Гнев троллей - Хардебуш Кристоф. Страница 64

— Конечно. Но если вы об этом подумаете: разве есть лучшее решение? Или решение, которое было бы хоть приблизительно столь же приемлемым? Я не могу себе представить. В этом случае я — идеальный гонец.

Стен медленно кивнул.

Артайнис глубоко вдохнула и повернулась спиной к ночному городу, чтобы видеть своего собеседника.

— Но если я поеду в Колхас и передам отцу новость о том, что между Ардолией и Влахкисом будет война, то как вы думаете, что тогда произойдет?

— Мы еще не знаем, будет ли война, — мягко ответил Стен. — Пока это еще опасность войны, даже если я и не хочу недооценивать ее. Но, возможно, масриды образумятся, а этот Сциглос никогда не станет марчегом.

— Возможно, — ответила Артайнис, но она и сама услышала, как горько прозвучал ее голос. — Но даже если это так, я не верю, что отец разрешит мне вернуться. Он захочет, чтобы я осталась в империи, пока не найдет для меня другого задания.

Она сглотнула.

— И Ионнис тоже знает это, — тихо добавила девушка.

— А вы хотели бы вернуться во Влахкис, Артайнис? — спросил воевода.

Она смогла лишь кивнуть, так как чувствовала себя такой потерянной, как никогда.

— Возможно, я смогу поговорить с вашим отцом, когда здесь все успокоится, — предложил Стен. — Я уже давно знаю Саргана. И я не могу представить себе, чтобы он согласился сделать вас несчастной.

Артайнис закусила губу, сдерживая слезы, которые выступили на ее глазах.

— Он не такой, как вы, воевода. То, что он меня любит, не означает, что он откажется от планов, которые имеет на меня. Даже если вы поговорите с ним, это ничего не изменит.

К ее удивлению, воевода улыбнулся.

— Может, и так. Но не стоит недооценивать своего отца, Артайнис. Многое из того, что Сарган сделал в прошлом, он делал… только ради семьи.

Она снова посмотрела вниз, на город, на людей, которые, возможно, уже скоро отправятся в военный поход. «Что изменится, если я на пару дней дольше буду счастливой или несчастной, если эта страна погрязнет в войне? — подумала она. — Я приняла решение, и он не виноват в том, что теперь будет».

— Посмотрим, Стен сал Дабран, — наконец сказала она. — И даже если он не захочет прислушаться: я ведь унаследовала его упрямство.

— Я знаю, — лукаво ответил воевода. — И я думаю, что как раз это и нравится в вас моим сыновьям. И я благодарен вам, что вы готовы отправиться за моим старшим сыном, Артайнис.

Он наклонился к ней и поцеловал ее в лоб.

— Может, ты лучше оставишь это мне? — неожиданно прозвучал голос позади него.

За спиной воеводы стоял Ионнис и смущенно улыбался.

— Я искал вас, чтобы извиниться, а теперь вынужден констатировать, что мой отец собирается украсть тебя у меня.

Стен наигранно поднял руку, изображая нанесение удара. Но потом он только положил руку сыну на плечо.

— Духи наказывают стариков через детей за то, какими они были в юности, — процитировал он влахакскую поговорку.

Артайнис была рада видеть принца, рада, что он искал ее, и рада, что сегодня ночью она не будет одна.

Воевода с улыбкой отвернулся, когда дирийка сделала шаг в сторону Ионниса и тот обнял девушку.

Близость другого тролля заставила Ацота ускорить шаги. Он воспринимал его словно дыру в мире, через которую просачивался дреег. Тот тоже почувствует его, в этом Ацот не сомневался.

Хотя у него была только одна цель, Ацот не стал менее осторожным. Враги подстерегали везде, и им было все равно, чем он занят в этот момент. Для него не существовало ни одного мига небрежности. Тот, кто не осознавал постоянно опасность, становился легкой добычей. Однако тролль побежал быстрее, чем обычно, пересек две пещеры, своды которых терялись высоко вверху, в темноте. Его чуткий нос уловил запах грибов, к тому же съедобных, и он отметил это место, чтобы позже вернуться. Это не было заменой мясу, но грибы были вкуснее большинства растений.

