Путем неизбежности (СИ) - Дорошин Богдан. Страница 14

— Только недолго, — нехотя согласился я, присев рядом с алхимиком. — Во что играем?

— В три листа. С правилами знаком?

— Смутно.

— Сдается по три карты, каждая карта имеет свой номинал, — стал мне объяснять один из матросов, слегка расстроенный тем, что в игру вмешался новый игрок. Появление Ловца свело на нет их планы выбить дурь из предполагаемого шулера. — Кон ставится до дачи. Получив карты, начинай торговлю или пасуй. Очки считают по числу карт одной масти…

— Ну мы даем, а? — обрадованный Квинсий подтолкнул меня локтем под ребра. — Обыграли этих простаков в два счете! Смотри сколько монет!

Он потряс завязанным мешочком, в котором позвякивало серебро и медь. Хитрый алхимик действительно оказался тем еще мухлевщиком, хоть его ни разу и не поймали. Он давал своим оппонентам выигрывать, а когда те входили в азарт, шел ва-банк, предварительно подсчитав карты, и лишал их месячного жалования. Заметь матросы, что я едва держусь на ногах, то как пить дать проломили бы обоим черепа.

— Ты и меня обыграл, — напомнил я.

— Да ладно тебе, — отмахнулся Квинсий. — Выигрыш пополам, идет?

— С чего это ты такой щедрый?

— Настроение хорошее, под погоду, — улыбнулся алхимик, а потом добавил, поясняя: — Люблю грозу.

В иллюминаторы бились капли дождя, а молнии сверкали все отчетливей, освещая черное небо. Раскаты грома играли на нервах, и судя по всеобщему настроению, не только на моих. Большинство матросов выглядели напряженными. В этих местах на их памяти таких бурь еще не случалось.

Но «Ветер» на удивление шел ровно и быстро, приближаясь к Осдору, крупному городу на северо-западной границе. Мое образование позволяло сказать многое об этом населенном пункте, но в основном мои знания касались лишь технической стороны вопроса: оборонных структур, гарнизона, политического устройства, количества населения. Как выглядит сам город, кто в нем обитает и что в нем есть интересного, я не знал.

— Кстати, — произнес Квинсий, прежде чем мы разошлись в разные стороны по своим каютам. — Выглядишь ты плоховато, но у меня для тебя кое-что есть.

— И что же?

— Одно зелье. Или ты забыл, что я алхимик?

— Мне казалось ты только ученик.

— Это не важно, — буркнул парень. — Подожди здесь, я сейчас вернусь.

Мне не куда было спешить. Я остался в коридоре, который качался все сильнее и сильнее. Масляные лампы экипаж давно потушил — не хватало им еще пожара, но Ловцы натренированы видеть и в темноте. Конечно, не так хорошо как многие хищники и кошки, но чтобы разглядеть перед собой дорогу, остроты зрения нам хватает. При этом как ориентировался в этой непроглядной темноте Квинсий, понять было трудно. Наверняка нахлебался каких-то настоек, которые и помогали ему мухлевать при игре в карты.

Алхимик вернулся довольно скоро и с самодовольной улыбкой вручил мне теплый бутыль. У меня тут же зародилось подозрение, что алхимик туда только что облегчился и решил надо мною подшутить, но приглядевшись, я понял, что жидкость плескавшаяся в бутылке имеет цвет крови и с мочой не имеет ничего общего.

— Пей осторожно, — предупредил Квинсий. — Шесть неполных глотков на ночь и еще девять утром.

— И все?

— Будешь здоров как бык, — пообещал парень. — Правда голова может кружиться, да и со стулом проблемы… могут быть. Не знаю. Все зависит от особенностей организма.

Сказав эти слова, он скрылся в темноте, ни разу не зацепив плечом стену или переборку. Точно кошка, подумалось мне, и побрел в свою каюту. Перед тем как лечь спать, я расправил смятую постель и, откупорив бутылку с зельем, сделал ровно шесть глотков.

Субстанция оказалась тягучей и довольно приятной на вкус. В Цитадели меня не раз отпаивали подобными зельями, поднимавшими тонус и восстанавливающими баланс внутренней энергии. Но получить такой подарок от малознакомого человека было удивительно. Быть может он таким образом отблагодарил меня за сегодняшнюю игру в карты?

