Чужой трон - Самойлова Елена Александровна. Страница 6

– Предатели-и-и… – тихо выдохнула я, проводя ревизию сумы.

Да-а, напихали туда столько, что я только диву давалась. Метара что, решила, будто я с Данте на веки вечные уезжаю?

Помимо обычных двух смен одежды и моих любимых дриадских полусапожек в суме обнаружилось совершенно невозможное количество барахла, причем половину вещей я видела впервые. К примеру, расшитое яркими нитками светло-зеленое платье, вроде бы моего размера, но непонятно откуда взявшееся – я его точно не покупала. Метара что, мне с собой его в качестве приданого впихнула? Я покачала головой и продолжила ревизию.

Две эльфийские рубашки из тонкого полотна, тоже непонятно откуда взявшиеся, и нечто вроде верха от костюма для воинственных дев юга – темная, едва ли не черная рубашка без рукавов с полностью открытой спиной и широким, почти корсажным поясом на шнуровке. Последняя деталь вызвала у меня наибольшее удивление, поэтому я выудила сей «корсет» из сумы и вопросительно уставилась на Вильку.

– Виль, а это что такое?

Подруга на несколько секунд замялась, а потом принялась объяснять:

– Ев, это тебе под куртку вместо рубашки.

– Че-е-го? Виль, ты издеваешься?!

– Нет, я серьезно. Это на тот случай, если вдруг перекидываться придется. Ну мало ли что в дороге бывает… Все равно ж под курткой или под рубашкой не будет видно, что спина открыта, зато потом, когда крылья вырастут, то на тебе хоть одежда, как в прошлый раз, лоскутами висеть не будет.

Тоже верно… В прошлый раз мне пришлось выбрасывать и куртку, и рубашку, потому что крылья попросту прорвали ткань. Ладно, она же хотела как лучше, все равно под верхней одеждой оригинальный покрой не будет виден.

– Леший с вами обоими, – махнула рукой я, стараясь не обращать внимания на то, с каким облегчением выдохнули мои друзья. – Пойду во-он за те кустики переоденусь. Вилья, ты отвечаешь за то, чтобы Данте к ним даже и не приближался, понятно?

Аватар взглянул на меня с таким потрясающим выражением оскорбленной невинности на лице, что мне стало почти стыдно, но не настолько, чтобы я начала извиняться. Вилька проводила меня слегка озадаченным взглядом, а потом вдруг встрепенулась и, подбежав ко мне, сунула мне в руку тихо зашуршавший сложенный листок бумаги.

– Ев, это записка от Метары, она просила тебе передать.

Я кивнула и гордо удалилась за ближайший густой орешник, который присмотрела как место переодевания.

Первым делом я выудила из сумы немного помятые, но чистые полотняные штаны темно-зеленого цвета, которые натянула прямо под платье, после чего пришлось выполнять самую сложную часть программы по одеванию – а именно сообразить, как же, леший побери, надевается пожертвованный мне то ли Вилькой, то ли Метарой «корсет». Промучившись минут пять, я все-таки надела его, затянула на спине шнурки пояса-корсажа и критически осмотрела результат. А что, довольно-таки удобно. Спине не жарко, спереди все закрыто практически наглухо, тонкая полоска ткани завязывалась вокруг шеи, не давая импровизированному корсету сползти, а широкий пояс делал мою талию хотя бы зрительно стройнее.

Сойдет, короче.

Я быстренько обулась в туфли на тонкой подметке и, почувствовав себя вполне готовой к походу, развернула Метарину записку, да так и застыла, впившись в нее ошарашенным взглядом. В записке была всего лишь одна строчка следующего содержания: «Еваника, не повторяй мою ошибку». Как-то Метара призналась, что когда-то давно ее с Лексеем Вестниковым связывало нечто большее, чем просто дружба, но потом они с Лексеем о чем-то поспорили, в результате чего Метара уехала в Древицы, а мой наставник направился в западные леса. Спустя какое-то время он вернулся за ней в Древицы, но Метара, будучи чересчур гордой, весьма эмоционально послала его далеко и надолго. Лексей послушался, и с тех пор они больше не виделись, о чем Метара сожалеет до сих пор.

Из орешника я выходила в глубокой задумчивости, держа в руках тонкую рубашку, которую планировала надеть поверх «корсета», и со словами: «Ну как вам?»– предстала пред глазами моих друзей. Те одновременно обернулись и ненадолго замолчали, критически созерцая меня с головы до ног. Когда пауза затянулась до неприличия, я тяжело вздохнула и, подойдя ближе, сбросила суму в траву, дабы не мешала надевать светлую рубашку с распущенной шнуровкой на груди.

– Ладно, народ, можете ничего не говорить, и так знаю, что все, как обычно.

Вилька вышла из ступора первой и сразу же заявила:

– Ев, на самом деле тебе очень идет. Честно.

– Ага, то-то вы застыли, пораженные в самое сердце моей неземной красотой, – скептически фыркнула я, подсаживаясь поближе и привычно убирая короткие волосы с лица. – Ладно, Данте, выкладывай, что там у вас в Андарионе случилось и что именно требуется от нас с Вилькой.

Данте секунду помолчал, видимо соображая, как бы нам поделикатнее все разъяснить, но потом махнул рукой на церемонии и принялся выкладывать все как есть. Мы с Вилькой слушали, и с каждым словом я все отчетливее понимала, что мы опять влипли, причем покруче, чем в прошлый раз, когда шли к Небесному колодцу.

В общем, когда Хэл осенью вернулась в Андарион в сопровождении аватаров и с действующим Небесным Хрусталем, айраниты возрадовались. Но, как водится, ненадолго. К тому времени самозванец был благополучно устранен слаженными действиями аватаров, но в стране уже воцарилась полнейшая анархия. Принц Азраэл, сын покойного короля, на время взял бразды правления в свои руки, пока жрица Хэлириан вместе с Храмом искала истинного короля. Все бы ничего, но к весне выяснилось, что короля в Андарионе попросту нет и где он находится – неизвестно. Дело в том, что истинным королем мог быть даже полукровка, который, возможно, и не знает о своей второй ипостаси, поэтому задача Хэл значительно усложнилась. Плюс ко всему драконы, проживавшие на Алатырской горе, объявили военное положение по отношению к Андариону, так что сейчас в стране айранитов проблем выше крыши. Принц едва справляется с утихомириванием народных масс, а тут еще и драконы постоянно на него давят, угрожая начать масштабные военные действия…

– Стоп, – вклинилась я в отчет рыцаря-аватара. – А с драконами-то вы чего не поделили?

Данте тяжело вздохнул и нехотя ответил:

– Вообще-то с драконами айраниты никогда особо не ладили, и я, по правде говоря, не знаю почему. Просто у нас с Алатырской горой постоянный вооруженный нейтралитет, но недавно нам пришло послание от драконьего царя, в котором он пишет, что в одностороннем порядке разрывает все мирные договоренности и объявляет Алатырскую гору врагом Андариона.

– Лихо! – резюмировала Вилька. – Только вот с какого перепугу он так поступил?

– Не знаю. – Данте пожал плечами. – Аранвейн всегда слыл весьма миролюбивым и справедливым правителем, так что я даже понятия не имею, почему он принял такое решение. Правда, в письме было сказано, что если айраниты не перестанут подсылать к Алатырской горе своих прихвостней, то драконы начнут войну против Андариона.

– А что за прихвостни-то? – изумилась я. – Вы что, аватаров шпионить посылаете?

Данте посмотрел на меня с выражением оскорбленного достоинства и, глядя мне в глаза, медленно и четко произнес:

– Еваника, я тебе клянусь, что никого не посылал. Ни я, ни Азраэл понятия не имеем, что это за «прихвостни» якобы от айранитов, но Аранвейн почему-то свято уверен, что существа, которых драконы периодически вылавливают внутри Алатырской горы, подосланы именно нами.

– А вы поговорить-то с ним не пробовали? – поинтересовалась Вилька, рассматривая собственные ногти. – Если вы их не посылали, то неужто нельзя нормально объяснить?

Данте саркастически усмехнулся и ответил:

– Ревилиэль, если бы все было так просто… Но Аранвейн не хочет никого слушать. Я пытался с ним поговорить, но он отказался, хоть мы с ним и знакомы почти полсотни лет…

– Сколько-сколько лет знакомы? – изумилась я, не в силах представить такую цифру по отношению к аватару.