ли я окончательно с ума.

Гарри уже и не мог вспомнить, сколько писем он написал Сириусу и профессору Дамблдору, объясняя, что произошло той ночью, но в последний момент выбрасывая их. Он просто не мог заставить себя признаться кому-либо, что он принял столь важное решение, основываясь лишь на подсказках голоса из своей головы, и неважно, насколько правым голос казался в тот момент. Едва Гарри обнаружил, что один из его опекунов умер, как кто-то тут же нашептал ему, что другой тоже умрёт, если он останется. Он сделал то, что чувствовал необходимым сделать.

— Эй, Ори!

Очнувшись от своих мыслей, Гарри быстро обернулся и увидел своего коллегу-санитара Джей-Джея, бегущего в его сторону. Джей-Джей был одним из многих Джонатонов, работавших в больнице. Он был на пару лет старше Гарри и на несколько сантиметров выше его. Светло-каштановые волосы парня были чуть длиннее с одной стороны и обычно закрывали его голубовато-зелёные глаза. Джей-Джей был, возможно, одним из самых общительных людей, которые только встречались Гарри. Все очень удивились, когда Джей-Джей взял парня под своё крыло, чтобы всё ему объяснить, ведь они были совершенно разными по характеру. В тех случаях, когда Джей-Джей любил устраивать сцену, Гарри, наоборот, предпочитал оставаться в тени. Но, возможно, именно поэтому они так хорошо и ладили друг с другом. Гарри не пытался конкурировать с Джей-Джеем, а тот, в свою очередь, перетягивал на себя всё внимание, которое Гарри так не любил.

— Удивительно, ты и работаешь в ночную смену, — сказал Гарри, улыбнувшись. — Разве в это время ты обычно не зависаешь в каком-нибудь пабе?

Джей-Джей обиженно уставился на него.

— Орион, почему ты всегда думаешь обо мне так плохо? — спросил он. — Я никогда не сижу в пабе в... — он посмотрел на часы, — четыре часа утра. Моя смена обычно начинается в шесть, а мне для нормального функционирования требуется хотя бы три часа сна. Не все тут, знаешь ли, страдают бессонницей, как ты.

— У меня нет бессонницы, — обиженно ответил Гарри.

Джей-Джей кивнул и потрепал его по плечу.

— Конечно, малыш, — сказал он, явно ни на йоту не поверив Гарри. — Просто чтобы ты знал, доктор Роландс ищет тебя... опять... Хотел бы я, чтобы ты рассказал мне, что ты с ним сотворил. Раньше этот малый вёл себя с нами, как тот ещё мерзавец, особенно со мной. А теперь он ведёт себя, как обеспокоенный папаша. — Гарри напрягся, услышав это сравнение, но Джей-Джей, похоже, этого не заметил. — Не то чтобы я жалуюсь... Просто любопытно.