Заклинатель драконов - Сигел Ян. Страница 72

Но как ты попал сюда ?

Ключи. — Уилл погладил карман. — Когда я оставил Лугэрри, то вернулся в кухню. Дворецкий — как его зовут? Харбик? — был там. Кухня — его владения. Не знаю точно, что он делал, — возможно, готовил мясо, поскольку я видел кровь на его руках, но он был без пиджака. Пиджак висел у двери. Когда он повернулся ко мне спиной, я залез в карман. А он, вымыв руки, все ходил и ходил по кухне. Я прождал сто лет, прежде чем смог пробраться на лестницу. — Он взял Гэйнор за руку. — Пошли. Пора уходить.

Неожиданно комната представилась ей таким безопасным местом, просто спасением, а не тюремной камерой… Когда они вышли в коридор, пустота его показалась пугающей, таящей возможность невидимого наблюдения. Гэйнор сначала хотела сказать, что ей страшно, но потом поняла, что этого делать не стоит. Она только спросила:

Где нож, который ты нашел?

В руке, — ответил Уилл.

Он повел Гэйнор к лестнице. Там было очень светло, хотя, вероятно, свет газовых ламп и свечей, подошел бы этому месту гораздо больше, но это был тот уютный свет, который встретил их в доме, когда они только приехали. Современный свет в старом доме, хранящем темноту за шторами и заметающем ее под ковры. Там было много ковров, ковры висели на стенах, покрывали ступени и доски пола, которые предательски скрипели при каждом шаге. Уилл потянул Гэйнор в сторону, когда на площадке лестницы между этажами они скорее почувствовали, нежели услышали, что внизу кто–то есть.

—Харбик? — Уилл затаил дыхание. — Харбик! — Нет ответа. Но человек внизу явно не понял, что тишина кем–то нарушена. Он бесшумно, как кот, прошел к двери, и слышен был звук двери, закрывшейся за ним. И даже после этого Уилл выждал несколько минут, прежде чем понял, что можно двигаться дальше.

Они быстро пролетели последние ступени лестницы и направились к выходу. Начали бить часы. «Полночь, — подумала Гэйнор, глядя на циферблат. — В этот час рушатся заклинания, крысы выходят из своих нор, а покойники встают из могил». Часы продолжали громко бить, настойчиво и требовательно, будто вызывали кого–то. В любую секунду кто–то мог выйти в ответ на этот вызов. Гэйнор внезапно задрожала, как от холода.

Уилл стоял у открытой двери.

—Скорее…

И они вышли наружу.

Уилл тихо закрыл дверь, и они оказались в полной темноте. Держась за руки, они завернули за угол дома и внезапно натолкнулись на машину, стоявшую в глубокой тени. Уилл нащупал ключи, и уже через мгновение беглецы сидели в машине. Вокруг пугающая ночь, а они спрятались в ракушку из металла, создававшую иллюзию безопасности. Было очень тихо, только тяжело дышал ветер да усики плюща скреблись о ветровое стекло.

Я заклинил ворота, — сказал Уилл. — Когда мы подъедем к ним, ты выпрыгнешь и откроешь их. Это будет нетрудно.

Хорошо.

Я не включу фары, пока мы не отъедем отсюда. — Он повернул ключ зажигания. Машина вздрогнула, но мотор не ответил.

Гэйнор подумала: «А ведь здесь нет плюща»… Уилл сделал еще одну попытку.

Зажги свет! — крикнула Гэйнор. — Я ничего не вижу!

Конечно, ведь темно.

Нет — я в самом деле не вижу. Что–то накрыло окна!

Она включила внутренний свет и увидела…

Они были повсюду, взгромоздились на кузов, вцепились в ручки дверей, их рты жадно прильнули к стеклам. Как сон — слишком знакомый кошмар — прячущиеся наблюдатели, которых стало вдруг видно, их пасти, полные языков и зубов, прилипли к машине, как полипы.

—Морлохи! — закричал Уилл, поворачивая ключ зажигания, но снова слышен был только скрежет металла, будто с машины сдирали кузов. Первым треснуло окно около Гэйнор, и туда просунулись цепкие лапы с когтями ящерицы. Уилл вытащил нож и стал их кромсать, кровь залила одежду Гэйнор, щиток управления, сиденья, но монстров было слишком много, слишком много, и окно около Уилла было тоже разбито, и дверца слетела с петель… Уилл покатился по земле, его терзали существа, которых он даже не мог рассмотреть. Гэйнор только один раз коротко вскрикнула, и это больше всего испугало Уилла, потому что, если бы она кричала долго, он знал бы, что она жива.

