Хроники Сергея Краевского (СИ) - Архиповец Александр Александрович. Страница 12
Вот с таким настроением он и вошел в зал.
* * *
Преисполненный чувства собственного величия властительный гном восседал в огромном кресле.
Нет, совсем не зря он перестроил самую большую комнату в тронный зал. Именно здесь Кильрис чувствовал себя истинным Властителем Ириса, независимым и всемогущим. В такие минуты его голос разительно преображался, становился уверенным и твердым. Менялось и выражение лица. Неожиданно скрадывались присущие простолюдинам грубые черты, уступая место строгости и даже, можно сказать, величавости. Глаза же, загораясь внутренним огнем, на время обретали способность метать молнии.
Кресло, служившее троном, гордо возвышаясь на пьедестале, главенствовало над залом. К нему вели три накрытые ковром ступени, а сзади, на стене, цветной мозаикой переливался герб ‑ орлан, удерживающий в когтях небольшой меч, с горящей золотом надписью "Властитель Ириса". Тронный зал и герб были его детищем и предметом особой гордости.
На стенах, помимо ковров, висело оружие, поблескивая серебром и самоцветами, создавая впечатление роскоши и богатства. Но особо дорогих вещей здесь не было. Как истинный гном, Кильрис хранил свои сокровища глубоко под землей, в кованых сундуках. Дорогу к заветному месту знал он, да еще, с недавних пор, Риза.
Но и без особых драгоценностей тронный зал на фоне сырости и унылости остального замка выглядел впечатляюще. Использовал его Властитель для приема гостей, да еще в те дни, когда вершил суд. Тогда, облачившись в парадные одежды, положив под ноги шкуру ворка, злобно скалившего жуткую морду, взмывал в заоблачные высоты, наслаждаясь ощущением власти над жизнью и свободой других.
Темница, как и положено, находилась в подземелье. Под нее отвели пять вырубленных прямо в скале клетей, запиравшихся тяжелыми деревянными дверями. Большую часть времени она пустовала. Вот и сейчас узников в ней не было.
"Надолго ли?" ‑ подумал Кильрис.
Смятение в душу внес недавний разговор с Ризой. Дочь не стала отрицать, что ходила к Вараге и знакома с чужестранцем. Но говорила лишь о любопытстве и скуке, категорически отрицая что‑то большее. Но Властитель чутко уловил волнение и смятение, невольно выдавшие более сильные чувства. Теперь он напряженно размышлял, как повести себя с чужестранцем. "Принять как гостя или объявить пленником? Стоит ли учитывать интересы дочери или не придавать им значения?"
С нетерпением поджидал чужака и стоящий за спиной тестя Дарсис. Поглядывая на солдат, охранявших Властителя, прикидывал, как половчее отправить его на тот свет, а вслед и новоявленного соперника, появившегося на пороге.
Казалось, присутствующие в зале стали еще меньше, так он был высок, строен и хорош собой. В кошачьей мягкости и грациозности поступи чувствовались уверенность опытного бойца и недюжинная физическая сила. Простая, но подогнанная по фигуре одежда подчеркивала игру мышц. Ну а волосы... они были почти такими же, как у Ризы.
Чужак не спеша приблизился к невольно вжавшемуся в трон гному, оглядевшись по сторонам, на миг задержал взгляд на побледневшем капитане и, наконец, сосредоточился на Властителе.
Кильрису показалось, что тысячи тонких игл впились в его плоть. Он долго не мог прийти в себя и, растерявшись, собирал разбежавшиеся муравьями мысли, потирая при этом распухшую щеку.
"Северянин... выпади моя борода, северянин! И как его угораздило к нам попасть? Теперь я понимаю Ризу. Ох, чует родную кровь! Хорош! Слов нет! Хорош. Вот бы внука от такого молодца! А взгляд‑то, взгляд! Самому Альфреду Аландскому не уступит. Уж не говоря о том ублюдке, что у меня за спиной".
Дарсис, словно учуяв мысли тестя, вздрогнул, как от удара плетью, отшатнулся, заскрежетал зубами. Лютая ненависть пеленой застелила глаза. Когда первый порыв ярости прошел, ее место занял страх, ледяными тисками сжав душу. Капитан прочел в глазах пришельца смертный приговор. Усилием воли бывалый солдат отогнал дурное виденье.
"Еще поглядим, кто кого, ‑ подумал он. ‑ Уж для тебя‑то я постараюсь... Ну, а похотливую козу... задавлю собственными руками", ‑ представив в руках горло жены, капитан с такой силой сжал рукоять меча, что смуглые пальцы стали белее морской пены.
‑ Чужестранец! ‑ Кильрис нарушил молчание. ‑ Ты... предстал перед... Властителем острова Ирис и его... Верховным судьей! ‑ слова, оглушительно падавшие в полной тишине, словно капли воды в безмолвном гроте, заставляли присутствующих вздрагивать. ‑ ...Преклони голову ‑ от моего решения зависит твоя дальнейшая судьба... Говори только правду! Кто ты? И как к нам попал?
Однако на чужака слова Кильриса особого впечатления не произвели. Не склонив головы, держась смело и достойно, путешественник ответил спокойным уверенным тоном:
‑Зовут меня Серджи Краевский. К сожалению, больше ничего не помню. Знаю лишь, что упал со скал и меня выходила и обучила вашему языку Варага...
Подавив злость, Властитель сделал вид, что не заметил дерзкой непочтительности и достаточно мягко спросил:
‑ Что же ты собираешься делать дальше? Хочешь покинуть мои владения или остаться?
‑ Честно говоря, пока не знаю. Хорошо бы для начала все вспомнить, а потом решать. Если б отыскались мои вещи... Властитель, ты не знаешь, где они? Может, у пастухов, что меня нашли?
Уловив скрытый намек на воровство, гном сорвался на крик:
‑ Да как ты смеешь! Все на Ирисе принадлежит мне! Слышишь, только мне! И твоя паршивая душонка тоже! Говоришь, память утратил. Лжешь! Ты пришел в мои земли тайно и с оружием в руках. Стража, в подземелье его!
‑ Властитель, ничего плохого ни тебе, ни твоим подданным я не сделал. Поступай, как хочешь. Только помни: кто сеет ветер, тот пожнет бурю.
В этот миг послышался раскат грома. Кильрис вздрогнул. Вспомнились предостережения Вараги.
‑ Ты смеешь мне грозить? ‑ стараясь не поддаваться страху, прошипел он. ‑ Стража! Уведите его! Дарсис, проследи!
‑ Повинуюсь, Властитель! ‑ глаза капитана торжествующе сверкнули. ‑ Пошевеливайся, гад!
И вновь Сергей шел по хмурым коридорам в сопровождении угрюмых стражников, спускался по винтовой лестнице вниз. Теперь стало ясно, что наверху, по сравнению с тем местом, куда он угодил, ‑ Божья благодать. Каменный гроб ‑ иное сравнение на ум не шло. Когда же тяжелая дверь с унылым скрипом затворилась, Краевский услышал злобный голос капитана.
‑ Вот так, шшеля тебе в зад! Ты еще будешь молить о смерти, проклятый колдун! Виджи! Останешься здесь, ‑ гаркнул Дарсис. ‑ В полночь тебя сменят. И смотри мне, паршивый козел! Только попробуй заснуть. Шкуру спущу собственными руками.
Послышались удаляющиеся шаги.
Когда глаза немного привыкли к темноте, Сергей обнаружил у стены деревянные нары и, присев, вспомнил Ризу: "Где она сейчас? Что теперь с ней будет? Может, защитит отец? Вряд ли. На Властителя, как, впрочем, и на остальных островитян, она не похожа. Не здесь ли скрыта тайна? Ах, Риза! Как бы хотелось увидеться еще раз. Жаль... Как жаль, что так все сложилось..."
* * *
Властитель еще долго сидел в тронном зале. Хмурый и злой, сейчас он из‑за раздувшейся до размеров хорошего кувшина щеки напоминал гоблина. Выгнав всех вон, Киль обдумывал происшедшее. Чувства вины или жалости к брошенному в подземелье наглецу, конечно же, не было. Точно так же, как и сомнений в справедливости поступка. Расстраивало другое. Поддавшись порыву злости, он поторопился принять важное решение. И, похоже, ошибся. Поспешность всегда плохой советчик.
Невольно вспомнились уроки деда. Он основал династию Властителей Ириса. Мудрый Ильрис отстроил полуразрушенный дом, возвел ныне существующую крепостную стену, нанял солдат и постепенно, шаг за шагом, завладел островом. Но справиться с собственным сыном так и не смог. Однажды, собрав десяток дружков и кое‑как их вооружив, он сбежал на материк ‑ искать богатства и счастья. Мать, бросив годовалого Киля на попечение деда, последовала за ним. С тех пор минули десятилетия, а судьба родителей так и осталась неизвестной. Пришлось познавать азы жизни под тяжелой рукой деда. Случалось, оторвавшись от "государственных" забот, он, усадив внука на колени, учил уму‑разуму: