Лёжа со львами - Фоллетт Кен. Страница 30

Вдруг Жан-Пьер почувствовал, что рядом с ним кто-то есть. Он открыл глаза и в нескольких сантиметрах от себя увидел восточное лицо Анатолия.

– Я мог бы тебя ограбить, – скороговоркой заметил Анатолий по-французски.

– Я не спал.

Анатолий сел, скрестив ноги, на грязный пол. Он отличался приземистым и мускулистым телом. На нем была широкая рубаха из хлопка, штаны, тюрбан, клетчатый шарф, а на плечах грязного цвета шерстяное одеяло, которое называется патту. Он сбросил шарф, прикрывавший нижнюю часть его лица, и улыбнулся, обнажив пожелтевшие от табака зубы.

– Как поживаешь, мой друг?

– Хорошо.

– А как жена?

Когда Анатолий расспрашивал о Джейн, в его словах всегда прослушивалась какая-то зловещая интонация. Русские были решительно против того, чтобы Жан-Пьер взял Джейн с собой в Афганистан, ибо она могла помешать его работе. Жан-Пьер подчеркивал, что в любом случае ему была нужна медсестра, а организация «Врачи за свободу» придерживалась практики посылать всегда именно пары, и что он, наверное, стал бы спать с кем угодно, только чтобы она не была похожа на Кинг-Конга. В конце концов русские уступили, но с неохотой.

– У Джейн все в порядке, – проговорил Жан-Пьер. – Полтора месяца назад у нее родился ребенок – девочка.

– Поздравляю! – сказал Анатолий с откровенной радостью в голосе. – Но не слишком ли рано это произошло?

– Да. К счастью, без осложнений. Между прочим, роды принимала деревенская повитуха.

– А почему не ты?

– Меня не оказалось на месте. Я был с тобой.

– Боже праведный, – ужаснулся Анатолий. – В такой важный день ты из-за меня не смог быть дома.

Жан-Пьер был польщен сочувствием Анатолия, но эту реакцию оставил при себе.

– Это трудно было предусмотреть, – заметил Жан-Пьер. – Впрочем, это пошло на пользу дела, вы разгромили колонну, о которой я вам сообщил.

– Да, это верно. Твоя информация оказалась очень ценной. Еще раз поздравляю.

Жан-Пьер ощутил прилив гордости, но постарался выглядеть невозмутимо строгим.

– Судя по всему, наша система действует безупречно, – скромно заметил Жан-Пьер.

Анатолий кивнул в ответ.

– Как они среагировали на засаду?

– С нарастающим отчаянием.

Жан-Пьер подумал: еще одно преимущество очного контакта со связным заключается в том, что он получает возможность рассказать об основополагающей информации, чувствах и впечатлениях, короче, о вещах, которые представлялись ему недостаточно конкретными для того, чтобы передать их в закодированном виде по радио.

– У них боеприпасы на исходе.

– А следующая колонна, когда она отправляется в путь?

– Уже вышла вчера.

– Тогда они в отчаянии. Хорошо. – Анатолий пошарил под рубашкой и достал карту. Развернув ее на полу, он показал район, расположенный между долиной Пяти Львов и пакистанской границей.

Жан-Пьер сосредоточился на деталях, о которых ему рассказал Мохаммед. Потом он показал Анатолию маршрут колонны при возвращении из Пакистана. Он не знал точно, когда они будут возвращаться, потому что Мохаммед не знал, сколько времени им потребуется в Пешаваре на закупки всего необходимого. Тем не менее, у Анатолия были свои люди в Пешаваре, которые поставят его в известность о сроках выхода колонны из долины Пяти Львов, на основе чего он высчитает график продвижения колонны.

Анатолий не делал никаких записей, но тщательно запоминал каждое слово, сказанное Жан-Пьером. Закончив, они еще раз прошлись по всей информации с той лишь разницей, что теперь говорил Анатолий, а Жан-Пьер поправлял встречавшиеся неточности. Русский свернул карту и засунул ее в рубашку.

– А что насчет Масуда? – тихо спросил он.

– Мы не видели его после нашего последнего разговора, – ответил Жан-Пьер. – Я видел только Мохаммеда, который никогда не знает точно, где Масуд или когда он появится.

– Масуд – хитрый лис, – проговорил Анатолий, который редко скрывал свои эмоции.

– Мы его поймаем, – сказал Жан-Пьер.

