Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 89

Юноша замер, крепко держа обеими руками поводья и затаив дыхание. Он вслушивался, не раздастся ли крик снова.

И он раздался. Теперь было ясно — кричал мужчина.

Рэйварго вскочил в седло и круто развернул лошадь в то сторону, где кричали, однако животное фыркало, вырывалось, норовило побежать обратно. В конце концов конь развернулся и поскакал по тропе туда, откуда они приехали. Рэйварго не мог с ним справиться. Только в один момент он вдруг заметил: дорога впереди снова приняла хоженый вид. А на одном участке от неё влево, туда, откуда слышался крик, сворачивала ещё одна тропа. Не сомневаясь, Рэйварго резко натянул поводья и конь на всей скорости повернул туда.

Здесь ветки деревьев низко протянулись над дорогой, и, чтобы не лишиться глаз, Рэйварго пригнулся к шее коня. А тот, видимо, ошалел от страха — оборотень был, вероятно, впереди, а конь бежал на него со всех ног.

Где-то слева сквозь зелёное кружево забрезжил свет, и спустя несколько секунд конь вырвался на поляну и взбежал на небольшой пригорок. Рэйварго увидел нечто непонятное. На поляне стояло трое мужчин, одетых в какие-то лохмотья. Один из них был огромного роста и на лице у него был кошмарный зашитый шрам, второй, тщедушный, прижимал окровавленные руки к животу, третий склонился ко второму. А спустя миг Рэйварго увидел лежащего на земле мальчишку-подростка со связанными руками. Мальчик и мужчины оторопело взглянули на него, Рэйварго не менее потрясённо уставился на них, и тут великан взмахнул рукой.

Левое плечо Рэйварго вдруг пронзила такая боль, что он вскрикнул и покачнулся. Несчастный конь с воплем поднялся на дыбы. Рэйварго попытался ухватиться за поводья, но рука его скользнула по воздуху, а потом всё перед глазами у него завертелось, и он понял, что лежит на земле, а конь убегает прочь. Повернув голову, Рэйварго охнул — в плече у него торчал нож.

Потом что-то сдавило его лоб и виски, и больше он уже ничего не помнил.

5

Рэйварго пришёл в себя оттого, что кто-то дышал ему на лицо. Открыв глаза, он ничего не увидел, кроме бледных, неясных очертаний чьего-то лица в темноте, и тут же тихо застонал от пронзившей плечо невыносимой боли.

— Живой! — раздался чей-то радостный голос совсем рядом с его лицом.

Чьи-то руки обхватили Рэйварго за плечи и попытались приподнять его, но Рэйварго сдавленным шёпотом попросил не трогать его — плечо болело так ужасно, что, казалось, ещё немного, и он снова потеряет сознание.

— Извини, — сказал человек. Голос у него был молодой, почти мальчишеский, но какой-то хрипловатый. — Я забыл. У тебя ещё не зажила рана… Ты же не оборотень.

— Оборотень? — пробормотал Рэйварго непонимающе, и вдруг встрепенулся и зашарил вокруг себя руками.

— Книга! Где книга?

— Какая книга?

— Которая была со мной! — в отчаянии воскликнул Рэйварго.

— Здесь нет никаких книг. Ты не в библиотеке, приятель, — мрачно откликнулся невидимый собеседник.

— О нет! Нет… Я её потерял, — простонал юноша.

Раздалось скептическое хмыканье.

— Тебе надо сейчас о собственной шкуре волноваться, а не о какой-то там книге, — заявил сосед, но Рэйварго не ответил. Тут парень смягчившимся голосом сказал:

— Если она была у тебя в сумке, значит, она где-то недалеко. Её тоже забрали.

— Кто забрал? — мрачно спросил Рэйварго.

— Оборотни. Мы сейчас находимся в их стане.

В этот момент на лицо говорившего попал луч света, и Рэйварго увидел перед собой очень странного человека. Судя по голосу и гладкой коже лица, он был очень юн, но в тёмных волосах была заметна седина, а синие, как васильки, глаза были усталыми и серьёзными, как у взрослого человека. Они как будто были старше лица лет на тридцать. Но в первую секунду не на них обратил внимание Рэйварго, а на длинный светлый шрам, тянущийся наискосок через смуглое лицо юноши. Он начинался на лбу, под волосами, пересекал переносицу и заканчивался на левой щеке.

— Меня зовут Октай, — представился паренёк. — А тебя?

— Рэйварго.

