Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 103

— А ты попробуй понять, — сказал он, взглянув на неё страдающими глазами. — Люди ненавидят нас, Веглао. Они боятся нас, гонят отовсюду, они убивают нас, они стреляют, режут, вешают! «Смерть волкам» — вот всё, чего они слушаются! «Смерть волкам» — и всем бедам конец!.. Никто не хочет видеть то, что мы тоже хотим жить, жить спокойно!.. Да что я говорю — ведь ты и сама всё знаешь. Кривой Коготь даёт нам то, чего от людей нам не дождаться. Знаешь, что это? Справедливость.

— Справедливость? Что ты называешь справедливостью — убийство твоего отца?

Тальнар медленно поднял голову, и впервые за всё время их встречи испугалась Веглао, а не он. Что-то новое появилось в его глазах, то, чего она никогда прежде не видела в Тальнаре.

— Мой отец, — раздельно произнёс юноша, — сам заслужил свою участь. Он никогда не хотел даже подумать о том, что есть что-то выше его пониманий. Он бы убил меня, если бы узнал, что я оборотень.

— Тальнар, Тальнар, что ты говоришь?! — тихо вскрикнула Веглао, чуть не расплакавшись. — Да если бы твой отец слышал тебя сейчас, он бы сгорел от стыда! Ты сам-то веришь в этот бред?

— Да, я верю! — запальчиво выдохнул Тальнар.

— Проклятье! — прошептала Веглао.

— Что?.. Что ты сейчас сказала?

— Я сказала «проклятие».

— Уж не меня ли ты проклинаешь?

— А зачем? Ты и так уже проклят. И я. И Кривой Коготь, и Морика, и все оборотни прокляты. Коготь всех нас заразил своим проклятием.

— Вот и ты мыслишь, как мой отец, — с грустной улыбкой покачал головой Тальнар. — Тоже не хочешь взглянуть шире. Да ведь это дар, а не проклятие! Вождь научил меня этому, всех нас научил! Посмотри на себя — ты видишь в темноте, ты прекрасно слышишь, обоняешь, ты чуешь других волков, любые раны заживают на тебе так быстро, как на людях никогда не будут заживать! И за всё это такая ничтожная плата — раз в месяц терять над собой власть… Ты, и, я уверен, все, кто не слушал вождя, думают лишь о побочных эффектах, но не о самой сути!

Он замолчал. Он ждал, что Веглао заспорит, что она растеряется, разозлится, быть может, заплачет. Но вместо этого Веглао придвинулась к нему, нагнулась к его уху и глухо проговорила:

— Мало быть этой тварью раз в месяц? Хочешь стать ей навсегда? Ну и пожалуйста! А меня не впутывай.

Она с грохотом отодвинула свою скамью, резко встала и ушла, ни разу не обернувшись. Тальнар приподнялся, хотел окликнуть её, но она уже скрылась среди других посетителей. Потом до него донёсся стук двери.

Тальнар тяжело упал на скамью. Взгляд его нечаянно наткнулся на стакан с чаем. Он взял его и выпил. Затем поднялся, незаметно спрятав стакан под плащ, и выскользнул наружу прежде, чем его мелкую кражу успели заметить.

На улице было холодно. Розовый закат мягко цвёл над далёкими домами. Воздух пах печным дымом, мусором и пылью улиц, влажной землёй, и эти запахи мешались с вонью трактира. Запахивая плащ получше, Тальнар прошагал по пустырю до круглой башни. Там он остановился, несколько раз тяжело вздохнул, а потом от души запустил стакан в стену башни. Брызнули мелкие осколки и остались лежать в траве, отражая розовое небо. Тальнар не успокоился, пока не передавил их все. Потом он пошёл на окраину, уверяя себя, что дрожит от холода, а не по какой-нибудь другой причине.

4

Опечаленная и разозлённая Веглао возвращалась домой. Слова Тальнара не шли из головы, но теперь в мыслях Веглао их уже произносил сам Кривой Коготь. Она почти видела, как кривится от злобы его лицо, почти слышала его голос. Думать об этом было неприятно. У Веглао было такое чувство, будто она прикоснулась к какой-то скверне.

«Справедливость… Вот что такое справедливость… И они верят ему! Ах, Тальнар!.. Как ты смел такое говорить? И кому?! Мне!»

В этот момент она в приступе ярости ударила кулаком по стволу дерева.

