Странствие Сенора. Трилогия - Дашков Андрей Георгиевич. Страница 26
Барон произносил слова заклинания на языке, которого Сенор не мог, не имел права знать. Это даже не было языком, а скорее – завываниями колдовского ветра, дующего в адских мирах Тени из глоток Богов Неподвижности. Но почему он, Незавершенный из Кобара, помнил о них? Откуда пришло запретное знание? Кто нарушил табу?.. Заклинания содержали лишь намек на нездешний кошмар, всего лишь намек – иначе бы его сердце остановилось…
Тенга, лицо которого было искажено мукой, призывал на помощь силы из Тени.
И каменная кладка одной из стен башни герцога дрогнула, скрываясь в зыбком мареве. Потом стена просто исчезла.
В образовавшемся проеме появилось нечто, не имевшее названия в мире Кобара. Дыра, в которой открылся дрожащий студень адских миров, гибнущих по воле танцующих демонов и столь же непредсказуемо рождающихся вновь. В их отвратительном, словно вывалившиеся внутренности, месиве возникла и стала, пульсируя, сгущаться в темную туманность тень того, кого смертный Кобара вызвал из Хаоса силой великого, древнего и неодолимого заклятия.
В бессильном перед этим ужасом мозгу Сенора колоколом гудела только одна мысль – откуда барон узнал язык богов и демонов; откуда ему самому, Человеку Безымянного Пальца, был знаком этот язык?!.
Потом он ничего не видел и не слышал. На некоторое время он стал глух и слеп. Демон из Тени действовал в тех областях жизни, где бессильны зрение, отражения и ничего не значат звуки. Как червей с дороги, как пылинки с гладкой поверхности камня, смел он смехотворную защиту, преодолел сопротивление Истар и Суо, превратившегося в сверкающую косу. Вернее, он даже не заметил их сопротивления – они были слишком ничтожны для этой битвы.
Однако чужое заклятие вызвало в мир не только демона Тени – оно разбудило силу, заключенную в мече Древнего Бога.
Во мраке, где Сенор находился, ослепленный ветром, который дул из самого чрева Хаоса, вдруг засветились знаки на клинке Торра. Сделав мучительное усилие, он протянул руку и коснулся первого символа, испускавшего голубое сияние.
В этот миг страшно закричал Тенга – так кричат безумцы, когда мозг раскалывается на части, теряя последнюю опору в этом мире. И хуже тысячи таких же безумцев взвыли ветры Тени…
Сенор вновь обрел зрение. Голубая молния пробегала, сверкая, по острию его Меча. Не известный ему ранее или напрочь забытый инстинкт заставил его действовать. Он поднял меч и вытянул руку в направлении дыры, ведущей в адское месиво. Ослепительный зигзаг пронзил мятущееся пространство, соединившись с темным провалом и заставив содрогнуться Вселенные Хаоса.
Кто из смертных может знать о тяжести ран, нанесенных демонам? Кто может судить о силах, бушующих в соседствующих мирах, которые разделены всего лишь стеной заклинаний или только одной могилой?..
Незавершенному из Кобара не дано было понять, что происходило в эти мгновения, когда Меч Торра изгонял из мира демона Тени; его мозг был несовершенен, восприятие слишком грубым, а человеческие глаза слепы для этого.
Он мог осознать только муки и поражение такого же существа, каким был сам, – и Сенор с улыбкой циничного наслаждения повернулся к барону Тенга.
Тантор по-прежнему глядел на него ненавидящим взором, но Сенору показалось, что лицо смертельного врага выразило вдруг облегчение от того, что все наконец завершилось. Человеческое сознание оставляло его – но постепенно, истекая по каплям, словно субстанция самой жизни.
– Ты победил! – напоследок прохрипел Тантор в пространство. – Но ты проклят – так же, как и я… Брат мой!.. Встретимся в Аду!
И тот, кто раньше был бароном Тенга, зарычал. Его облик стал стремительно меняться. Силы зла отдали его мозг и плоть на растерзание своим младшим слугам. Теперь он превратился всего лишь в непереносимо уродливого и жалкого безумца. Голубая молния сорвалась с клинка Древнего Меча и сожгла его, оставив обугленный труп, который рухнул на камни.