В одном из туннелей они столкнулись. Другой тролль был большим, он еще пах недавней охотой — кровью, потом и ранами. Он что-то забросил на плечо, и Ацот узнал тушу серяка. Животные очень редко спускались так глубоко, и от одной мысли о деликатесе у Ацота потекли слюнки.

Они остановились, разделенные несколькими шагами. Ацот ждал. Иногда его узнавали. Но на этот раз противник сбросил добычу на пол и принял грозную стойку. Он потряс длинными руками, крутнул головой и оскалил клыки.

Ацот мгновенно принял вызов. Он тоже оскалился и поднял кулаки. Он с хрустом размял плечи и медленно шагнул вперед, не спуская глаз с противника.

Шаг за шагом они приближались друг к другу, демонстрируя рога и клыки, поигрывали мышцами, царапали когтями по скале, доказывая, что они воины.

Последний отрезок оба преодолели в прыжке. В полете они столкнулись. Ацот быстро ударил, вырывая из груди другого кожу вместе с плотью. На него посыпались удары, сильные, жесткие. Он схватил руку, круто развернулся, радуясь вою противника. Он почувствовал удар в глаз и отшатнулся. В висках зашумела кровь, устремляясь к глазу, рана запекла, но ему не нужно было зрение, чтобы драться. Они снова устремились друг на друга. На этот раз Ацоту удалось схватить ногу другого, и он напряг все мышцы. С глухим ударом противник рухнул на пол. Ацот, не давая ему времени на передышку, прыгнул на грудь и схватил голову обеими руками.

Неожиданно сопротивление тролля ослабело, и он поднял подбородок к противнику. Ацот, усмехаясь, встал и отошел на несколько шагов назад.

— Ацот, — просто сказал он.

Другой встал на ноги, потряс головой и ударил себя в грудь.

— Месп, — ответил он.

— Твое мясо, — прорычал Ацот и указал на добычу. — Дай мне часть.

Побежденный без комментариев поднял добычу и бросил ее Ацоту. «Добыча победителю».

Но мощный тролль взял лишь часть, отделив ее острыми когтями от остальной туши, которую он швырнул назад. Жуя жесткое мясо, он присел на пятки. В абсолютной темноте он не мог видеть другого тролля, но слышал его дыхание, запах его тела и чувствовал его внутри дреега. Месп тоже жевал. Они молчали, сидя друг напротив друга.

— Ацот, — наконец сказал Месп. — Я слышал о тебе.

Ацот лишь пробурчал что-то в ответ. Многие о нем слышали, но он не знал Меспа.

— Там, внизу, — продолжил Месп и показал головой за спину Ацота, — лежит сердце. Ты был там?

Ацот кивнул.

— Я иду туда. Почувствовать удар. Каждый дреег. Это хорошо.

Ацот не знал, что ответить на это, чтобы все не превратилось в бессмысленную болтовню. Вместо этого он спросил:

— Ты слышал о Керре?

Теперь настала очередь собеседника качать головой и бурчать.

— Его уже давно нет, — заявил Месп после некоторого раздумья.

Весть о том, что тролль с двумя спутниками поднялся на поверхность, быстро распространилась и среди глубинных троллей. Потомство Анды редко встречалось, но на таких встречах сообщали все, что казалось важным. Иногда были собрания. Удар сердца созывал многих, словно сама земля определяла это. «Так правильно, — думал Ацот. — Всегда, когда мы встречаемся, происходят важные вещи».

— На этом пути есть пауки, — заявил Ацот и встал.

Месп тоже поднялся. Больше говорить было не о чем, и они устремились мимо друг друга в темноту.

Раннее утро было чистым и холодным, мужчины и женщины, собравшиеся перед крепостью Ремис, кутались в шерстяные плащи и накидки поверх доспехов. Со своего места на возвышении Корнель видел, как над Маги начинает рассеиваться ранний туман, а над горизонтом занимается рассвет.

Воевода, сидя верхом, смотрел на две дюжины мужчин и женщин, собравшихся для захвата силкского лагеря в лесу, о котором говорила юная дирийка. Ионнис замер рядом с отцом. Священник знал, что Стен был против, но юноше удалось настоять на своем. Младший сын воеводы надел дирийскую кольчугу, а в ножнах на поясе у него висело два меча.