Кровавые сны - Блейк Станислав. Страница 26

Мальчишки, расположившиеся кругом и внимавшие командующему, принадлежали к разным сражавшимся отрядам, но теперь они смешались, признавая авторитет Иоханна и его командирский дар.

– Жалованье в размере крейцера каждому будет выплачено завтра. – Мальчишки радостно загудели. Микаль, два шага вперед. Крепкий парень со светло-голубыми глазами навыкате вышел из толпы и приблизился к командиру. – Тебя жалуем лейтенантским званием и двойным жалованьем.

Микаль опустился на одно колено и поблагодарил Иоханна, пусть запинаясь и неумело, зато искренне.

– Кто-то идет сюда, – сказал Феликс, не слишком-то увлеченный церемонией. – Человек из леса.

Ламораль де Линь вгляделся и сказал:

– Это чужой, никогда не видел его в здешних местах.

Феликс хотел уже обратиться к незнакомцу, но Иоханн де Тилли опередил его:

– Почтенный! Да, я с вами говорю! – Добавил он, видя, что взгляд глубоко посаженных глаз приближающегося незнакомца обратился к нему. – По какому праву вы прогуливаетесь в лесу замка Белёй?

Человек, вышедший из леса, не сбавил шага, и круг из мальчишек расступился перед ним. Это был среднего возраста широкоплечий блондин со вздернутым носом, тяжелым подбородком и узким ртом. Черный, подбитый мехом, плащ незнакомца был продырявлен у левого плеча. Трещина сомкнутого рта раскрылась и скованный морозом голос прокаркал:

– Святая инквизиция! Я преследую опасного преступника, оборотня, умеющего менять облик.

Феликс впился в плечо Ламораля, тот поднял на пажа недоумевающий взгляд. Ван Бролин отпустил плечо мальчика, засунул руку в карман, где лежали амулеты из мрамора и гранита, несколько лет назад полученные Феликсом от матери, сильно сжал оба кубика в кулаке.

– Здесь все добрые католики, святой отец, – сказал Иоханн, нисколько не смутившись. – Среди нас оборотня быть не может.

– Сие мне ведомо, – кивнул инквизитор. – Вы младший де Линь?

– Я имею честь быть им, – вперед выступил маленький Ламораль. – А обратился к вам Иоханн, сын графа де Тилли.

– Уважаемый и древний род, – кивнул снова инквизитор. – Пойдемте, молодые господа, я покажу вам след твари, которую преследовал. Но прежде скажите остальным детям не ходить за нами. Они только помешают.

– Расходитесь по домам! – скомандовал Тилли. – Завтра Микаль соберет вас снова в назначенный мною час. Ослушание ему приравнивается к ослушанию мне и сурово карается.

Крестьянские дети, порядком уставшие, потянулись к замку на озере, за которым располагалась деревня, а Ламораль, Феликс, Иоханн и верный Микаль двинулись следом за человеком, назвавшимся инквизитором. В самом деле, через каких-нибудь сорок-пятьдесят туазов они наткнулись на цепочку то ли волчьих, то ли собачьих следов и пошли по ним. Следы огибали озеро, на котором располагалась мощная твердыня Белёй, и уходили мимо деревни снова в лес, в направлении французской границы.

– Темнеет, – с досадой промолвил инквизитор. – Нужна облава по всем правилам. Так просто за оборотнем не угнаться.

– Почему вы думаете, что это не простой волк? – спросил Феликс, никогда прежде не встречавший других метаморфов, кроме собственной матери.

– Только что оборотни убили моего фамильяра, – сказал Кунц Гакке, – и я сам прикончил троих. Убежавшее исчадие зла мне знакомо.

– Я возьму на себя смелость пригласить вас, святой отец, в замок. – Сказал Иоханн с поклоном. – Несомненно ваша история заинтересует его хозяев, а наутро, вполне возможно, к вашему преследованию захотят присоединиться егеря де Линей, и даже сами господа со свитой и сворой охотничьих псов.

Ламораль с достоинством подтвердил приглашение, которое должно было исходить от него самого.

– Благодарю вас, молодые господа, – поклонился инквизитор. – А как зовут вашего товарища, до сих пор не представленного мне?

– Это Феликс ван Бролин, мой паж, он родом из Антверпена, – сказал Ламораль.

