Бабье царство. (СИ) - "Анатоль Нат". Страница 149

Молодца, Потап, — мысленно похвалил он своего давнего тайного недоброжелателя и конкурента. — Ой, молодца! Так ловко чуть не подловил старого дурака. Ну да на то мы на своём месте и сидим уже двадцатый год, чтоб такие вот подставы ловко обходить.

Думал, нашёл поддержку у ящеров, точнее у Империи, — тут же поправился Голова. — Договорился с Подгорными князьями. Здесь дома, на Бурцевых решил опереться, на старый, влиятельный род. И думаешь моё место у тебя в кармане? Нивный. Борьба только начинается.

Но какие же у нас противники, — внутренне поморщился он. Сразу стало тоскливо и вспомнилось прошлое спокойное житьё. Как было раньше хорошо без подобных интриг. Без князей и императриц, какая раньше было милая, патриархальная жизнь…

"О которой теперь остаётся только мечтать".

— А схожу ка я завтра…, забывшись, вполголоса пробормотал он.

Бросив корткий взгляд на уже сереющее стекло небольшого оконца в своей горенке-спальни, поморщился. Идти надо было сегодня. Более того, идти надо было прямо сейчас, иначе будет поздно. Потап и тут его переиграл. Он не оставил ему времени на то чтобы сообразить, что здесь может быть засада, и не оставил ему времени чтобы всё переиначить.

Заседание Совета, на котором будет объявлено об изъятии пленных у клана землян, планировалось сегодня на полдень. А учитывая сколько они вчера выпили, сразу становилос понятно, что если бы сегодня Голова рано не проснулся, томимый беспокойствием и неясными предчувствиями, то встал бы он сегодня как раз к полудню, минута в минуту перед началом заседания. Как не раз последнее время и было.

— "Нельзя быть таким предсказуемым, — посетовал он сам на себя. — Меня уже просчитывают и пользуются моими слабостями. Такую практику надо ломать. Иначе мне на моём месте долго не просидеть.

Осторожно вынув руку из-под головы жены, чтобы не разбудить, Голова медленно поднялся. Следовало торопиться, пока ещё было время.

Одевшись, Голова привычно раздал подивившейся столь раннему его подъёму челяди обычные с утра распоряжения. Тщательно проинструктировав своего личного порученца Петьку Дёмченко, постоянно ночующего в людской, как раз на такой случай, ненадолго успокоился.

Петьке же постарался вбить в его тупую бошку главное, что он должен был передать этой банкирше, без которой в той компании дела к сожалению не решались. Что он, Голова города Старый Клюс Сильвестр Андреич Косой просит… особо подчеркнув, что не требует, а именно просит, Марью Ивановну Корнееву присоединиться к их совещанию дома у баронессы Изабеллы де Вехтор. Крайне желательно прямо сейчас, не позже двух часов до полудни.

Сам же торопливо стал перебирать бумаги в кабинете и готовиться к встрече. Надо было просмотреть бумаги и освежить в памяти чем вообще владели эти земляне и что можно было бы им предложить. Не особо ценное, но и такое, чтобы сразу не возникло подозрение в пренебрежении.

На конфликт с ними сейчас идти было категорически нежелательно. Очень не вовремя. К тому ж это явно были ставленники Ведуна, а кроме как на Территориальные власти сейчас Голове опереться было не на кого.

Вот теперь вроде бы было всё.

Уже через час Голова сидел в гостиной Сидоровой землянки, за большим гостевым столом, и, втайне дивясь радикально изменившейся внутренней обстановке, неторопясь, с достоинством вёл деловую беседу.

То что всё будет не так просто с этой компашкой, Голова предполагал, но что всё будет так плохо, он не мог себе предположить и в самых буйных фантазиях.

Первое же что они ответили на его предложение договориться полюбовно — да. Уроды! И Голова понял, что это будут тяжёлые переговоры.

