Изгнанник (СИ) - Хаецкая Елена Владимировна. Страница 23

Моран тихо, приветственно мычал, а машина ехала дальше, и вот уже новый перекресток тянулся издали к Морану яркими огнями и звал его: «Сюда, сюда!»

— Сколько времени действует инъекция? — опять спросил Второй.

«Ну просто как маленький! — с досадой думал о нем Моран. — Ничего не знает, обо всем допытывается. Вынь ему да положь, и про Зенкер, и про Туркова, и про инъекцию… Надоел».

— Часа три — с гарантией, — ответил Первый и хмыкнул. — Вон, железный ящичек. Возьми «пистолет», заряди. Справишься?

Сразу же после этого послушно звякнул железный ящичек, потом нежным голоском запело тонкое стекло — видимо, ампулы. Морана схватили, придавили к спинке сиденья, небольно куснули в плечо и выпустили.

И Моран сразу же очутился в роскошном кресле. Он сидел, развалившись на лохматых подушках, покачивал ногой, листал глянцевый журнал. Журнал был очень большим — ширина разворота составляла не менее метра. Страница, на которую смотрел Моран, была на три четверти занята фотографией: английская королева возводит Джурича Морана в рыцарское достоинство.

Королеву Моран сразу узнал (потому и определил, что английская). На ее величестве была маленькая корона, вся усыпанная алмазами, старушачья кофточка неопределенной расцветки и темно-зеленое платьице в мелкий цветочек. Обеими руками она с трудом удерживала огромную шпагу. Джурич Моран в ярко-красном камзоле, похожий на ряженого Петра Первого с городского праздника, опустился перед ней на одно колено, а королева не без облегчения водрузила тяжеленную шпагу ему на плечо.

«Проклятье, — подумал Моран, — теперь ко мне все начнут обращаться „сэр“… А я совершенно не уверен в том, что мне это понравится».

Он пробормотал на пробу «сэр, сэр», но не испытал никаких эмоций. Несколько уязвленный собственным бесчувствием, Моран закрыл журнал и поднял голову.

Перед ним торчал Авденаго. Унылый, мрачный и, кажется, перепуганный.

— Коронованные старухи опасны, — сказал Авденаго.

Моран раскричался на него:

— Как ты обращаешься ко мне! Почему ты не говоришь мне «сэр»?

— Потому что вы, мой господин, никакой не сэр, вы — Джурич Моран, вы — тролль, и вы глупо попались в плен, Джурич Моран.

— А как же мой самолет до Лондона? — взволновался не на шутку Джурич Моран.

— Улетел без вас…

Моран заплакал, вытягивая губы трубочкой и выдыхая воздух с противным свистом.

— Он долго так будет? — спросил Авденаго у Халсэбарга.

Тот хмуро смотрел на Морана и только качал головой.

— Странно, что у нас все прошло, а он до сих пор бредит, — сказал наконец Халсэбарг.

— Я так думаю, ему двойную дозу вкатили, — предположил Авданаго.

Халсэбарг поднял голову и уставил на Авденаго долгий, тяжелый взгляд.

— Ну, я не врач, конечно, — смутился Авденаго, — но если бы я имел дело с Джуричем Мораном, я бы именно так и поступил. Вкатил бы ему двойную дозу.

Из горла Морана вырвалось сипение, а потом он выговорил:

— Лондон.

— Какой Лондон? При чем тут Лондон? — в отчаянии Авденаго принялся тормошить Морана.

— Оставьте его, — сказал Халсэбарг. — Думаю, он скоро придет в себя.

— Называй меня «сэр», ты, грязная свинья! — невнятно произнес Моран и вдруг устремил на Халсэбарга совершенно ясный взгляд. — Ты заказал мне билет до Лондона?

— Нет, — ответил Халсэбарг.

Моран схватился за его рукав и с трудом сел. Затем разинул рот пошире и задышал.

— Трудно разговаривать с королевой, когда у тебя рот с булавочную головку, — признался наконец Моран. — Где мы?

— Они называли это место «бункер-2», — сообщил Халсэбарг.

— Да? — Моран закашлялся. Он кашлял очень долго, потом выплюнул сгусток, облепленный опилками, обтер рот рукавом Халсэбарга и наконец спросил: — А ты откуда знаешь? Ты что, с ними заодно?

— Просто слышал их разговоры.

— А я почему не слышал? — подозрительно спросил Моран.

— Вы были без сознания, — объяснил Халсэбарг.

