13 1/2 жизней капитана по имени Синий Медведь - Моэрс Вальтер. Страница 66

Едва только последние слова статьи «Лексикона» отзвучали у меня в голове, торнадо снова пришел в движение. Ох уж этот Филинчик и его манера сообщать ценную информацию! Узнай я все это чуть раньше, уже давно мог бы быть на свободе! Следующий шанс появится не раньше чем через год, да и как узнаешь, когда этот год пройдет. Я почувствовал, как во мне закипает злоба.

Ага, значит, замонианский год длится ровно 31 449 600 секунд. Как интересно! Лексикон Филинчика, похоже, просто решил меня доконать. Я готов был на все, лишь бы выбросить его из своей головы. Что толку знать, сколько секунд длится год на континенте, который я — спасибо «Лексикону»! — больше никогда не увижу.

Хотя…

Замонианский год длится ровно 31 449 600 секунд.

31 449 600 секунд до следующей остановки торнадо.

С момента последней остановки прошло, наверное, минуты три, не больше. Три минуты — это приблизительно…

Теперь нужно отсчитывать секунды назад, и я буду точно знать момент следующей остановки торнадо!

31 449 419… 31 449 418… 31 449 417…

Сложность заключается только в том, что нужно считать не останавливаясь, без перерыва в течение целого года. А это требует неслыханной концентрации. Не каждый может считать и думать одновременно.

31 449 395… 31 449 394… 31 449 393 секунды…

Нет, ничего не получится! Надо же будет когда-то спать. Никто не может считать во сне, да еще задом наперед. Это невозможно. Стоп. А что, если попросить кого-нибудь меня подменять? Например, Балдуан мог бы считать за меня, когда я сплю. На него можно положиться. Он не подведет.

31 449 355… 31 449 354… 31 449 353…

Так, думать и считать одновременно получается, но получится ли считать и говорить? Я попытался потренироваться на любимом стихотворении Фреды:

Отлично, получается! Я бросился вниз по лестнице в кофейню, чтобы поделиться сенсационной новостью с Балдуаном.

— Привет, Бал(31 449 111)дуан! Знаешь (31 449 110), я нашел воз(31 449 109)можность выб(31 449 108)раться из тор(31 449 107)надо. Представляешь? (31 449 106)

И так далее в том же духе. Я рассказал ему о своем плане считать задом наперед. Перспектива половину года отсчитывать за меня секунды в обратном порядке не вызвала у него восторга.

— Пойми (31 449 056), это наш един(31 449 055)ственный шанс(31 449 054)! Мы же не(31 449 053) можем здесь (31 449 052) определять вре(31 449 051)мя по солнцу (31 449 050).

Это выглядело так, словно меня разобрала цифровая икота.

В конце концов Балдуан хоть и со скрипом, но согласился.

31 449 023… 31 449 022… 31 449 021…

Уговоры. Теперь я принялся убеждать остальных обитателей торнадо бежать вместе с нами. Вотан фон Осло, Слагоуд Змееголов, Язон Бро и некоторые другие, такие же смелые, как они, ни секунды не сомневались, но подавляющее большинство приняло мою идею в штыки. Вскоре мне надоело ходить за каждым по отдельности и уговаривать (учитывая, что при этом я еще постоянно продолжал считать задом наперед). Поэтому я решил собрать всех в кофейне и изложить свой план во всей его красе, со всеми деталями, прибегнув к помощи большой школьной доски и разноцветных мелков, позаимствованных на складе припасов.

Но и после этого мой план не нашел всеобщего одобрения. Обитатели торнадо уже давным-давно отвыкли вносить изменения в привычный уклад жизни, строить планы на будущее и тем более совершать действия, требующие физической активности. Было нелегко выдвинуть достаточное количество убедительных аргументов. Стоило мне только замолчать, как старики недовольно загудели и из последних рядов послышалось: «Молодо-зелено!», «Послушайте лучше нас, старожилов!» и тому подобное.

— Почему вообще надо куда-то бежать? — спрашивали они меня. — Нам и тут хорошо. Мы живем как в раю. У нас все есть: еда, книги. И еще — вечная жизнь!

У большинства из них уже успел выработаться стойкий менталитет пожизненных заключенных. Они боялись свободы, боялись другого, незнакомого мира, живущего по другим, непривычным законам.

— Где гарантии, что мы снова помолодеем, пройдя сквозь стену торнадо? А что, если мы станем еще старше? Может, мы вообще умрем! — кричали они.

Ну что было на это ответить?

— Здесь я смогу прожить еще две тысячи лет или даже больше, — рассуждал один. — А там в лучшем случае пятьдесят. Да и то, если мы действительно помолодеем. Кому это нужно?

Я попытался напомнить им о свободе выбора и разумном риске, о свежем воздухе и чудесных пейзажах, стараясь не забывать при этом отсчитывать время задом наперед.

— Или вы все хотите стать как Понцотар Хьюзо? — обратился я к ним.

— Что? А при чем тут я? — возмутился Понцотар, который с некоторых пор снова стал выходить в люди и присутствовал теперь на собрании. Суть моего вопроса была ему непонятна.

Многие встали и, ворча, направились к выходу. Это были те, которых мне так и не удалось уговорить. Даже спустя год. Оставшиеся, а их было около трети, по крайней мере изъявили готовность обсудить мой план. Это были те, кто попал в торнадо сравнительно недавно и еще надеялся застать знакомых и родственников в живых. Или те, которые до самой старости сохранили искру жизни и продолжали жаждать риска и приключений.

15 678 978… 15 678 977… 15 678 976…

Прошло полгода. За это время население торнадо раскололось на два лагеря: одна треть, к которой, само собой, принадлежал и я, готовила план побега, а две остальные отстранились и настороженно взирали на нас со стороны, по-видимому боясь заразиться нашей безрассудностью.

Команда будущих беглецов собиралась теперь каждый день в кофейне обсуждать детали побега. Сначала была теория. Мы подсчитывали оставшееся время, вычисляли внутренние и внешние размеры торнадо, толщину его стен и их высоту. Потом мы спускались по лестнице вниз, где, как нам казалось, находилось самое удачное место для побега. В конце концов мы определили конкретную точку, в которой стена, на наш взгляд, была особенно тонкой и которая должна была оказаться примерно в двух метрах от земли после остановки торнадо.

13 478 333… 13 478 332… 13 478 331…