Ключ к Ребекке - Фоллетт Кен. Страница 49

Теперь, когда Роммель получит донесение от Вольфа, он сможет нанести удар в слабозащищенный центр линии обороны и направить основные силы в прорыв, как это бывает с мощным потоком воды, прорывающим плотину в самом слабом месте.

Вольф улыбнулся своим мыслям. Он чувствовал, что играет важную роль в борьбе за германское превосходство в Северной Африке, и эта мысль возвышала его в собственных глазах.

За шторой в спальне хлопнула пробка.

«Смит на удивление быстро удовлетворяет свои сексуальные потребности», – подумал Вольф, остается всего несколько минут, чтобы привести все в порядок, прежде чем майор придет за своими шортами.

Он собрал бумаги, запер портфель и положил ключ на место. Теперь он уже не забирался обратно в шкаф – хватит с него одного раза. Сняв башмаки и засунув их в карманы брюк, он прокрался на цыпочках вверх по ступенькам на палубу и затем по мостику на берег. Там он обулся и отправился обедать.

Пожимая руку Вэндему, Кемель вежливо осведомился:

– Я надеюсь, ваша рана заживает, майор?

– Садитесь, – предложил Вэндем. – Мне больше надоела повязка, чем сама рана. Что у вас?

Кемель сел, положил ногу на ногу и расправил складки своих черных хлопчатобумажных брюк.

– Я подумал, что будет лучше, если я сам принесу вам отчет о наблюдении. Боюсь, правда, в нем нет ничего интересного для вас.

Вэндем взял у него конверт, достал отчет, уместившийся на одной странице, и стал читать:

Накануне посыльный принес Вэндему аналогичный отчет от Кемеля за первые двенадцать часов наблюдения. Получалось, таким образом, что в течение двух дней Соня вела себя самым обычным образом, и ни Вольф, и никто другой не навещали ее в плавучем домике.

Вэндем был здорово разочарован.

– Люди, которым поручено вести наблюдение, абсолютно надежны и докладывают непосредственно мне, – заверил Кемель.

Вэндем хмыкнул, затем заставил себя вежливо сказать:

– Да, конечно. Спасибо за то, что пришли.

Кемель поднялся.

– Не стоит, – ответил он. – До свидания.

После его ухода Вэндем остался сидеть в задумчивости. Он перечитал отчет Кемеля, как будто там мог быть какой-то подтекст. Если Соня была связана с Вольфом – а Вэндем не сомневался, что так и было, – значит, эта связь не была слишком близкой.

Если она и встречается с кем-нибудь, значит, эти встречи происходят не в плавучем домике.

Вэндем подошел к двери и позвал:

– Джейкс!

– Сэр?!

Вошел Джейкс. Вэндем сказал:

– С сегодняшнего дня вы будете каждый вечер проводить в клубе «Ча-ча». Ведите наблюдение за Соней и за всеми, с кем она садится за столик после представления. Кроме того, подкупите официанта, чтобы тот докладывал вам обо всех, кто посещает ее в гримерной.

– Слушаюсь, сэр.

Вэндем кивком отпустил его и добавил с улыбкой:

– Вам разрешается повеселиться, Джейкс.

А вот улыбаться не стоило: от растягивания мышц лица боль усилилась. Хорошо хоть можно было прекратить питаться глюкозой, растворенной в теплой воде, – Гаафар готовил ему картофельное пюре и подливку, которые можно было есть ложкой и глотать не жуя. Это блюдо, да еще джин составляли всю его пищу. Доктор Абутнот также сказала, что он слишком много пьет и курит, и он пообещал ограничить себя – после войны. Про себя же подумал: «Когда поймаю Вольфа».

Если Соня не выведет его на Вольфа, то это может сделать Элин. Вэндему стало стыдно за свою выходку дома у Элин. Он ужасно разозлился из-за своей неудачи, а мысль о том, что могло произойти между Элин и Вольфом, разъярила его окончательно. Элин – хорошая девушка, она рисковала жизнью, чтобы помочь ему, – и уж он никак не должен был грубить ей.

Вольф сказал, что еще раз встретится с Элин. Вэндем надеялся, что это случится скоро. Но мысль о том, что они встретятся наедине, бесила его. С другой стороны, теперь, когда наблюдение за плавучим домиком не дало результатов, Элин была его единственной надеждой. Он сидел за своим рабочим столом, со страхом и надеждой ожидая телефонного звонка.

Во второй половине дня Элин отправилась за покупками. Проведя целый день дома, не зная, чем заняться, и не понимая, радоваться ей или горевать, она почувствовала приступ клаустрофобии и, надев яркое полосатое платье, вышла на залитую солнцем улицу.

Ей нравилось ходить на фруктово-овощной базар. Это было очень оживленное место, особенно к концу дня, когда торговцы старались избавиться от непроданного товара. Она остановилась, чтобы купить помидоров. Продавец выхватил один треснутый помидор с чашки весов и театральным жестом отбросил его в сторону, а затем наполнил бумажный пакет ровными целыми плодами. Элин засмеялась: она знала, что, как только она уйдет, выброшенный помидор снова займет свое место на прилавке и вся пантомима повторится со следующим покупателем. Элин слегка поторговалась, но продавец почувствовал, что она делает это для проформы, и в конце концов она заплатила почти ту же цену, которую он назначил.

Еще она купила яиц, намереваясь сделать на ужин омлет. Было приятно нести корзинку с провизией, да еще с запасом на несколько дней. Она хорошо помнила времена в своей жизни, когда об ужине речь вообще не шла.

Выйдя с рынка, она отправилась разглядывать витрины с женскими платьями. Большую часть своего гардероба Элин покупала, поддаваясь минутному порыву, не раздумывая, – у нее был свой определенный вкус в одежде, поэтому она не всегда могла найти нужную ей вещь в магазине. Элин мечтала когда-нибудь завести свою собственную портниху.

«Интересно, – подумала она, – а Уильям Вэндем может позволить это для своей жены?»

Мысли о Вэндеме приводили ее в радостное состояние, но потом она начинала думать о Вольфе и мрачнела.

Она знала, что может избежать встречи с ним, если захочет, просто отказав Вольфу в свидании или не ответив на его записку. Она не обязана выполнять роль приманки в ловушке, устраиваемой для убийцы. Элин не могла отделаться от этой мысли, подобно тому, как не может человек, у которого шатается зуб, не трогать его.

Неожиданно платья перестали ее интересовать, и она отправилась домой. Ей захотелось приготовить омлет на двоих, но, видимо, придется ужинать в одиночестве. «И за это спасибо. Невозможно забыть, как болит живот по утрам, когда, заснув без ужина, ты просыпаешься и знаешь, что завтрака тоже не будет». Когда Элин было десять лет, ее занимал один вопрос: сколько времени человеку нужно мучиться от голода, прежде чем он умрет? Она была уверена, что детство Вэндема не было омрачено такими вопросами.

Входя в подъезд своего дома, Элин услышала знакомый голос:

– Абигайль!

Девушка застыла на месте. Это был голос призрака. Она боялась повернуть голову.

– Абигайль!

Она заставила себя обернуться. Из тени вышла человеческая фигура: старый, плохо одетый еврей со свалявшейся бородой. У него были голые ноги со вздувшимися венами, обутые в сандалии из автомобильной покрышки.

– Отец! – прошептала Элин.

Он удивленно смотрел, не смея прикоснуться к ней.

– Такая красивая и не бедная! – наконец вымолвил он.

Импульсивно она шагнула ему навстречу, поцеловала его в щеку и сделала шаг назад. Элин не знала, что говорить.

– Твой дедушка, мой отец, скончался, – печально произнес он.

Она взяла его за руку и повела вверх по лестнице. Все происходило, как во сне.

Когда они вошли в квартиру, она сказала:

– Ты должен поесть, – и провела его на кухню.

Поставив сковородку на огонь, Элин начала взбивать яйца для омлета.