Миры Пола Андерсона. Т. 9. Три сердца и три льва. Буря в летнюю ночь - Андерсон Пол Уильям. Страница 7

– И чем это все для меня кончится, тебе безразлично?

– Ага. Меня научили не совать нос в чужие дела.

Карлик явно имел в виду какую-то старую обиду.

«Сделать из него союзника, – подумал Хольгер, – будет не так уж сложно».

– По-моему, – сказал он, – в узелке что-то булькает. А у меня сильно пересохло в горле. Давай остановимся.

Хуги облизнулся. Они развязали подаренный мешок и обнаружили несколько глиняных фляг. Хольгер открыл одну из них и протянул карлику. Хуги опешил. Однако чувство субординации оказалось слабее любви к пиву, и он, махнув рукой, взял флягу и приложился к ней от всего сердца. Опорожнив сосуд наполовину, он с трудом оторвался, отрыгнул и протянул пиво Хольгеру.

Пустая фляга кубарем полетела в траву. Они двинулись дальше.

– Диковинные у тебя манеры, сэр Хольгер, – после долгого молчания произнес Хуги. – Ты, пожалуй, не из императорских рыцарей, но вроде бы и не сарацин.

– Да, – кивнул Хольгер. – Я из очень далекой страны. У меня на родине считается, что между людьми нет особой разницы.

Глазки гнома удивленно сверкнули.

– Ужасные вещи ты говоришь. Кто же правит страной, где все равны – и господин, и простолюдин?

– Каждый имеет право голоса, когда нужно что-то решить.

– Быть того не может! Из этого выйдет одна болтовня и ни капли толку.

– У нас в этом деле порядочный опыт. Видишь ли, потомственные монархи слишком часто оказывались или глупцами, или садистами, или рохлями. В конце концов мы решили, что хуже без них не будет. В моей стране есть король, но он ничего не решает, а только как бы хранит традицию. А другие страны вообще избавились от королей.

– Хм! Престранные вещи… И, по правде говоря… Сдается мне… Уж не из сил ли ты Хаоса?

– Кстати, – сказал Хольгер, – что такое Хаос? Мне почти ничего не известно о ваших странах. Ты не мог бы мне рассказать?

Гнома не пришлось долго упрашивать, но из щедрого потока красноречия Хольгер выудил весьма скудные сведения: Хуги не блистал умом и вдобавок был закоренелым провинциалом. Главное, что определяло законы этого мира, была бесконечная война между изначальными силами Хаоса и Порядка. Но что это были за силы? Какова их природа? Во всяком случае, Хольгер понял, что на стороне Порядка в основном выступали люди. Правда, не все; некоторые из них (одни – по недомыслию, другие – ведьмы и чернокнижники) из корысти продались Хаосу. И наоборот, кое-кто из нелюдей поддерживал Порядок. Лагерь Хаоса составлял весь Срединный Мир, в который, как понял Хольгер, входили страны Фейери, Тролльхейм, а также Земля великанов. Мир Порядка зиждился на принципах гармонии, любви и свободы, которые были ненавистны обитателям Срединного Мира. И потому они изо всех сил стремились разрушить Мир Порядка и подмять его под себя. Хаос не брезговал ничем, и особенно на руку ему были войны, которые люди вели между собой. Примером тому – война сарацин и империи.

Все это было для Хольгера мистикой и абракадаброй, но когда он пытался вытащить из Хуги более конкретные сведения, тот отвечал еще более туманно. Хольгер узнал лишь то, что земли людей, где правил Порядок, лежат на западе. Они разделены на святую империю христиан, страну сарацин и отдельные королевства. Ближайшая страна Срединного Мира – Фейери – лежит к востоку, а район, где они находятся сейчас, – ничейный и спорный.

– В стародавние времена, – рассказывал Хуги, – сразу после Упадка, почти везде царил Хаос. Ну, стали его теснить – шаг за шагом. Дальше всего оттеснили, когда пришел Избавитель, однако же до конца с ним совладать не смогли. А нынче ходят такие слухи, что Хаос опять силу набрал и большую войну готовит.

…Что тут вздор, а что истина, выяснить удастся не скоро. Во всяком случае, любопытно то, что у этого мира, кажется, много общего с миром Хольгера, так что они не могут не иметь каких-то связей. Очевидно, время от времени они как-то пересекаются, кто-то проваливается в параллельный мир, а потом возвращается с рассказами, которые затем превращаются в легенды и мифы. Выходит, здесь родина чудовищ из мифов? М-да… Вообразив себе некоторых из них, Хольгер от всего сердца пожелал себе, чтобы эта догадка не подтвердилась.