– О, мы его поймаем. Он знает, что охота за ним уже идет вовсю. Поэтому он заметает следы. Но собаки унюхали его след, ему не удастся вечно уходить в сторону. Нас ведь так много, мы сильны и нацелены на него. – Вдруг он поймал себя на том, что чересчур распахнул свои эмоции. Вспомнив о своем практицизме, он улыбнулся.

– Батарейки, – проговорил он и достал целую упаковку из рубашки.

Жан-Пьер достал маленький радиопередатчик из закамуфлированного отделения на дне своей медицинской сумки, вынул старые батарейки и заменил их на новые. Они это проделывали каждый раз при встрече, чтобы исключить утрату контакта с Жан-Пьером из-за отработанных батареек. Анатолий увозил старые батарейки в Баграм, ибо было бы легкомысленно выбрасывать батарейки русского производства здесь, в долине Пяти Львов, где не было никаких электротоваров.

Пока Жан-Пьер укладывал свой радиопередатчик в сумку с медикаментами, Анатолий заметил:

– У тебя здесь что-нибудь есть от мозолей? А то вот ноги.

Он осекся и, нахмурив лоб, прислушался.

Жан-Пьер внутренне напрягся. До сих пор их никто не видел вместе. Они понимали, что рано или поздно это неизбежно должно случиться. Поэтому они обсудили, как вести себя в таком случае, как чужие, случайно оказавшиеся на одном и том же месте для отдыха, с продолжением разговора после ухода постороннего. Или, если посторонний дает понять, что намерен пробыть долгое время, то оба уходят вместе, словно они по чистой случайности шли в одном направлении. Все это они уже обговорили раньше. И тем не менее у Жан-Пьера было такое чувство, что провокационное намерение должно быть написано у него на лице.

Тут снаружи послышалось шуршание шагов, потом до него донеслось чье-то учащенное дыхание. Потом от чьей-то тени стало темно в залитом солнцем входе и через него в дом вошла Джейн.

– Джейн! – от неожиданности вскрикнул Жан-Пьер. Оба мужчины вскочили с мест. – Что случилось? Почему ты здесь? – спросил Жан-Пьер.

– Слава Богу, что я тебя догнала, – сказала Джейн, тяжело дыша.

Краем глаза Жан-Пьер увидел, что Анатолий отвернулся, как это сделал бы афганец по отношению к бесстыдной женщине. Этот жест помог Жан-Пьеру оправиться от шока, вызванного появлением Джейн. Она быстро осмотрелась. Анатолий, к счастью, несколькими минутами раньше успел уложить свои карты. А вот радиопередатчик – он торчал на два или три сантиметра из сумки с медикаментами.

Видимо, Джейн это еще не заметила.

– Присядь, – предложил ей Жан-Пьер. – Вначале отдышись. – Он сел одновременно с нею и, воспользовавшись этим движением, передвинул свою сумку, чтобы торчавший радиопередатчик смотрел в его сторону, невидимую для Джейн.

– Так что случилось? – спросил Жан-Пьер.

– Медицинская проблема, с которой мне одной не справиться.

Охватившее Жан-Пьера напряжение чуточку смягчилось, он опасался, что Джейн устремилась за ним, в чем-то заподозрив его.

– Выпей немного воды, – сказал Жан-Пьер.

Одной рукой он дотронулся до сумки, а другой засунул радиопередатчик поглубже. Спрятав радиопередатчик, Жан-Пьер вынул свою бутылку с очищенной водой и передал ее Джейн. Его пульс стал понемногу успокаиваться. К нему стало возвращаться душевное равновесие. Никакого криминала Жан-Пьер не ощущал. Что же еще могло вызвать подозрение Джейн? Если она услышала, как Анатолий говорит по-французски, что в этом особенного? Если афганец владел вторым языком, чаще всего это оказывался французский, а узбек мог говорить по-французски лучше, чем на дари. Что говорил Анатолий, когда Джейн вошла? Жан-Пьер вспомнил, Анатолий поинтересовался, есть ли у него мазь от мозолей. Бесхитростный вопрос. Встречая доктора, афганцы всегда просят его дать им лекарств, даже если они в полном здравии.

Джейн отпила из бутылки и заговорила:

– Через несколько минут после твоего ухода они притащили восемнадцатилетнего парня с глубокой раной бедра.

Джейн еще отхлебнула воды. Она игнорировала Анатолия, и Жан-Пьер понял, что ее настолько захватил этот чрезвычайный случай, что она почти не замечала присутствия в комнате другого человека.