Венец Бога Справедливости - Шихматова Елена. Страница 24

— Руфина, — тихо проговорил е слуга, служившей когда-то Беатрис, и по ее же просьбе, пошедшей на службу к дочери. — А эликсир, тот, что сделала госпожа, им можно воспользоваться, ведь она говорила, если угрожает смерть…

Руфина более не слушала его. Как же она сразу не подумала об этом! Как могла забыть, и это в такие-то минуты?! Она бросилась к тому месту, где раньше находилась лаборатория Беатрис — много всевозможных склянок теперь представляли собой мельчайшие осколки, а их содержимое либо испарилось, либо окрашивало мраморный пол, но этот маленький футляр, с тем самым драгоценным эликсиром, возвращающим к жизни погибающего от ран, целым и невредимым лежал между двумя частями разрушенного шкафчика. Это было творением Беатрис, созданным силами ее магии и целительного искусства, эликсир, которому суждено было быть утраченным, но о котором помнили и который надеялись вернуть.

Беатрис и не думала, что благо ее эликсира будет когда-нибудь подарено и ей, она чувствовала, как живительные соки расходятся по ее телу, чувствовала, что погружается в глубокий сон, но она должна была сказать еще, прежде чем покинет этот мир.

— Замок, он будет разрушен сегодня утром, — прошептала драконица, — мальчика нужно успеть отвезти туда…. Только будь осторожней. Умоляю!

— Обещаю, мама, обещаю.

Слуга перенес Беатрис под небольшой наиболее сохранившейся участок ее бывшего замка, Руфина укрыла ее найденной шторой, и тяжело вздохнув, дала команду подниматься. Сколько раз потом она будет ругать себя, что оставила здесь мать, ведь по ее возращении, Беатрис не окажется на месте…

Богиня Тэат появилась сразу, как только дракон исчез из виду, чтобы забрать отсюда свою "любимицу" — именно так, любимцами Тэат, называли драконов, кому она делала явные уступки, давала ли возможность, как Беатрис, будучи несовершеннолетней, иметь ребенка или разрешала это вопреки брачным узам, вопреки общепринятым представлениям о возрасте родителей. Тэат, во второй раз руководствуясь указом Бога Справедливости, вновь перенесла Беатрис в будущее, на много лет вперед. И это был только один из даров.

18 глава. Совет Богов

Тасмир, Бог Добра и милосердия, великий и могущественный, находился на весьма почетном месте в пантеоне Богов, но был, в то же время, далеко не главным — верховным Богом являлся Великий Бог Справедливости, его почитали и признавали во всех странах. Боги являлись покровителями миропорядка, способствуя его развитию и, что самое главное, существованию. Они поддерживали и выполняли основные принципы Природы, создавая на основе их свои законы. Их было всего десять, но говорили, что должно быть двенадцать. Как решалось: кто должен стать Богом? Выбор делала здесь сама Природа.

Несмотря на целостное единство, согласия Боги достигали не всегда, и поэтому, для выяснения деталей сложных вопросов и принятия наиболее правильных решений, собирался Совет, на котором теперь должна была решиться судьба маленького людского селения, а так же фактическое появление нового Бога. Прекрасная, полунесуществующая, округлая небесная зала. Сегодня здесь собрались все десять Богов, в восточной ее части, как и всегда, на высоком троне восседал Бог Справедливости, а в центр вышла Камилла, Богиня Целительного Искусства. Сохранив облик миловидной женщины — а Камилле было сорок пять, когда она вкусила сока Паллиды — она носила знаки своего отличия: нежно-зеленый длинный наряд и небольшой посох из молодой березки с почками, как символ возрождения, иначе — исцеления. Сейчас Богиня глубоко верила в свою правоту, в душе она практически знала об исходе своеобразного суда.

— О, Великий Бог Справедливости! Я взываю к тебе, ибо равновесие было нарушено. Целое селенье людей у горы Белый Рог гибнет от жестокой лихорадки, которая вот-вот может перекинуться и на близлежащую Ридану. Люди взывают ко мне о помощи, просят спасти и защитить своих детей. А если лихорадка перекинется на Ридану? При таком положении дел это уже очевидно, тем более, если учесть, что тэнийцы имеют достаточно тесные с ними торговые отношения: в недрах гор люди добывают различные драгоценные камни. И здесь я хочу спросить: в чем виноват тэнийский народ? И в чем повинны жители селения у Белого Рога? Все до единого? Я прошу тебя, о, великий Бог Справедливости, восстановить нарушенное равновесие.

— Кто хочет возразить Камилле? — спросил верховный Бог.

И тут, в центре появилась Богиня Возмездия Азалия, с не менее победным видом, с каким только что здесь стояла Камилла.

— Я хочу возразить, о, великий! Внемли же теперь и моим доводам. Люди Белого Рога осквернили мой алтарь, предав его поруганию. В свое время я не стала наказывать соседний с ними народ, тоже людей, за нанесенный теми ущерб полям жителей Белого Рога, потому как решила, что в произошедшем они должны и могут разобраться сами, я прямо сообщила об этом жрецу моего храма, но люди все равно продолжали молиться мне. Естественно, в определенный момент им это надоело, и они решили самым бесстыдным образом отмстить мне, осквернив мой алтарь и облив его грязью!.. Я, по закону, имела право наказать их за это, и наказала. Так в чем же я не права?

— Кто-нибудь желает поддержать Камиллу?

— Да, о, великий, — отозвался Тасмир, — я хочу это сделать.

Вступив на центральное место выступающего, Тасмир обратился ко всем с пламенной речью в защиту невинных и обиженных людей, какую можно было услышать только от Бога Добра и Милосердия.

— О, всемогущественные Боги! Да, прояснится эта ситуация! Люди, обиженные, оскорбленные выходкой соседей, взывали к милости Азалии, но не были услышаны. Но нужно понимать также и то, что в своей просьбе они не отдавали отчета степени важности их дела, и не понимали отказа Азалии, потому продолжали взывать к ней. Конечно, они были не правы, они должны были правильно истолковать слова и Азалии, и жреца, непосредственно которому Богиня Возмездия передала свою точку зрения. Да, я согласен с тем, что они виноваты, но все ли? Неужели даже малые дети вновь и вновь просили Азалию помочь? Неужели они тоже, все, оскверняли храм? Я уверен, что было немало тех, кто выступал против этого, наверняка, как мог, отговаривал неразумную толпу. Так почему же не наказать тех, кто действительно виновен, зачем мучить ни в чем не повинных? Правомерно ли отбирать их жизнь, сей дар, который, забрав, смертному возможно вернуть лишь в следующем его воплощении?

Изначально Камиллу поддерживали далеко не все Боги, но теперь, после слов Тасмира, лишь одна Богиня, Богиня Темных Сил и Испытаний Амнэрис продолжала быть на стороне Азалии, но это, скорее, было естественным и закономерным, нежели, чем-то необычным.

— Тасмир прав, — сказал, наконец, Бог Справедливости. Это был вердикт, тут уже не до возмущений проигравшей стороны, да их, в принципе, и не полагалось иметь, или, по крайней мере, показывать. — Можешь лечить больных, Камилла, а ты Азалия забирай виновных, только, по-настоящему виновных.

— Благодарю тебя, о, Великий Бог Справедливости, — произнесла Камилла, а потом и Азалия, положенную в данном случае фразу.

— Каков второй вопрос?

В центре появилась Амнэрис, с обычным для нее скептическим выражением лица: она всегда готова была поспорить с правильностью принятых решений, но молчала, уважая, в какой-то степени, утвержденную систему законов. Амнэрис, величественная и прекрасная, скорее походила на урожденную небесную фею, радетельницу добра, если бы не её взгляд, который завораживал, пугал, сбивал с толку и заставлял склонять перед ней голову или, наоборот, страстно ненавидеть. Не смотря на то, что ей было уже пятьдесят, когда она вкусила сока Паллиды, она сохранила в те годы, а значит, и сейчас, свою блистательную красоту. Изящная фигура, точеные черты лица, изогнутые брови, вьющие черные волосы и прожигающие черные глаза заставляли влюбляться в нее даже жрецов, что служили ей в Чертомире.

— О, великий Бог Справедливости! — произнесла она медовым голосом, окрашенным в такие железные нотки, что оставалось только гадать о степени ее негодования. — Я, от лица большинства Богов прошу рассмотреть действия Тасмира и Камиллы. Вместо того чтобы заниматься своими делами, они берут на себя смелость решать вопрос о появлении нового Бога. Конечно, они спасли великого мага, оказали нам пока невидимую помощь, но я хочу спросить всех вас, почтенные: неужели нам нужен еще один Бог?