Хроники Корума (сборник) - Муркок Майкл Джон. Страница 113

— Нет. Куда важнее, что ты здесь, в Каэр Малоде, что наши люди видят тебя и верят тебе всем сердцем.

— Расскажи мне побольше о Фои Миоре и о том, как вы потерпели поражение.

— О Фои Миоре я могу рассказать не так уж много. Если не считать, что, как говорят, они не всегда были вместе — и в жилах у них течет разная кровь. Они не ведут войны так, как мы когда-то вели их. Мы выбирали лучших воинов из рядов двух противостоящих армий. Они дрались, воин с воином, меряясь силами, — и наконец один бывал повержен. Ему сохраняли жизнь, если только он не получал в бою тяжелых ран. Часто мы обходились и без оружия — бард состязался с бардом в злых песнях, и побежденный покидал поле боя, сгорая от стыда. Но когда Фои Миоре выступили против нас, они не придерживались этих обычаев. Вот почему мы так легко проиграли. Мы не убийцы, в отличие от них. Они же хотят видеть смерть — они жаждут встречи со смертью и следуют за ней, требуя, чтобы она повернулась к ним лицом. Они народ холода. Народ сосен волей-неволей мчится по следам смерти, устанавливает царство смерти по всей земле, которую в древности называли Бро-ан-Мабден. Сейчас мы живем на западе, севере и юге. Только на востоке никого не осталось, ибо там все замерзли, пали перед народом сосен…

Голос короля Маннаха обрел интонации погребальной песни, скорби по своим людям, потерпевшим поражение.

— О Корум, не суди нас по тому, что ты сейчас видишь. Я знаю, что когда-то мы были великим народом, у нас были силы и мощь, но после первой же битвы с Фои Миоре мы обессилели, они забрали у нас страну Лиум-ан-Эс, и вместе с нашими книгами мы утратили и знания…

— Это звучит как сказание, объясняющее природные катастрофы, — вежливо сказал Корум.

— Еще недавно я тоже так думал, — сказал ему король Маннах, и Корум был вынужден согласиться с его словами.

— Хотя мы утратили множество сил, — продолжил король, — и забыли многое в искусстве управления неодушевленным миром, хотя нас постигли все эти беды, мы остаемся все тем же народом. Мы так же мыслим. Мы не стали глупее, принц Корум.

Корум и не считал их таковыми. На самом деле он был удивлен четким и ясным мышлением короля, поскольку ожидал встретить куда более примитивную расу. И хотя эти люди считали магию и колдовство неоспоримым фактом, во всем остальном они были чужды суеверий и предрассудков.

— Вы гордый и благородный народ, король Маннах, — искренне сказал он. — И я готов отдать вам все силы. Но от вас зависит, что я смогу сделать, поскольку знаю о Фои Миоре куда меньше, чем вы.

— Фои Миоре страшно боятся наших древних магических сокровищ, — сказал король Маннах. — Мы их считали не более чем любопытными древними предметами, но сейчас все выглядит так, что в них заключено нечто большее и что они на самом деле обладают некой силой, раз представляют такую опасность для Фои Миоре. И все здесь согласны в одном: тут видели быка Кринанасса.

— Вы уже упоминали этого быка.

— Да. Огромный черный бык, который убьет любого, кто попытается приручить его. Кроме одного.

— И этого одного зовут Корум? — спросил принц.

— В старых текстах его имя не упоминается. В них говорится, что он будет сжимать в руке, сияющей, как луна, копье, именуемое Брийонак.

— Что такое копье Брийонак?

— Магическое копье, выкованное Гофаноном, кузнецом племени сидов. Теперь оно снова принадлежит ему. Видишь ли, принц Корум, после того как Фои Миоре захватили Каэр Ллуд и взяли в плен верховного короля, воин Онраг, который должен был защищать древние сокровища, умчался вместе с ними в колеснице. Но по пути сокровища одно за другим выпали из колесницы. Мы слышали, что часть из них была захвачена Фои Миоре, преследовавшими Онрага. Другие — найдены мабденами. А остальные, если верить слухам, попали в руки народа более древнего, чем мабдены и Фои Миоре, — сидов, которые в давние времена и преподнесли их нам в дар. Много раз мы обращались к мудрости рун, многое пришлось сделать нашим прорицателям, прежде чем узнали, что копье Брийонак снова оказалось в руках кузнеца Гофанона, таинственного сида.

