Призраки кургана - Чекалов Денис Александрович. Страница 8

— Это то, что мне нужно, — сказала Снежана. — Думаешь, он согласится помочь?

— Порфирий никому не отказывает в помощи, — ответил я. — Возможно, потому, что его редко о чем-то просят. А что ты задумала?

Девушка обхватила пиалу обеими руками.

— Колдуны света — единственные, кто умеет заклинать призраки. Ты говорил, он очень силен?

— Он архимаг.

— Отлично. Пусть успокоит души рабов. Тогда они перестанут пытать Ольгерда. Знаю, это не каждому чародею по плечу, но надо попытаться.

Гнолл прошел мимо нас, устраиваясь возле котла с едой. Это место уступали тому, кто пришел последним — таков обычай Ледяной степи.

Юрта не топится; в основном, ее согревает тепло тех, кто собрался здесь.

Единственный огонь полыхает под начищенным казаном [3], в котором варится похлебка. Он мал, как звезда на далеком небе, — но тот, кто долгие часы брел по заснеженной пустыне, рад даже тихому потрескиванию дров, и слабому аромату чая.

— Ты хочешь, чтобы я сам попросил об этом Порфирия? — спросил я.

— Тебя он знает. И потом, я не хочу бросать Ольгерда одного. Вернусь к кургану, прочитаю несколько заклинаний. Магия огня призракам не страшна, но я немного училась на некромантку. Все лучше, чем ничего, да и ему будет приятно чувствовать, что я рядом.

Хозяин-гоблин прошел мимо нас, шлепая валенками по расстеленным на полу шкурам.

— Для того, чтобы попасть на Рюген, необходимо несколько месяцев, — предупредил я. — Остров защищает могущественная магия. Это столица Свентовида — туда нельзя перенестись с помощью колдовского портала.

— Я знаю, — сказала Снежана. — Потому и хочу остаться. Ольгерд должен знать, что я о нем не забыла. Если поедем вместе, он подумает, будто я его бросила.

Я откинулся на вышитую подушку.

— Думаешь, успеешь найти за это время? — спросил я.

Амазонка вскинула голову.

— Что?

— Череп Всеслава. Тот, что, согласно легенде, способен изгонять призраки. Я буду совершать долгие ритуалы очищения, — без которых нельзя ни попасть на остров, ни покинуть его. А ты тем временем примешься искать вещь, которую даже некроманты запретили упоминать в своих летописях — а уж им-то, казалось бы, не с чего бояться смерти.

Снежана стиснула зубы.

— У меня мысли на лбу написаны? — спросила она. — Если так, то вроде бы волосы длинные. Закрывать должны.

Я пожал плечами.

— Ты сама некромант, и знаешь — если маг Порфирий и согласится провести такой ритуал, то изгонит все души, в том числе и Ольгерда. После этого твой друг попадет в Нидгаард, откуда провалится в Геенну.

Не всегда приятно говорить о мертвецах правду, но порой это нужно сделать, чтобы живые не присоединились к ним.

— Только человек с чистым сердцем может выйти из Нидгаарда в Лимб, а оттуда вознестись в Элизиум. Рабов Ольгерда захоронили вместе с ним, заживо. Он знал, что это произойдет, а значит, виновен. Не думаю, будто ты хочешь такой судьбы для него. Значит, решила отправить меня поиграть в песочек, пока сама займешься чем-то очень опасным.

Девушка кивнула.

— Только череп Всеслава дает власть над мертвыми, — сказала она. — Какая ж я дура, что пыталась тебя обмануть. Надо было просто дать по затылку кастетом, заковать в цепи и запереть на время. В Диррахие есть дворец для таких целей…

Она отпила чая.

— Место хорошее. Сама проверяла. Там знатные дамы держат дорогих наложников. Если, скажем, драконов в пещере не хватило, и муж вернулся из похода пораньше. Игрушку надо куда-то спрятать, пока благоверный снова не отправится покорять мир, а евнухи Диррахия [4] позаботятся о нем за хорошую плату.

Снежана выудила кусочек гриба двумя пальцами, осторожно облизнула его и проглотила.

— Или если заездили бедняжку, и ему надо восстановить силы. Давно хотела тебя туда отправить — на отдых, да все не складывалось. А тут такая удача, и надо же, упустила момент.