Холодный Затылок победил. В этот же миг ненасытный божок в его голове забился в приступе гнева – и вспышки ошеломляющей боли снова лишили Сенора зрения…
Чересчур дорого обошлась ему победа. Да и одержал ли он настоящую победу? Он не был уверен в этом.
Дымящаяся дыра, ведущая в ад, медленно затягивалась. Пространство залечивало рану, нанесенную нездешним заклятием. А самым опасным и разрушительным оружием оказался человек, который был тайным слугой Тени.
В растерянности, испытывая нарастающий страх и ощущая вернувшуюся слабость, Сенор осознал, что вновь забыл это заклятие, как смутный, неясный сон. Он не помнил ни слова из чужого языка, дающего власть над древними силами, а его Меч опять стал всего лишь металлическим клинком, представляющим опасность только для смертных.
И что значили слова Тенга, произнесенные перед смертью? Что означало теперь его покушение на Сенора? Кем был Человек Безымянного Пальца?.. Против таких вопросов восставал его мозг, изнуренный бесплодными поисками ответов. Он подумает об этом позже… Сейчас он должен уйти отсюда, чтобы залечить невидимые раны, – это Сенор знал точно.
Но сомнения по-прежнему раздирали его. Когда мучитель, поселившийся в тесной камере его черепа, немного успокоился, и Сенор обрел способность видеть – он подошел к лежащей на полу Истар и Существу Суо, вновь принявшему облик Человека Мизинца.
Каким-то чудом ведьма осталась жива, но была без сознания, а о том, можно ли убить Суо, Сенор не имел понятия – во всяком случае, иллюзорная плоть не пострадала. Уязвимой была Истар. Если ее сознание похитил демон Хаоса, то ничто уже не поможет ей в этом мире…
Потом очень слабые, зыбкие отражения пробуждающегося мозга пришли к нему, и он вздохнул с облегчением. Человек Мизинца Суор лежал рядом с ведьмой и глядел в закопченный потолок широко открытыми глазами.
Потом он улыбнулся и сказал:
– Я был уже почти там, – и показал на стену, где не осталось никаких следов адской дыры. – Что случилось?
Сенор в изумлении смотрел на него.
Похоже, никто из живущих – кроме, может быть, Суо – не догадывался о том, какие силы сражались сегодня в башне Криала.
Однако Суо не было человеческим существом.
– Ты узнал, как обращаться с этой игрушкой? – Суор показал на Древний Меч, мирно покоившийся в ножнах.
– Узнал… и почти сразу забыл, – с горечью проговорил Сенор. Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть растерянную улыбку Истар, которая уже приходила в себя. Это была улыбка человека, неожиданно для самого себя оставшегося в живых.
Тяжелые, обитые металлом двери трапезной медленно распахнулись.
Глава двадцатая
Зонтаг
Он остановился в дверях и медленно обвел взглядом единственного глаза изуродованные трупы и кровь на полу, лохмотья сгоревших гобеленов и стены, оплавленные там, где в них ударила голубая молния. Из-за его спины выглядывали бесстрастные гладкие лица Слуг Башни…
– Итак, вся компания в сборе, – произнес наконец Зонтаг. Его голос ничем не отличался от голоса Гугенубера и был настолько же лишен сейчас всяких обертонов. Если бы не тощая высокая фигура, Сенор не мог бы сказать наверняка, кто из Хозяев Башни стоит перед ними.
Холодный Затылок не двинулся с места, понимая, что все пути к бегству отрезаны. Суо равнодушно глядело на Мага, чего-то выжидая. Глаза Истар зажглись знакомым яростным огнем; лицо стало жестким и утратило подвижность.
– Бесполезно, ведьма. Не напрягайся понапрасну, – сказал Зонтаг и погладил шестипалой рукой с фиолетовыми ногтями черный камень в серебряной оправе, который свисал на цепи с его шеи. – Это Камень Тяжести, и сейчас я неуязвим. Чего не скажешь о моих слугах. Но не спеши делать глупости…
Глаза Истар широко раскрылись, но Хозяин Башни остался стоять так же прямо, только ткань его хламиды затрепетала, будто ее обдавало порывами сильного ветра, который подул неизвестно откуда.