— Вы знаете, где обитает этот кузнец?

— Думается, на Ги-Бразиле, некоем загадочном заколдованном островке, что лежит к югу от нашего восточного побережья. Наши друиды верят, что Ги-Бразил — это все, что осталось от Лиум-ан-Эс.

— Но ведь там правят Фои Миоре, не так ли?

— Они не появляются на этом острове. И я не знаю почему.

— Должно быть, их там подстерегает большая опасность, раз они чураются этого куска своей земли.

— Я тоже так думаю, — согласился король Маннах. — Но только ли Фои Миоре угрожает опасность на острове? Никто из мабденов еще не возвращался с Ги-Бразила. Говорят, что сиды кровно связаны с вадагами. Многие считают, что они происходят из одного корня. Может быть, только вадаг способен добраться до Ги-Бразила и вернуться оттуда?

Корум громко расхохотался:

— Может быть. Ладно, король Маннах, я отправлюсь туда и разыщу ваше магическое копье.

— Ты можешь встретить там свою смерть.

— Вот уж смерти я не боюсь, король.

Тот грустно кивнул.

— Да. Я понимаю тебя, принц Корум. Ты лишний раз напомнил мне, что в эти мрачные дни, постигшие мой народ, нужно бояться не смерти, а многого другого.

В камине, покрываясь пеплом, тлели поленья. Веселье стихало. Одинокий арфист извлекал из струн грустную мелодию и пел о судьбе обреченных возлюбленных. Корум, у которого кружилась голова от хмельного меда, знал, что такова его собственная история, история любви принца и Ралины. В этом полумраке ему показалось, что девушка, которая раньше говорила с ним, неотличима от Ралины. Он смотрел на нее, а она, не подозревая о его взгляде, разговаривала и шутила с одним из молодых воинов. К Коруму вернулась надежда: возможно, где-то в этом мире Ралина нашла новое воплощение, и он найдет ее. Возможно, Ралина не узнает его — но, как и прежде, полюбит Корума.

Девушка повернула голову и увидела, что Корум смотрит на нее. Улыбнувшись, она слегка кивнула.

Подняв свой кубок, он крикнул, вставая на ноги:

— Пой и дальше, бард, ибо я пью за свою потерянную любовь — Ралину и молю, чтобы я мог найти ее в этом мрачном мире.

Он опустил голову, осознав, что ведет себя глупо. Теперь он рассмотрел девушку и убедился, что она ничем не напоминает Ралину. Но когда он сел на место, она продолжала неотрывно смотреть на него, и Корум опять заинтересованно уставился на нее.

— Я вижу, что моя дочь привлекла твое внимание, Властитель Кургана, — раздался голос короля Маннаха где-то рядом с Корумом. Король говорил с легкой иронией.

— Твоя дочь?

— Ее зовут Медб. Она красива?

— Красива. Она прекрасна, король Маннах.

— С тех пор как ее мать погибла в первой битве с Фои Миоре, она стала моей радостью и утешением. Медб — моя правая рука, мой мудрый советчик. В бою она уверенно ведет за собой воинов, она лучше всех пользуется боло, пращой и татлумом.

— Что такое татлум?

— Тяжелый шар, на изготовление которого идут черепа и кости наших врагов. Фои Миоре боятся его, поэтому мы и пользуемся ими. Черепа и кости перемешиваются с известью, которая затвердевает, и мы получаем мощное оружие против захватчиков — хотя мало что может преодолеть их сильную магию.

Отпив еще меда, Корум тихо сказал:

— Прежде чем я пущусь на поиски копья, мне бы очень хотелось понять природу наших врагов.

Король Маннах улыбнулся:

— Вот эту просьбу мы можем легко удовлетворить, потому что недалеко отсюда видели двух Фои Миоре и их свору охотничьих псов. Наши разведчики считают, что они направляются к Каэр Малоду, собираясь напасть на крепость. Завтра к заходу солнца они должны быть здесь.

— Ты хочешь победить их? Похоже, ты в этом сомневаешься.

— Мы не сможем их одолеть. Мы считаем, что данное нападение Фои Миоре призвано, главным образом, отвлечь наше внимание. Порой им удается перебить наших бойцов, но в основном они стараются просто потрепать нам нервы.