– Прошу прощения у вашей милости, родом я из Флиссингена, что в Зеландии, – уточнил Феликс, тут же пожалев о сказанном. Инквизитору незачем было знать о происхождении пажа из бунтующей провинции. Но вылетевшие слова было уже не вернуть.

Впрочем, инквизитор выглядел уставшим и вряд ли обратил внимание на слова какого-то пажа. Четверо мальчиков и Кунц Гакке отправились в замок Белёй, где инквизитора приняли весьма любезно. Он только попросил отправить резвого посыльного в деревню, где были найдены детские трупы, чтобы доставить в замок ученейшего отца Бертрама, как выразился Кунц Гакке о своем компаньоне.

Жизнь в зимнем замке весьма скучна, и поэтому господа де Линь и Тилли с удовольствие слушали рассказы бывалых людей, коими без сомнения были усаженные за общий стол отцы-инквизиторы. Им достались места в середине, рядом с духовником семьи, детскими наставниками, начальником охраны и главным егерем. Господа же, как им положено, занимали наиболее почетные места. Поблизости слуги накрыли отдельный столик для пажей, откуда прекрасно было слышно все, о чем говорили в обеденном зале, богато убранном, освещенном сотней свечей.

– Дон Фадрике, сын герцога Альбы все еще осаждает Харлем, – доносились до ушей Феликса слова Маргариты де Линь, хозяйки замка. – Еретики упорствуют в защите городов, а королевские войска не успевают во все места, где кипит мятеж.

– Ничего нельзя поделать, сударыня, – сказал усатый граф Тилли, отец Иоханна. – Герцог уже седьмой год старается внушить ужас бунтовщикам, да только и полностью разоренные города, вроде стертых с лица земли вместе с населением Зютфена и Наардена, не приводят к спокойствию, а только еще больше распаляют народ, которому становится нечего терять.

– Правда ли, что испанцы захватили Наарден, перейдя замерзший ров вокруг города? – спросила Маргарита.

– Истинная правда, сударыня, – подтвердил граф. – Ваше озеро вокруг замка тоже в эту суровую зиму замерзло, так что можно лишь порадоваться отсутствию в округе бунтовщиков.

– Ах, господин мой, – вмешалась графиня Тилли, – бунтовщики, по крайней мере, обычные люди, а святые отцы настаивают, что в округе бродит зловредный оборотень, способный нападать на людей.

Феликс навострил слух, в то же время следя за тем, чтобы не начать двигать ушами.

– Не извольте беспокоиться, ваши светлости, – сказал второй инквизитор, доставленный из деревушки в нескольких лье от замка. – Сей оборотень рисковал набрасываться лишь на беззащитных селян и детей. Не бывало случая, чтобы оборотни беспокоили обитателей укрепленного замка. Разве что…

Инквизитор осекся, но взволнованные женщины наперебой заставили его продолжать.

– За исключением разве что тех случаев, описанных в прошлом, когда оборотень относился к замковой челяди, либо когда становился оборотнем сам владелец.

– Вы говорите «становился»? – ужаснулась Маргарита де Линь.

– Бытует точка зрения, что ликантропия суть болезнь, коей может заразиться укушенный оборотнем здоровый человек, – сказал отец Бертрам, – но последние исследования святых отцов позволяют сделать вывод, что это ничем не подтвержденные народные суеверия.

– Более того, – сказал Кунц Гакке, – никто не может человека заставить изменить его божественный образ, а лишь его собственная воля. Были случаи, когда искренне покаявшиеся вампиры и оборотни отказывались от искушения кровью, и заканчивали дни свои, примиренные с Господом.

– Если уж приходится сравнивать, – сказал отец Бертрам, – то еретики представляют куда более серьезную угрозу для фламандских католиков, чем одинокий нелюдь, к тому же покалеченный и скрывающийся от нас.

– Если сравнивать, то оборотни, суть злобные исчадия ада, а еретики населяют и просвещенные страны, такие как Дания, Англия и многие германские княжества. Поэтому, если мне будет позволено иметь свое мнение, резня всех без исключения еретиков-наарденцев излишне жестокая мера, – высказалась Маргарита де Линь.

– Пожалуй, король не одобрит потерю стольких налогоплательщиков, – поддержал супругу Филипп де Линь.