Те кто сразу не раздумывая, без малейшего возражения, даёт своё согласие на то, чтобы триста пятьдесят тысяч золотых, выплачиваемые руководством республики Амазония за своих пленных, остались в городской казне, обязательно за это что-то потребуют. И все разговоры о том, чтобы эти деньги потом пошли на создание новых рабочих мест для переселенцев в городе, и на трудоустройство уже свободных амазонок, если те пожелают не покидать пределы города, для этих людей оказалось не значат ничего. Даже меньше чем ничего.

Прекрасно поняв, что лично им из этих денег не достанется ни монетки, разве только их банк получит какую-то мелкую денежку за обслуживание такого крупного платежа, они легко согласились с требованием города.

Как было бы хорошо если бы это было всё, и на этом бы они успокоились. Нет!

Компания землян за свой отказ от получения выкупного платежа, столь несоответствующего их первоначальным требованиям, потребовала взамен погашения всех своих долгов городу. То есть фактически бесплатной передачи компании всех занятых ими на настоящий момент пахотных земель. И ещё — возврат конфискованной властями профессорской лаборатории и снятие запрета на использование его исследований.

Корней потребовал погашения всех задолженностей перед кланами немногих оставшихся у него курсантов по их долговым обязательствам, за счёт города.

А баронесса, вот уж воистину совсем молодая глупая девчонка, у которой в голове одни лишь свадьбы да гулянки, попросила Голову поспособствовать договорённости с семьями тех парней, которые пожелали взять себе в жёны каких-то девчонок из числа пленных амазонок. Мол, семьи парней выдвигают какие-то несусветные требования, вот она и просит Голову, со своей стороны помочь в разрешении данного конфликта.

На осторожный вопрос: "Сколько таких несчастных?", последовал невозмутимый ответ, что немного, порядка двух с половиной сотен.

Проглотив готовое сорваться с губ матерное ругательство и отчётливо представив как ему, лично ему придётся теперь идти в составе двухсот пятидесяти посольств сватов договариваться с семьями женихов, Голове чуть там же на месте не поплохело.

Однако сразу за тем поняв во что ему реально это встанет, и какую выгоду он с того может для себя поиметь, мгновенно сменил гнев на милость. Это был прекрасный повод начать собственную рекламную компанию перед выборами. И две с лишним сотни благодарных лично тебе парней с молодыми жёнами, пусть на данный момент и чужих работников, но из семей старых горожан, — это уже была весомая заявка на будущую победу на выборах.

За одно это можно было легко пойти на такое соглашение.

С профессорской лабораторией вообще было всё не просто. Он с самого начала был недоволен самоуправством Кирюхи Сапрыкина, проявившем чересчур вольное толкование собственных прав, и непомерено активную прыть там где вообще не должен был суетиться.

Чесно говоря, если бы не это требование профессора, то он сам бы скоро постарался вернуть тому лабораторию. Потому как удерживание её за собой грозило городу большими проблемами, стоило лишь тому пожаловаться в территориальный Совет. У профессора были слишком весомые связи в том Совете, а дурак Кирюха этого не понимал.

Да и всё одно, никто кроме самого профессора не мог его лабораторией воспользоваться. Во-первых прав таких не имел, потому как конфликт так окончательно и не был разрешён, а во-вторых, в городе просто не было специалистов уровня профессора. А хранение её на складах, пусть и упакованной в ящики, гарантированно со временем привело бы к утрате многого и многого из собранного там ценного оборудования. Что в перспективе грозило уже самому городу нешуточными штрафами за утерю и порчу чужого имущества.

Немного напрягало, конечно, что стоимость земель, передаваемых клану в собственность, превыщала один миллион золотом, при том, что город получал всего лишь три с половиной сотни золотых компенсации. Но, вскользь брошенная Машей фраза о том, что им известна первоначальная сумма выкупа в семь сотен и десятилетний срок мирного периода, сразу снял все возникшие было возражения.

Озвучивание перед всеми членами Совета таких тонкостей, гарантировано грозило уже нешуточными разборками внутри самого Совета. А вот этого допускать было категорически нельзя.