Легенда о королях - Леонтьев Дмитрий Борисович. Страница 52

— Не совсем так, хотя довольно близко к истине, — согласился чародей. — Вы хотите попасть туда, где леди Гайя еще жива? Но знаете ли вы символ этого мира? Так сказать, «название станции», до которой стремитесь добраться?

— Я готов искать его столько, сколько потребуется.

— Это на Аввалоне время замедляет бег, но вы все же не забывайте, что смертны.

— Но душа-то бессмертна…

— И вы готовы быть возле нее бесплотным «ангелом-хранителем»? К тому же, ваши поиски займут время, драгоценное не только для вас, но и для леди Гайи. Вы не боитесь опаздывать раз за разом? Нет, Максим, вам нужен символ этого мира.

— И все же, это возможно?

— Я вам уже говорил: дорог, ведущих в одну сторону, не бывает. Вы были добры ко мне. Наверное, единственный из всех… Я постараюсь что-нибудь придумать. Но я пришел не только за этим.

— Мне пора?

Мерлин кивнул.

— Когда?

— Это зависит от вас. Вопрос с вашим преемником еще не решен.

— Кто им будет?

Мерлин пожал плечами и выглянул в окно. Где-то внизу по булыжной мостовой прогрохотали колеса кареты. Гулко хлопнула входная дверь, и буквально минуту спустя в зал вбежала встревоженная Моргана:

— Где он?! Что с ним?! — набросилась она с порога на Мерлина. — Да говори же наконец, несносный ты старик!

— Я позволил себе пригласить еще и леди Моргану, — пояснил мне Мерлин. — Происходящее сейчас касается и ее тоже. Дело в том, что за время отсутствия Артура подданные уговорили-таки Мордреда занять трон Британии, сместив отца, и обещали ему военную поддержку. Остатки войска Артура высадились сегодня утром в Британии и сразу двинулись к резиденции Мордреда. В распоряжении юного правителя была лишь дворцовая стража, но при известии о возвращении Артура была объявлена всеобщая мобилизация. Как ни печально говорить, но оружие в руки взяли все, от мала до велика. В Британии очень мало довольных правлением Артура… Войско Мордреда (если это можно назвать войском) в полтора раза превосходит армию Артура, но, несомненно, уступает ему в подготовке и вооружении. Полчаса назад армии встретились под Кемланом. Впрочем, смотрите сами…

Он взмахнул рукой и стены комнаты исчезли. Мы словно стояли посреди огромного поля, незримые для тысяч и тысяч окружавших нас людей.

Справа от нас по вершине холма рассыпалось войско Мордреда. Мерлин не зря называл его «ополчением»: рыцарей я насчитал не более трех десятков. Еще менее трети его составляли легко вооруженные пехотинцы — видимо, стражники, лесничие и прочий «полувоенный» люд. Большинство же было вооружено чем попало. Я заметил здесь и седобородого старика с серпом, и совсем молоденького юношу с жалким подобием пращи в руках, и толстого, болезненного вида булочника с деревянными вилами…

Армия Артура, несмотря на меньшинство, выглядела не в пример более грозно. Плотные ряды воинов блестели наконечниками длинных копий и железной стеной лат. Покрытые шрамами лица были надменны и суровы. Впрочем, они стояли ниже армии Мордреда, у самого склона холма, и сквозь показную браваду явственно проступала усталость, вызванная многомесячными схватками и походами. В задних рядах я заметил много покалеченных, замотанных окровавленными тряпками бойцов, с явным трудом удерживающих оружие. Невеселым было их возвращение на родину, где им никто был не рад и никто не ждал.

Мордред и король Артур стояли в центре, между двумя войсками, не доходя друг до друга всего пару шагов. Скрестив руки на груди, бледный, но решительный Мордред твердо смотрел в глаза отца, гневно выговаривающего ему что-то.

Я вздрогнул, увидев, насколько постарел король. Обветренное, загорелое лицо Артура избороздили глубокие морщины. Когда-то огненно-рыжие волосы свисали на плечи грязно-белыми сосульками. Он сильно потучнел и казался теперь скорее толстым… Посеченные латы явно давили на широкие плечи старика.

— …без совести все равно не построишь! — донесся до нас раскатистый бас Артура.