— Давно я уже не знакомился с человеком, — проговорил Октай.

— С человеком? — растерялся Рэйварго. — А ты, что ли, не человек?

Октай хмыкнул.

— Нет, разумеется. Я уже четыре года, как оборотень.

— Ах, вот оно что, — пробормотал Рэйварго, трогая осторожно раненое плечо.

— Ты меня не боишься? — странным каким-то голосом спросил Октай. Как раз в этот момент Рэйварго прикоснулся к самой ране, и из глаз у него от боли брызнули слёзы.

— Чего мне тебя бояться! — сердито проговорил он. — До полнолуния у нас ещё далеко, если я, конечно, не провалялся тут без сознания целую неделю… Ох, как же больно! За что тебя сюда посадили?

— Я для них предатель, отступник, — медленно проговорил Октай. Рэйварго показалось, что голос его нового знакомого чуть потеплел. — Понимаешь, я не из их стаи, и вообще я ни в какой стае не состою. Я одиночка… почти.

— Не понимаю, — нахмурился Рэйварго. — Что из этого?

— Они — бандиты, — коротко сказал Октай, ткнув пальцем куда-то в пространство, очевидно, в сторону двери. — Живут особняком, слушаются только вожака — здесь это женщина, — он сердито скривился, — нападают на деревни, воруют, убивают, грабят — иначе ведь им не выжить. Охота такую стаю не прокормит. А я — вольный.

Удивлённый Рэйварго уже открыл было рот, чтоб поподробнее расспросить Октая, но тот вдруг напряжённо выпрямился:

— Слышишь?

Откуда-то сверху до них донёсся топот, а потом где-то наверху распахнулась дверь, и юноши разом зажмурились от яркого света. Рэйварго успел только разглядеть, что находится у подножия деревянной короткой лестницы, которая, собственно, и ведёт к открывшейся двери, и несколько тёмных фигур, промелькнувших в пятне света. Рэйварго приподнялся было, но тут же на него сверху навалился кто-то огромный. Жёсткое широкое колено вжалось в его грудь, повалив его на землю, и чья-то рука грубо стиснула шею.

— Не дёргайся! — рявкнул нападавший. Затуманенными от боли глазами Рэйварго вгляделся в склонившееся над ним лицо и коротко, со свистом, вздохнул от ужаса: это был тот самый громила с зашитым лицом, который ранил его.

— Узнал? — прокряхтел оборотень. — А теперь лежи смирно и не шевелись, пока я не скажу, что можешь вставать…

Он убрал колено от его груди и быстро перевернул Рэйварго на живот, а потом резко заломил раненую руку назад. Это было так больно, что на несколько секунд Рэйварго потерял сознание, а когда очнулся, похититель уже скрутил руки ему за спиной. Судя по короткому вскрику и звукам борьбы, то же самое сделали и с Октаем. Потом ребят подняли и выволокли наружу.

Рэйварго сощурился: бледный свет пасмурного раннего дня показался ему после темноты мучительно ярким.

— Шагай вперёд! — раздался за его спиной ставший уже знакомым голос. Огромная рука Шва (так Рэйварго окрестил его про себя, и не подозревая, что ни капельки не погрешил против истины) подтолкнула его в спину. Будь Рэйварго чуть более хлипкого сложения, он наверняка упал бы на колени, но он лишь покачнулся и, быстро выпрямившись, зашагал, глядя по сторонам пока ещё часто моргавшими глазами.

Он сразу понял, что находится в деревне, но в деревне какой-то странной: все дома были тёмными от сырости, покосившимися, с провалившимися крышами и замшелыми наличниками окон — их давно следовало отремонтировать. Кое-где у дверей — на поросших одуванчиками ступеньках крылец или прямо на земле — сидели грязные, худые, очень плохо одетые люди — мужчины, женщины, дети, подростки. Возле некоторых домов были разведены костры, и женщины и девушки что-то варили или жарили на них. Из многих окон глядели бескровные мрачные лица, поросшие бородой или завешенные спутанными сальными волосами. Рэйварго поражался про себя тому, какие затравленные, дикие глаза у всех, с кем он сталкивался взглядами. В этих людях как будто почти не осталось человеческой крови. Это были наполовину дикие звери, существа безымянные, как те чудовища, в которых им предстояло превратиться через неделю. Оборотни мрачно или с любопытством глазели на пленников, а некоторые шли или бежали вперёд, туда, куда, как видно, вели Октая и Рэйварго.