—Хватит! — Это был голос Эзмордиса. В фантазиях, в трансе, когда он был еще мальчиком, Уилл только однажды слышал этот голос, но теперь он тут же узнал его. Это был непреклонный голос, темный, как темная сила, и пустой, как пространство. — Сейчас не время для еды. Отнесите их в дом.

Уилл успел спрятать нож; до того, как его руки схватила дюжина лап. Он чувствовал, как кровь просачивается сквозь джинсы, и надеялся, что это не его кровь. Кажется, рядом рыдала Гэйнор. Уилл мог бы и не увидеть доктора Лэя в темноте, но он был выше обычного мужчины, и его аура была так же ощутима, как запах.

Позади был слышен шум, это морлохи уничтожали машину, рвали провода, кромсали кузов и сиденья. «Моя машина»… — подумал Уилл, и у него возникло чувство, что уничтожают что–то очень для него дорогое, например его картины. Но сейчас некогда было переживать. Они потеряли последний шанс на спасение, и теперь надо было думать только о том, как сохранить свою жизнь, потому что больше им ничего не оставалось.

Харбик ожидал их в главном холле. Морлохи попятились от света, став частью воздуха, движущимся узором с горящими глазами на фоне ночи.

Не пытайтесь бежать, — сказал доктор Лэй. — Они будут вас там ждать. — Затем он раздраженно обратился к Харбику: — Как парню удалось выбраться из подвала?

Он сумел открыть дверь. Это невозможно было сделать обычным ножом, для этого нужен какой–то особый инструмент…

И где же этот инструмент?

Я не…

Джерролд Лэй обернулся к Уиллу, и тот впервые увидел его серую кожу и глаза с кровавым ободком вокруг радужки.

Как ты это сделал?

Дар наследуется, — ответил Уилл. — Почему вы так уверены, что он есть только у моей сестры?

Дар не может взломать крепкую дверь.

Попробуйте сами. — У него в кармане был маленький перочинный ножик, которым он обычно счищал краску с холста. Он вынул этот ножичек и бросил его на ковер. Это была рискованная затея, дурацкий блеф, но Уилл не хотел, чтобы его стали обыскивать и нашли другой нож. — Попробуйте проникнуть через дверь с его помощью, — сказал он, как ему казалось, пренебрежительно.

Возьми нож, — сказал доктор Лэй.

Харбик поднял ножик и открыл лезвие. Оно было коротким и красным, но оно не было запачкано кровью .

Он не разрежет даже листа бумаги!

Однако ему удалось… Дар иногда приобретает разные формы. Он может из такого ножа сделать меч, которым пронзают человеческое сердце. У него нет ауры магии, но сила бывает скрыта, думаю, его сестра тоже всегда ее прячет. Возможно, было бы разумнее убить этого молодого человека сразу.

Ферн никогда не будет иметь дела с убийцей своего брата, — сказал Уилл.

Лэй несколько минут мрачно разглядывал его.

—Запри их обоих наверху! И постарайся не терять ключей. А ты, мальчик, помни, морлохи тебя дожидаются. Они будут в комнате вместе с тобой: под кроватью, за картинами, за каждым углом. Одно неосторожное движение — и они тут как тут, и тогда ведьме нечего даже будет найти.

—Она найдет вас, — сказал Уилл, — куда бы вы ни убежали. — Но его выходка была бессмысленной, и оба это понимали.

Харбик отвел их в ту комнату, где раньше была заперта Гэйнор. Складки, сборки, рябь по стенам и по коврам указывали на то, что морлохи последовали за ними.

Не было слышно звука приближающихся шагов. Слышен был только тихий скрип дверной ручки, и дверь бесшумно отворилась.

Где–то в подсознании Ферн отметила теплый электрический свет, полы, устланные коврами, и стены, увешанные картинами, но это ее не удивило и не заинтересовало. Внимание было направлено на другое. Она сказала:

—Я пришла повидать доктора Лэя. — И добавила: — Я думаю, он ожидает меня.

А вот Харбик удивился, в его глазах промелькнула усмешка. Возможно, хорошо зная о планах хозяина, он представлял себе ведьму — как ведьму: основательной, надменной, с копной диких распущенных волос. Не этого эльфа, почти девочку, с волосами, затянутыми в хвостик, и с таким серьезным лицом. В его голосе прозвучало презрение: