Лёжа со львами - Фоллетт Кен. Страница 53

Его мысли были прерваны серией последовательных выкриков. Он не понимал слова, произносимые на дари, но в этом не было необходимости, по тревожному тону он понял, что наблюдатели на окрестных склонах заметили вдали вертолеты и просигналили Юсифу на вершине скалы, а тот передал сигнал дальше. В раскаленной солнцем деревне произошло быстрое движение – это партизаны заняли боевые позиции, отошли поглубже в свои укрытия, проверили оружие и закурили свежие сигареты. Трое, сидевшие под аркой мечети, растворились в ее темной глубине. Теперь деревня с воздуха выглядела пустынной, как и обычно в самую жаркую пору дня, когда большинство жителей отдыхают.

Эллис, внимательно прислушиваясь, услышал, наконец, угрожающий рокот моторов приближающихся вертолетов. Его живот непроизвольно сжался – нервы. Так вот как чувствовали себя косоглазые – подумал он – слыша нашу стрельбу с вертолета, которая осыпала их сквозь дождевые облака. Что посеешь, то и пожнешь, малыш!

Он раскрыл английские булавки, скрепляющие взрывное устройство.

Вертолеты гудели уже ближе, но еще не были видны. Эллис хотел бы знать, сколько их, по звуку моторов он не мог этого определить. Заметив боковым зрением какое-то движение, он повернулся и увидел партизана, который бросился в воду с противоположного берега и поплыл. Когда человек приблизился, Эллис узнал покрытого шрамами старого Шахазай-Гула, брата повитухи. Шахазай был специалистом по минам. Метнувшись мимо Эллиса, он укрылся в одном из домов. Несколько мгновений деревня оставалась безжизненной, и Эллис подумал: «Господи, сколько же вертолетов они выслали?» – и тут первый вертолет показался над скалой, идя на предельной скорости и, завернув к деревне, завис над мостом, как гигантская колибри.

Это был «Ми-24», известный на Западе под названием «хайнд»; русские называли такие вертолеты «горбунами» из-за громоздких двойных турбодвигателей, помещавшихся над пассажирской кабиной. Пулеметчик располагался близко в передней части кабины, а пилот – позади и выше него, как бы сидя у него на плечах. Иллюминаторы кабины управления напоминали фасетчатые глаза чудовищного насекомого. У вертолета были трехколесные шасси и коротенькие кургузые крылья с подвесными реактивными установками.

Как, черт возьми, могла горстка полудиких скотоводов, одетых в лохмотья, противостоять подобной современной технике?

Следом появились еще пять «хайндов». Они облетели деревню и окружающее пространство, стараясь обозреть, как полагал Эллис, позиции врага. Это была обычная мера предосторожности – у русских не было оснований ожидать серьезного сопротивления, ведь они считали свою атаку неожиданной.

Затем показались вертолеты другого типа, в которых Эллис узнал «Ми-8», или «хипы». Крупнее «хайндов», но не столь грозные, они могли вместить двадцать-тридцать человек и были предназначены, главным образом, для перевозки живой силы, а не боевых действий. Первый «хип» замедлил ход над деревней, затем резко опустился вбок и приземлился на ячменном поле. За ним сели еще пять таких же вертолетов. Сто пятьдесят человек, прикинул Эллис. По мере приземления вертолетов из них выскакивали солдаты и ложились плашмя, направив дула автоматов на деревню, но стрельбу пока не открывали; чтобы захватить деревню, им придется перебраться через реку, а для этого – захватить мост. Но они этого не знали, они просто вели себя осторожно, полагая, что неожиданность нападения поможет легче добиться превосходства над противником.

Эллис теперь тревожился, что деревня может показаться слишком заброшенной. Сейчас, через несколько минут после появления первого вертолета, в обычной ситуации можно было бы заметить редкие фигурки людей, убегающих из деревни. Он напряг слух в ожидании первого выстрела. Страх прошел. Теперь Эллиса занимало слишком много вещей, и он забыл о страхе. Откуда-то из подсознания пришла мысль – так всегда бывает, когда начнется настоящее дело.