Встреча с огнедышащим драконом или с великаном о трех головах – как бы они ни были интересны с точки зрения зоологии – вовсе его не устраивала.

– Ну и вот еще что, – сказал Хуги. – Крест свой нательный, если ты его носишь, и оружие железное придется тебе оставить за воротами. И молитв в замке нельзя читать. Господа из Фейери, конечно, против них бессильны, однако, коли ты к ним прибегнешь, они отомстят и способ отыщут, чтобы на тебя злые чары наслать.

Атеистам, кажется, здесь делать нечего. Хольгер был крещен в лютеранской церкви, но уже много лет не переступал порог храма.

Хуги продолжал болтать без умолку. Хольгер из вежливости поддакивал. В конце концов их беседа вылилась в обмен анекдотами, и Хольгер выложил все плоские остроты, какие смог припомнить. Хуги рычал от смеха.

На берегу живописного ручья они остановились пообедать. Хольгер сел на камень. Хуги неожиданно положил ему на плечо руку и сказал:

– Сэр рыцарь! Я хотел бы, если ты не против, кое-что тебе посоветовать.

Итак, тактика Хольгера увенчалась успехом.

– С удовольствием воспользуюсь твоим советом, – ответил он.

– Я все думаю, как тебе быть. Может, ехать в Фейери, как насоветовала ведьма, а может, побыстрее повернуть в обратную сторону? И ничего путного придумать не могу. Только одно: знаю я в здешнем лесу кое-кого, кто поумнее меня и кому все слухи-новости ведомы…

– Ты хочешь устроить мне с ним встречу?

– С ней, а не с ним. Первого встречного я бы, понятно, к ней не повел, в головах у них одна только похоть, а ей это не по душе. Ты – другое дело… Да! Проведу тебя к ней!

– Спасибо, друг. Может, и я когда-нибудь смогу тебе услужить.

– Пустяки, – буркнул Хуги. – Ты вот что… При ней будь поделикатнее, что ли…

Глава 4

Они повернули на север. Хуги разоткровенничался и теперь угощал Хольгера бесконечными воспоминаниями о своих амурах с женщинами своего народа. Хольгер слушал вполуха, изображая восхищение, которого подвиги Хуги, несомненно, заслуживали бы, будь они правдой хотя бы наполовину.

Дорога пошла вверх, лес поредел. По сторонам открывались поляны, залитые солнцем, напоенные ароматом полевых цветов, между деревьями дыбились серые валуны, порой лес расступался, и открывался вид на синеющие вдали горы. Тропу то и дело пересекали ручейки, со звоном бегущие в долину, украшенные миниатюрными радугами на перепадах. С ветвей, как изумрудные молнии, срывались зимородки, высоко в небе парили ястребы и орлы, гомон диких гусей доносился из озерного камыша. Мелькнул заяц, тропу пересек олень, в кустарнике фыркала медвежья парочка. Светлые тени белых облаков бежали, как волны, по цветущим лугам, ветерок освежал лицо. Путешествовать по этому краю было подлинным наслаждением. Даже тяжеловесная рыцарская экипировка уже не казалась Хольгеру обременительной и дурацкой.

А из глубин его подсознания всплывали туманные воспоминания о том, что в этих местах он когда-то уже бывал. Может, это напомнило ему Альпы? Пожалуй, нет. Высокогорные луга в Норвегии? Тоже нет. И дело, кажется, не во внешнем сходстве. Он бывал именно здесь! Но эта мысль была настолько дикой, что он постарался отбросить ее.

И все-таки если переход в этот мир вооружил его знанием неизвестного языка, то не исключено, что его мозг может выкинуть и другие штуки. А может, в его теле просто оказалось чужое сознание? Он внимательно осмотрел свои ладони, крепкие длинные пальцы, ощупал нос, горбинку на котором оставил ему на память тот великий день, когда они разнесли команду Политеха (счет 38: 24). Нет, он – это он. И, кстати, весьма нуждается в бритве.

Солнце уже клонилось к закату, когда они выехали на пологий берег обширного озера. Из камышей поднялась в воздух стая диких уток.