Не успел я додумать эту мысль, как дыхательные пути перехватило судорогой. Воздух перестал поступать в легкие. Я схватился за горло, раздирая его до крови, но глотнуть живительного кислорода не смог. Последним усилием, я взглянул внутренним зрением на бутыль с зельем, которое мерцало ярко-желтым цветом. Ни одного темного пятнышка, ничего, что могло вызвать подозрения.

Сделав несколько шагов к двери, мои ноги подкосились, и я свалился на пол, в довершение ударившись головой о косяк. Моя почерневшая рука, неожиданно ожившая, так и не смогла дотянуться к рукояти хайкеля.

Глава IV

— Он мертв, сударыня, — произнес корабельный лекарь. — Пульса нет, дыхания тоже.

В каюте старшего ученика Сирила Сафэра находилось несколько людей, среди которых была и его наставница Кэролайн. Высокая женщина с повязкой на оба глаза стояла неподвижно, в то время как лекарь и старпом увлеченно обследовали место смерти.

— Причина? — сухо произнесла магистр.

— Хаос его знает, — без затей ответил лекарь. — У него такой взгляд, будто бы он задохнулся, но вот здесь, — он указал пальцем на окровавленную голову, — есть небольшая ранка. С виду несерьезная, но мог пострадать мозг.

— Вы хотите сказать: он оступился, ударился головой и умер? — со злой иронией задала вопрос Кэрол. — Слабо верится. Сирил хоть и был чересчур самонадеянным, но до такого бы вряд ли докатился.

— Правду расскажет вскрытие, — пожал плечами старпом, а потом разгладил свои пышные усы. — В Осдоре много хороших специалистов. Можете даже обратится к кому-то из ваших. В городе есть филиал ордена Ловцов. Но если честно… парень выглядел нездорово уже когда поднимался на борт.

— Обязательно, — челюсти Кэролайн свело судорогой. — Но до тех пор, никто не покинет этот корабль. Это ясно, хаос вас задери?

— Боюсь… боюсь ничего не получится, сударыня, — огорченно вздохнул старпом и прежде чем в его сторону польются угрозы, объяснил: — Мы едва обгоняем шторм. Оставаться на борту будет опасно. Во скольких бы передрягах не побывал наш «Ветер», но рисковать экипажем из-за простых подозрений…

Кэролайн промолчала, так как лишние слова не привнесли бы в ситуацию ничего нового. Статуей она стояла у койки с телом, и окружающим казалось, будто бы она даже не дышит. Вскоре все, кто присутствовал, и чья роль была исполнена, стали бочком протискиваться к двери. Последним тесную каюту покинул лекарь, чье заключение гласило, что парень погиб около двенадцати-четырнадцати часов назад.

— Мне очень жаль, сударыня, — произнес он, и, не дождавшись ответа, вышел в коридор, прикрыв за собой дверь.

Словно отображая внутреннее состояние магистра, громыхнул гром. За окном сверкали молнии, но Кэролайн не могла их видеть, так как ее глаза сейчас были слепы. Женщина полагалась лишь на внутреннее зрение, коим, будучи Ловцом высокого уровня, она владела безупречно. И оно говорило ей о многом. Гроза, что гнала их корабль в невыгодном направлении уже некоторое время, была сверхъестественного свойства. Сейчас это стало очевидным, хоть изначально буря выглядела обычной бурей, и магию в ней можно было бы заметить, лишь специально присмотревшись. Но Кэрол не обращала внимания на простой дождь, пусть даже и столь сильный. А теперь…

Магистр понимала, что силы, затеявшие это все, довольно могущественны. Создать из ничего бурю… на такое способен не каждый маг. На желтом фоне внутреннего зрения, вспышки молний чернели тьмой. Ловец была уверена, что выгляни она сейчас наружу, мириады черных точек, застлавших небо, бросятся ей в глаза.

Каюта Сирила, превратившаяся в морг, сжалась вокруг сознания Кэрол. Понимание накатывало на нее волнами, а гнев закипал внутри. Но она не давала ему выхода, так как сосущая пустота в сердце была сильнее. Ее ученик мертв. Лежит на кровати, и в его теле больше нет жизни. Он больше никогда не заговорит с ней, не поспорит. А она… она даже не может разглядеть его лица и заплакать. Мертвое тело видится сквозь внутреннее зрение всего лишь пустыми очертаниями, словно является продолжением общего фона. Оно сливается с окружением, так как больше ничего не значит; совершено невидимо. Его будто бы и нет.