Мордред обернулся, указывая назад, на свое разношерстное войско:

— Вот она — совесть! Война не их дело. Даже втроем они вряд ли одолеют одного рыцаря, но они все же вышли сюда. Вышли, чтоб ценой своей жизни не пустить тебя обратно. Как ты думаешь — почему?

Артур обвел глазами притихших людей. Его взгляд скользил по лицам тех, кем он правил все эти годы, ради кого воевал, интриговал, строил и разрушал… И, видимо, было в этих лицах нечто, заставившее сурового короля опустить глаза. Чуть помедлив, он повернулся и посмотрел на серые от усталости лица своих воинов.

— Не знаю, — после долгой паузы сказал он Мордреду. — Я хотел… не этого. Я хотел, чтоб в моем королевстве все были счастливы… Я старался делать для этого все…

— Я знаю это, отец, — ответил Мордред.

— Тогда почему… Впрочем, ладно, — король устало махнул рукой. — В конце концов, ты — мой родной сын и наследник. Династия продолжается. Я действительно устал и, видимо, утратил ясное понимание того, что происходит в Британии. Я хотел дать им основы нравственности, морали, мечты… А здесь еще надо было строить и строить… Я согласен отдать тебе власть над Британией. Себе оставлю лишь…

И в этот злосчастный миг один из рыцарей Артура вскрикнул, увидев выползающую из норы прямо под его ногами, змею. Выхватил меч, взмахнул, намереваясь разрубить изготовившуюся к броску гадину, и… сразу полдюжины стрел вонзились в его грудь.

Ах, если б воины Мордреда были хоть немного более обучены, немного более хладнокровны, менее испуганы славой легендарного короля, глядишь, может, и не случилось бы этой страшной трагедии. Но блеск обнаженного меча словно разрубил напряженные, как струны, нервы ополченцев. Тучи стрел и камней взметнулись с обоих концов долины, а вслед за ними устремились навстречу друг другу и войска Британии…

Камень, брошенный чьей-то меткой рукой, попал точно в грудь короля Артура. Сбитый с ног, он покатился по косогору, но тут же, невредимый и разъяренный, вскочил на ноги, бросаясь в гущу вспыхнувшей схватки.

А Мордред стоял посреди этой бойни, по-прежнему скрестив руки на груди и низко опустив голову. Мертвые падали у самых его ног, совсем близко свистели стрелы и камни, а он даже не прикоснулся к рукояти меча, словно безучастный свидетель, окаменевший от горя посреди всеобщего безумия..

С разбегу войско Мордреда вклинилось в боевые ряды Артура, стоящее у подножья холма, и поначалу даже немного оттеснило противника. Но опыт умело противостоял количеству, и вскоре это преимущество было утрачено. Армии перемешались так, что было даже непонятно, как они отличают своих от чужих. Крики, стоны, лязг оружия наполнили долину…

Моргана испуганно прижалась ко мне, расширенными от ужаса глазами следя за королем Артуром. А старик был великолепен. Невзирая на возраст и многочисленные раны, полученные в походах, он казался былинным богатырем, не ведающим ни усталости, ни страха. В иссеченных доспехах, без шлема и щита, он рубил врагов своим знаменитым Экскалибуром так, что вокруг него, в прямом смысле, скоро вырос вал из трупов.

Не знаю, сколько длился этот кошмар — три часа, пять или десять. Никто не отступил с поля боя. Но некому было и праздновать победу. Среди вперемешку поваленных, иссеченных и изуродованных тел на ногах остались стоять лишь трое: король Артур, какой-то седобородый рыцарь, тяжело опирающийся на копье, и по-прежнему неподвижный Мордред, отсутствующим взглядом смотрящий куда-то вдаль.

Озверевший от потери войска Артур неистово рвал копье из рук рыцаря, словно забыв про болтающийся у пояса Экскалибур, а седобородый вояка тщетно пытался его образумить:

— Все кончено, Ваше Величество! Все кончено! Не надо…

Наконец, Артуру удалось отобрать у него копье и, тяжело дыша, он бросился к сыну.

Мордред вскинул голову, словно проснувшись, но по-прежнему не делал никакой попытки защититься. Лишь когда тяжелый наконечник копья вонзился в его грудь и, пробив насквозь, пузырем вздыбливая кольчугу, вышел из спины, он бросил в искаженное яростью лицо отца: