13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь - Моэрс Вальтер. Страница 19

— В школу?

— Это не совсем обычная школа. Ты ведь тоже не совсем обычный малыш и заслуживаешь самого лучшего образования. А такое дают только в одном месте — в Ночной школе Абдула Филинчика.

— Но это невозможно, — робко запротестовал я. — Ты же знаешь, у меня совершенно нет средств!

Мак смерил меня долгим взглядом своих огромных, в красных прожилках, глаз.

— Не беда, — наконец сказал он. — Профессор мой должник. Однажды я и ему спас жизнь. В последнюю секунду, разумеется.

Прощание. Прощание с Маком было коротким. Пять дней мы летели почти без остановок, пока не достигли замонианских Темных гор.

Чем выше образование ты собираешься получить, тем выше, похоже, надо забраться. Мак высадил меня на вершине самой высокой горы у едва заметного входа в пещеру, мрачного и неприветливого. Над входом виднелась выбитая в камне буква «Н», а черная стрелка на стене пещеры указывала внутрь.

— Вход в Ночную школу, — объяснил Мак.

Я молча пожал ему лапу. Целый год он был для меня семьей, а его спина — родным домом.

— Гляди в оба! — с трудом выдавил он хриплым голосом. — И старайся не есть мясного.

Он крепко стиснул мне лапу и быстро взмыл в небо. Это был чудесный полет, не считая того, что прямо по курсу маячила огромная скала.

— Бери выше! — закричал я.

В последний момент, как и положено, Мак круто взял вверх и гордо проплыл над острой вершиной. Затем его силуэт растворился на фоне высоких Темных гор.

Мрачный, таинственный коридор черной дырой зиял передо мной в каменной стене. В очередной раз одна из жизней закончилась, осталась позади, а новая, неизвестная и темная, ждала впереди. Не лучше ли, пока не поздно, сбежать, вернуться к свободе и приключениям. А учеба, она подождет. Тем более что выглядит она пока не очень-то заманчиво.

В течение нескольких тяжких минут я сомневался, готовый развернуться и убежать. Затем взглянул вниз — там зияла глубокая, черная пропасть. Скала отвесная, гладкая — ни тебе уступа, ни выемки. Глубоко вздохнув, я двинулся вперед по темному коридору.

6. Моя жизнь в Темных горах

— Учение, — выкрикивал профессор Филинчик в класс со своей кафедры, при этом выпучивая глаза так, что они становились размером с чайные блюдца, — учение — тьма!

Это было основное положение идеетской филофизики, предмета, изучаемого только в Ночной школе в Темных горах.

В Ночной школе. Профессор Филинчик говорил подобные вещи нередко, естественно, чтобы сбить нас, желторотиков, с толку. В этих мнимо бессмысленных высказываниях и заключалась основа методики его обучения: прежде чем ученики придут к выводу, что все это вздор и бессмыслица, им придется напрячь мозги и как следует ими пораскинуть. А это именно то, чего профессор желал больше всего: мы должны были научиться думать, и притом во всех возможных направлениях.

Правда, в этом конкретном высказывании содержалась немалая доля истины, поскольку профессор Филинчик был идеет. А идееты считаются самыми умными существами во всей Замонии, если даже не во всем мире, а возможно, и во всем универсуме. При нормальном освещении квоциент ума идеета равняется приблизительно 4000, но в темноте он достигает невообразимых высот. Вот почему идееты предпочитают по возможности держаться в тени и Ночная школа профессора расположилась не где-нибудь, а в самом темном пещерном лабиринте Темных гор. Все свободное время профессор трудился над созданием своей новой теории и ставил опыты по сгущению тьмы. С этой целью он даже оборудовал для себя специальную темную лабораторию, куда, кроме него самого, никому не разрешалось входить. Да никто из нас и не рвался туда попасть, поскольку звуки, которые нам случалось подслушать под дверью, вовсе не располагали к визитам.

У обычного идеета три мозга, у одаренного четыре, у тех, кого принято считать гениальными, пять. У профессора Филинчика их было семь. Один, как и положено, находился у него в голове, еще четыре росли, словно наросты, на черепе, шестой засел там, где у всех нормальных существ селезенка, а местонахождение последнего, седьмого, постоянно оставалось предметом жарких споров его учеников.

Внешне профессор казался очень слабым и хилым. Крохотные ручки вяло болтались по бокам тщедушного костлявого тельца, с трудом державшегося на двух шатких, похожих на тряпичные пожарные шланги ногах. Тонкая, страусиная шея на узких понурых плечах едва ли могла служить достойной опорой для тяжелой головы со всеми ее мозгами. Огромные, сверкающие глаза лезли из орбит, так что казалось, вот-вот вывалятся наружу, особенно когда профессор волновался.

Да, внешне Филинчик производил самое что ни на есть жалкое впечатление, и тем не менее оно было обманчиво. Просто профессор предпочитал решать проблемы силой своего ума. Однажды я видел собственными глазами, как он открыл банку сардин одним только сосредоточением мысли. После этого я навсегда прекратил во время уроков потихоньку бросать ему в спину бумажные шарики.

— Вы все здесь особенные! — ревел профессор Филинчик так громко, что мы испуганно вжимали головы в плечи. Он снова и снова напоминал нам, что все выпускники Ночной школы по-своему гениальны. И это была чистейшая правда — мы все действительно были по-своему неповторимы.

Всего нас в то время в школе было трое: Фреда, бергина, Кверт Цуиопю, желейный принц из 2364-го измерения, и я, Синий Медведь. Профессор Филинчик принимал в свою школу только тех учеников, о которых точно знал, что они единственные во всем мире. Одним словом, школа представляла собой настоящее закрытое элитарное учебное заведение. Но, пожалуй, прежде чем перейти к подробному рассказу о ней, следует сначала остановиться на описании учеников и профессорского состава, поскольку они тоже являли собой достойные образцы чудес и феноменов Замонии.

Бергина. Фреда была в школе единственным существом женского пола, да еще втюрилась в меня по уши с самого первого дня. Это то, что касается позитивных моментов. Относительно всего остального… Она была бергина. А бергины, как известно, самые кошмарные существа, которых только можно себе представить. И если уж говорить совсем откровенно, то они еще хуже, чем те кошмарные существа, которых можно себе представить.