Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 68

Там они слегка расчистили небольшое пространство и уселись друг напротив друга, прислонившись спинами к стенкам трубы и согнув колени. Труба была достаточно широка, чтобы в неё мог войти маленький телёнок. Не то чтобы здесь было очень удобно, но какой-никакой, а отдых беглецам был необходим — после полнолуния и утренней погони они так обессилели, что просто валились с ног.

Веглао быстро провалилась в некрепкий сон. Октай некоторое время сидел, глядя то на неё, то в отверстие дренажной трубы. Оно выходило на восток, и в нём были видны Лесистые горы. Он думал о плане Веглао, и находил его безумным, сложным, невыполнимым. Горы ещё так далеко. Будет просто чудом, если они поспеют туда к следующему полнолунию, и их не поймают. Сколько ещё событий, подобных сегодняшнему, их ожидает? А ведь Веглао, так же как и он сам, не могла не знать, что для двух оборотней, сбежавших из ликантрозория, поимка означает смерть — смерть без пощады и без промедления. Но сколько Октай ни терзал свой измученный ум, он не мог придумать другого пути, кроме как пути к горам. Наконец он задремал и провёл так около часа, вздрагивая от каждого лёгкого шороха.

Веглао проснулась спустя несколько часов, её разбудил яркий свет опускающегося солнца. Она открыла глаза и выпрямилась, расправляя затёкшие мышцы. Боль в ноге стала слабее, но никуда не делась. Некоторое время Веглао посидела, глядя на опускающееся солнце, на его сверкающее отражение в покрывавшей луг воде. Ей не верилось, что ещё вчера в это же время она была в ликантрозории, и страх и ожидание разрывали ей душу. Сейчас её душа как будто омертвела, никаких чувств уже не осталось, кроме чувства усталости. Она повернула голову вправо, к другому выходу из трубы. Там сидел Октай, повернувшись к ней спиной.

Веглао подползла к нему и села рядом. Он повернулся к ней, молча вытащил из кармана оставшийся с завтрака кусок хлеба, разломил его надвое и протянул один кусочек Веглао.

Несколько минут они сидели, глядя на окружающую их местность и жуя хлеб. По другую сторону насыпи луг тоже был покрыт водой, но здесь её уровень был ниже. Видимо, луг позади был затоплен раньше, и начал высыхать ещё до того, как излишки воды успели перелиться по трубе на другую сторону. Поэтому здесь ребята могли сидеть, свесив ноги.

— Как твоя нога? — спросил Октай.

— Болит, но уже не так сильно.

— Веглао, ты и вправду думаешь, что мы сможем добраться до Лесистых гор так быстро? — в лоб спросил Октай. Девушка пожала плечами, глядя на свои колени.

— Не знаю. Я даже не знаю, как далеко отсюда до них. Но надо постараться.

— Какое уж там старание! Ты даже ходить пока что по-нормальному не можешь.

— Завтра уже смогу.

Октай только покачал головой и решил перевести разговор на другую тему.

— Я наловил беззубок, — сказал он. — Есть даже несколько лягушек. Разведём костёр?

— Давай потом. Сейчас лучше пойдём дальше.

И они шли до самой темноты — сначала по шоссе, потом, когда затопленная местность кончилась, прямо по лугам. На ночь остановились в зарослях ивняка, столь густого, что никто не мог бы уловить за сплетением веток слабый огонь их костра. Октай разжёг его, потирая палочки друг от друга — это была муторная и долгая работа, и Веглао старалась ему не мешать. Когда они смогли наконец развести огонь, обогреть руки и закопать беззубок в горячую золу, вокруг было уже темно, как в самой глубокой яме. Только луна, взошедшая высоко на небо, сияла своим призрачным белым светом, почти таким же ярким, как в полнолуние.

— Дай мне нож, — сказала Веглао. Октай протянул ей ножик и она, сняв тренчкот, принялась срезать с его рукава нашивку с надписью «Л14». Она отпорола также нашивку с тренчкота и рубашки Октая, а он срезал ярлычок с её рубашки. Затем они молча кинули кусочки ткани в огонь.