В такие минуты, как эта, когда Веглао целиком овладевал гнев, ей казалось, что всё то, что произошло за эти долгие месяцы, было напрасно. Что она совершенно зря день за днём приучала своё тело к боли, холоду, неудобству, свои глаза — к зрелищу страданий и смерти, свою душу — к спокойствию, твёрдости и решимости. Всего одна встреча с тенью прошлого — и вот уже неустанное превращение самой себя в железный клинок насмарку, она снова маленькая девочка, напуганная и сердитая. Она могла бы заплакать от ярости, но слёз у неё больше не было.

Понурив голову и сжав кулаки, она шла давно знакомой дорогой, почти не глядя на неё. За долгое время девушка уже настолько изучила все окрестные тропинки, что ей даже не приходило в голову, что, окажись здесь кто-нибудь из обычных людей, он наверняка не нашёл бы пути. Тем более в темноте. А шла она сейчас именно в темноте — была ночь, а сон от всех переживаний не шёл. Отлично, как и всякий оборотень, видевшая ночью, Веглао быстро и бесшумно скользила между высокими пихтами, увешанными мхом-бородачом, между муравейниками, гигантскими валунами, кустами голубики и красной смородины, между укутанными папоротником поваленными деревьями, через лениво серебрящиеся под прибывающей луной ручейки.

Через несколько часов, едва забрезжил рассвет, Веглао уже спускалась по курумнику совсем рядом с тем усыпанным камнями склоном, на котором она и Октай памятной весной три года назад встретили грифонов. Здесь Веглао вновь увидела грифона. Это был не кто иной, как Бирлюс, за последние годы ставший для ребят если не другом, то уж точно хорошим знакомым.

— Здравствуй, Бирлюс, — удивлённо сказала Веглао, подбегая к нему. Раньше грифон никогда не встречал ни её, ни Октая.

— Здравствуй, — с видимым трудом ответил Бирлюс. За то время, что он знал оборотней, грифон не особо поднаторел в тонкостях человеческого языка, но всё же его лексикон значительно увеличился.

— Сядь, — предложил он, опускаясь на колени.

— Спасибо, — устало ответила Веглао и взобралась на его спину, привычным уже движением вцепляясь в толстую кожаную складку под перьевым воротником. Взлетать с места, особенно с кем-то на спине, Бирлюс умел плохо, вот и сейчас он разбежался, покачиваясь на камнях, и лишь потом взлетел.

Холодный воздух ударил Веглао в лицо, затрепал выбившиеся из-под капюшона волосы. Глубоко вздохнув, она чуть пригнулась к шее грифона и, щурясь, засмотрелась на горы.

Отсюда, с высоты было видно, как на востоке розовеет небо, которое над головой было ещё синим и звёздным. Там, в стороне рассвета, лежат Туманные Скалы, а за ними — Тонское королевство.

Веглао ко многому привыкла за последние годы: к опасности, холоду, к тому, что приходится самой добывать себе пищу, к тому, что люди охотятся на неё, как на зверя — но не могла привыкнуть к двум вещам: к своим превращениям и к красоте Лесистых гор.

Они протянулись далеко на север, восток и юг, и сейчас дремали, окутанные, словно бородой, лесами и утренними туманами. Пихты пронзали воздух своими острыми верхушками, кедры, стройные, как корабельные мачты, стояли гордо и неподвижно, а молодые тонкие сосны шевелили ветвями на нежном ветру. Стволы деревьев окутывал слабый туман, и видны были лишь их кроны.

Далеко впереди блестела Орра — большая река, что начиналась в глубине Лесистых гор и текла на запад. На её пути было немало водопадов и порогов, и один из самых больших водопадов находился совсем рядом с домом Веглао и Октая. Перед тем, как низринуться в глубокую пропасть, возникшую когда-то из-за землетрясения, Орра текла по чудесной местности. Здесь росло множество деревьев, и не только пихты и кедры, но и дикая вишня и рододендроны, каждую весну превращающие это место в какое-то подобие рая. Землю между ними покрывал мягкий мох, в том числе и совершенно неизвестный внизу вид, раз в месяц во все времена года, кроме зимы, выпускающий стрелки голубых цветов. Пройдя через этот красивый уголок и миновав водопад, можно было выйти на край пропасти, по которой Орра текла дальше. Шагах в двухстах от водопада в Орру впадал маленький ручеёк. Он тоже падал в неё со скалы, но этот водопад был очень узок и не так впечатляющ, как первый.