Шахазай заложил на ячменном поле мины, вспомнил Эллис, почему же ни одна до сих пор не взорвалась? Через секунду он получил ответ на свой вопрос. Один из военных, видимо, офицер, поднялся во весь рост и прокричал команду. Двадцать-тридцать солдат, вскочив, побежали к мосту. Вдруг раздался оглушительный грохот, ясно слышимый, несмотря на рокот двигателей вертолетов, затем еще и еще. Казалось, сама земля начала взрываться под ногами бегущих солдат. Эллис подумал: да, ведь Шахазай усилил заряды мин дополнительным количеством ТНТ – и люди исчезли в облаках коричневой земли и золотистых ячменных стеблей – все, кроме одного солдата, подброшенного высоко, который стал падать, медленно перевернувшись в воздухе несколько раз, как акробат, пока не ударился о землю и не затих бесформенной массой. Когда смолкло эхо взрывов, послышался новый звук, доносившийся с вершины скалы: густой, похожий на барабанный бой. Это Юсиф и Абдур открыли огонь. Русские стали беспорядочно отступать, а партизаны в деревне открыли стрельбу из «Калашниковых», целясь через реку. Внезапность ответного удара дала партизанам громадное начальное превосходство над противником, но это превосходство будет кратковременным, русский командир снова соберет свои силы. Но, прежде чем ему удастся начать дело, придется расчистить подходы к мосту.

Один из «хипов» на ячменном поле вдруг разлетелся на куски, и Эллис понял, что в него, наверное, попал снаряд, выпущенный Юсифом или Абдуром. Да, это было впечатляюще, хотя «дашока» способна поражать цель в радиусе мили, а до вертолета было меньше полумили, все равно, надо было быть очень хорошим стрелком.

«Хайнды» – горбатые истребители – все еще кружили над деревней. Теперь русский командир решил ввести их в бой. Один из вертолетов, низко пролетев над рекой, начал бомбить минное поле, заложенное Шахазаем. Юсиф и Абдур выстрелили в него, но промахнулись. Мины Шахазая стали взрываться одна за другой, не причиняя никакого вреда. Эллис тревожно подумал, жаль, что мины не вывели из строя побольше живой силы врага, двадцать человек из ста пятидесяти – не так уж много. Затем «хайнд» взмыл вверх, спасаясь от снарядов Юсифа, зато другой снизился и возобновил обстрел на бреющем полете над минным полем. Юсиф и Абдур непрерывно поливали его огнем. Вдруг вертолет дернулся, у него отвалилась часть крыла, и он спикировал в реку, а Эллис подумал: хорошо стреляешь, Юсиф! Но теперь подходы к мосту были свободны, у русских оставалось еще более сотни людей и десять вертолетов, и Эллис подумал с холодком страха, что партизаны могут все-таки проиграть этот бой.

Теперь русские обмелели, и большинство солдат – по подсчетам Эллиса, не менее восьмидесяти человек – начали продвигаться к мосту по-пластунски, непрерывно стреляя. Не может быть, чтобы они были совсем лишены боевого духа и недисциплинированны, какими их представляют американские газеты, подумал Эллис, если только это не элитарный корпус. И тут он обратил внимание на то, что все солдаты белокожие. Среди них не было афганцев. Совсем как во Вьетнаме, где «арвинов» не допускали до по-настоящему важных операций.

Внезапно наступило затишье. Русские на ячменном поле и партизаны в деревне теперь лишь изредка перестреливались, русские – оттого, что не видели противника, а партизаны берегли патроны. Эллис взглянул вверх. «Хайнды» в воздухе начали атаку на позиции Юсифа и Абдура на вершине скалы. Русский командир верно определил тяжелые пулеметы как основную мишень для поражения.

Когда «хайнд» снизился над стрелками, засевшим на скале, Эллис на секунду восхитился пилотом, летевшим прямо на орудия: он знал, какая для этого требуется отвага. Но вот вертолет, сделав вираж, полетел в обратном направлении, оба противника промахнулись.

Их шансы примерно равны, подумал Эллис, Юсифу легче точно целиться, потому что он неподвижен, а вертолет все время в движении, но в тоже время, Юсиф был более легкой мишенью именно из-за своей неподвижности. Эллис вспомнил, что в «хайнде» ракетными установками на крыльях управляет пилот, а пулеметчик – передним пулеметом. В такой сложной боевой обстановке пилоту трудно целиться точно, понял Эллис и, так как диапазон поражения у «дашоки» шире, чем у четырехствольного пулемета типа «гатли», которым оснащен вертолет, Юсиф с Абдуром, возможно, имеют небольшое преимущество.