Ведунья посерьезнела.

— Ты не должен ехать со мной. Сам же сказал, даже некромантов этот череп пугает. Тот поход у Всеслава с самого начала был неудачным. Воевода предупреждал, что нельзя плыть через пороги на ладьях.

— Печенеги отрезали ему дорогу, — подтвердил я. — Его дружине пришлось зимовать там. Наступил голод — такой, что за конскую голову давали полгривны. Когда пришла весна и лед спал, князь захотел прорваться через вражеские заслоны, — но измученная армия была обречена. Ему отрубили голову, а из черепа сделали чашу, оковав ее золотом.

— Никто не знает, как она приобрела власть над мертвыми, — продолжила за меня Снежана. — Хан передал его в дар оркскому кагану, и несколько лет кубок хранился в Кеграмском форте, на Камышовой реке. Затем его следы теряются.

— Говорят, орки испугались могущества чаши, — заметил я, — и поспешили избавиться от нее. Говорят, будто дух Всеслава преследует каждого, кто осмелится выпить из нее — но я полагаю, это просто легенда. Призрак князя скорее захотел бы отомстить печенегам, но этого не случилось.

Снежана бережно взяла меня за руку.

— Тебе незачем рисковать, — сказала она. — Ольгерд спас мою жизнь, а не твою. Я ему должна, а не ты. Найти голову Всеслава и свою сохранить — значит, слишком искушать удачу. Лучше уж с гоблинами в кости играть. А как найду — будет еще хуже. Для того, чтобы разбудить силу черепа, надо вызвать к жизни такие силы, что могут просто размазать.

Она скупо усмехнулась.

— Но и то хорошо — другим не придется меня хоронить, а мне — гнить в кургане, как делает это Ольгерд. Впрочем, амазонок сжигают.

— Прости, Снежа, — я покачал головой. — Но отпустить тебя одну не могу. Мне надо позаботиться о своих деньгах. Вспомни, сколько я тебе цветов подарил. Обеды в лучших тавернах. Наряды. Драгоценности. А ведь это все удовольствия дорогие. Я уже не говорю про время и силы. Нет, слишком много в тебя вложено, чтобы вот так все бросить.

Какое-то время девушка разглядывала меня.

— И отговорить тебя не удастся? — спросила она.

— А если попробуешь сбежать, или еще что выкинешь — все равно поймаю, — предупредил я.

Девушка фыркнула и смерила меня взглядом.

— А что потом? Перекинешь через колено и отшлепаешь?

— Ни в коем случае, Снежа — а вдруг тебе понравится. Я просто найду череп раньше тебя, и разбужу его силу сам.

Снежана медленно выдохнула. Она не смирилась с поражением, но поняла, что настало время отступить.

— И ведь найдешь же, — пробормотала она.

Потом глухо зарычала, встряхнув пушистыми волосами. Редкая девушка может сделать так и выглядеть прекрасной, а не как взбесившийся орк.

— Почему ты всегда выигрываешь у меня в спорах? — спросила она.

— Зато удар справа у тебя лучше выходит, — утешил я.

— Нам надо остаться наедине, — сказал я.

Гоблин настороженно поднял голову от братины, где побулькивал чай. Хозяин только что нарезал туда свежей капусты, которую выращивал под снегом. Несколько простых заклинаний бывают очень полезны, если держишь огород в Ледяной пустыне.

Я понял, разговор начался не с той ноты. Трактирщик испугался, что именно ему я предлагаю побыть вторым. Если человек несколько недель, один, бредет по снежной пустыне — что ж, у него могут возникнуть и более безумные идеи, чем романтическое свидание с пожилым гоблином-садоводом.

Он уже хотел открыть рот, чтобы излить на меня оскорбленную невинность, но тут взгляд его темно-серых, с карими прожилками глаз коснулся Снежаны. Девушка уже сбросила с плеч легкую шубку, и осталась в черном доспехе из кожы вивверны, с золотыми заклепками.

Возрадовавшись тому, что не придется отбиваться от изголодавшегося по общению постояльца, гоблин с важным видом помешал чай, бросил в него два рубленых гриба, и сообщил:

— А что вам, под шкурами неудобно? У меня только две юрты. В одной едят, в другой спят, потому как…