— И долго я так провалялся? Беспомощный? Полностью в вашей власти?

— Достаточно, — ответил Авденаго.

— Я бредил? — допытывался у него Моран.

Авденаго молча кивнул. Моран прикусил губу.

— И много я наболтал? — спросил он наконец.

— Достаточно, — не без злорадства сообщил Авденаго.

Моран подавленно замолчал.

— Сейчас, полагаю, середина ночи, — заговорил Халсэбарг. — У нас еще есть в запасе немного времени, но медлить не советую. Мы непременно должны выбраться отсюда до наступления дня.

Место, где очутились тролли, представляло собой просторное помещение с бетонированными стенами. Потолок был низким, сводчатым. Если напрячь воображение, то можно было представить себя находящимся внутри огромной гусеницы. Окон здесь не имелось, а где располагались двери, Авденаго еще не выяснил. В любом случае, вход сюда был наглухо запечатан.

Кажется, в глубине помещения имелись клетки с тяжелыми толстыми прутьями. О назначении этих клеток Авденаго предпочел не задумываться.

Воздух в подземелье был затхлым и заметно отдавал плесенью. И еще изредка сюда залетал слабый, отдаленный ветер, приносящий с собой едва уловимый запах железной дороги. Или, что было вероятнее, — метрополитена. Рельсы, шпалы, мазут. Запах, связанный с движением, с жизнью. В конечном счете — с надеждой.

Несколько минут Моран сидел без движения, безмолвный и как будто совершенно утративший волю, а потом внезапно испустил дикий вопль и вцепился Халсэбаргу в горло. Оба рухнули на бетонный пол и покатились. Моран в бешенстве пытался задушить Халсэбарга, а тот отрывал от себя морановы лапы и отчаянно лягался.

Авденаго думал: «Если сейчас закрыть глаза, то они просто исчезнут». Эта иллюзия успокаивала его, убаюкивала.

А потом он расслышал свое имя и вынужден был вернуться к действительности.

— Авденаго! — орал Моран. — Авденаго!

Авденаго нехотя приблизился к дерущимся. Несколько мгновений он глядел на них, постепенно заражаясь их безумием, а затем яростный боевой клич вырвался из глотки Авденаго, и молодой человек упал на схватившихся троллей. Вся одежда Морана пропиталась жгучим потом, она была совершенно сырой. Авденаго ударил Халсэбарга по голове, и тот отключился. С победоносным криком Моран уселся на поверженного врага и положил обе ладони на его горло. Лицо Джурича Морана исказилось в зверской гримасе, он оскалил зубы и выпучил глаза, готовясь совершить смертоубийство.

— Отпустите его, — попросил Авденаго. — Не надо его душить, мой господин. Он такой же пленник, как и мы. Он нам практически друг.

— Да что ты такое говоришь? — возмутился Моран. — Ты видел, как он шпионил за нами? Ты видел, как он достал нож?

— Это было последнее, что я видел, — признался Авденаго.

Халсэбарг очнулся и простонал:

— Пустите… Мне дышать нечем…

— Ладно, — смилостивился Моран, поднимаясь.

Халсэбарг перевел дух, отполз к стене, улегся набок, подтянул колени к груди.

— Слушайте, — глухо проговорил он, — я не шпионил за вами. Я вас охранял. Понятно?

— Плохо же ты нас охранял, — пробурчал Моран.

— Как умел.

— Плохо умел.

— А от кого вы нас охраняли? — спросил Авденаго.

Глядя в стену, Халсэбарг объяснил:

— От этих. От охотников. Которые нас в конце концов все-таки поймали.

Стена была бетонная, голос Халсэбарга звучал безнадежно.

— Подробней! — потребовал Моран. Он обтер лоб. Ладонь была липкой от пота. Моран украдкой понюхал ее и сморщился.

— Разве Анохин вам не рассказывал? — удивился Халсэбарг. — Я думал, он все вам рассказал, поэтому вы к нам и пришли… Ситуация в городе изменилась. Появились охотники. Охотники на троллей. Фактически расисты. Их лидер — некая Зенкер. Вы не слышали? Татьяна Харитоновна Зенкер.

— Коронованные старухи опасны, — прошептал Моран. — Понимаю.

— Она не старуха, — возразил Халсэбарг. — Сравнительно молодая женщина. Ученый. То есть, ученая. Ученая женщина. Полгода назад она возглавила организацию. Там, я думаю, человек тридцать. На данном этапе.