Беззубки — не самая приятная пища, да ещё и их сероватый цвет слишком уж сильно напоминал ребятам цвет кожи мертвеца, которого они нашли утром и пытались забыть. И то ли от их неприятного вкуса, то ли от всех сегодняшних треволнений, но перед сном беглецов вывернуло наизнанку.

3

Через три дня, прохладным и пасмурным вечером, они вышли к заброшенной деревне. Она находилась сразу за густым лесом, по которому лежал их путь. Сразу на опушке их встретил пустыми окнами первый дом — небольшой, чёрный от сырости, покосившийся. На кромке крыши бахромой росли серые лишайники, а перекладины изгороди вокруг маленького огорода как будто кто-то обрызгал оранжевой краской.

В огороде среди зарослей каких-то лесных сорняков курчавились кое-где молодые кустики картошки. Не сговариваясь, ребята бросились к изгороди, перемахнули через неё и, упав на колени перед кустиками, стали проворно разгребать землю у их корней и вытаскивать подмёрзшие прошлогодние клубеньки. Съели их тут же — немытыми, нечищеными. Честно говоря, Веглао думала, что желудки взбунтуются от этого, но никаких расстройств не последовало.

Немного придя в себя, они забрались в первый попавшийся дом и легли в стоявшую в углу деревянную кровать без матраса. Проспав почти полсуток, они проснулись на следующий день голодными, но отдохнувшими, и вскоре отправились пройтись по деревне.

Она была небольшая, и, очевидно, жители покинули её совсем недавно — может быть, даже прошлым летом. Кое-где на окнах ещё болтались свалявшиеся куски марли, натянутой на рамы от комаров. Во дворах лежали всякие вещи, забытые или оставленные за ненадобностью: в одном ржавела брошенная прямо на землю лопата, в другом стояла разваливающаяся на части телега с одним колесом и перебитой, искривлённой осью, на жерди изгороди, окружавшей третий, по-прежнему были надеты несколько горшков и кринок. Дома, казалось, одичали без человеческого ухода — они потемнели, кое-какие слегка покосились, краска на стенах и заборах облупилась и отлетала хлопьями. Веглао вспомнила, как её старший брат Барлиан любил по весне красить забор, как она радовалась, когда он разрешал ей помочь ему, и вздохнула.

Людям, попавшим сюда, возможно, деревня показалась бы неприятным и страшноватым местом, но Веглао и Октай почему-то сразу привязались к ней. Всё здесь дышало запустением, но в палисадниках зацветали цветы-многолетники, на огородах мощно проклёвывалась растительность, на садовых деревьях распускались молодые листочки. Странно, но казалось, что деревня встречает путников с радостью, как будто вспоминая былые времена, когда здесь было людно и шумно. Трудно было не воспользоваться её немым гостеприимством, ведь они так сильно устали.

Во время прогулки ребята набрели на здание школы — некрасивое, вытянутое, трёхэтажное, обсаженное деревьями, оно стояло на правой стороне деревенской площади. Напротив него находилось здание селького совета, выглядевшее ещё более запущенным, чем школа.

— Я слышал, чаще всего деревни умирают от того, что в них закрывают школы, — сказал Октай.

Веглао кивнула:

— Понятно, почему. Ведь лучше переселиться туда, где есть школы, чем отправлять детей одних через лес. Ты знаешь, когда моя мама была маленькая, ей приходилось идти в школу по лесной тропинке. Ранней осенью и весной ещё нормально, а вот зимой, когда по утрам темно… Она идёт, с ней ещё трое или четверо ребят, кругом волки воют…

Веглао замолчала, подумав о том, как бы, наверное, плакала её мама, если бы увидела свою девочку сейчас — грязную, одичавшую, одетую в жалкие лохмотья. О том же самом подумал и Октай, но никто из них не стал об этом говорить.

Весь оставшийся день ребята бродили по деревне, выискивая по домам что-нибудь полезное. Такого оказалось много. Веглао отыскала большой и довольно острый нож, сиротливо завалявшийся в шкафчике на кухне одного из домов. Когда она взяла его в руки и оттёрла с лезвия пыль, нож засиял под рассеянным светом пасмурного дня. В другом доме Октай обнаружил не особо чистый, но крепкий и почти новый подвесной чугунок.

— Вот это вещь! — радостно сказал он, потрясая им. — Ох, супчика поедим!..