Ночь над водой - Фоллетт Кен. Страница 60

– Не вижу, каким образом.

– А я вижу. Есть одна идейка. Предположим, что некая ассоциация независимых юристов решила начать расследование по этому делу.

– С чего вдруг? Прошли годы.

– Неважно, поступил сигнал, что кто-то здорово на этом нагрел руки.

– Так, ясно, и что?

– Допустим, они как-то узнали, что в папиных бумагах есть кое-что крайне интересное по этому делу...

– Понимаю. Тогда они обратятся к тебе с просьбой, чтобы ты показала им бумаги! – Правильно. А я могу разрешить, но могу и сказать, что они, увы, не сохранились.

– Что ж, звучит неплохо.

Нэнси так увлеклась, что уже видела свой план претворенным в жизнь. Ни в чем нельзя быть уверенной, но он мог привести к успеху.

– Послушай, я хочу, чтобы ты связался по телефону с Дэнни. Задай ему один-единственный вопрос.

– Так, беру карандаш, записываю.

– Спроси: если будет проводиться расследование того случая с Джерси Раббером, что мне делать, отдавать папины бумаги или нет?

Она почувствовала, что на том конце провода Мак совершенно обескуражен.

– Думаешь, он клюнет и скажет нет?

– Уверена, что запаникует. Да еще как! Он ведь понятия не имеет, что там в секретере – записки, дневники, письма? Может быть все, что угодно.

– Начинаю понимать ход твоих мыслей. План действительно неплохой. Дэнни думает, что у тебя есть против него что-то важное.

– Да, и наверняка попросит поддержки. Он обратится ко мне с просьбой никому не показывать бумаги. А я могу согласиться, но только если он поддержит меня на заседании правления компании.

– Секундочку. Не увлекайся. Еще не время открывать шампанское. Дэнни, конечно, трус, но он не дурак. А если он заподозрит, что мы сочинили легенду, чтобы надавить на него?

– Может. Но как он может знать наверняка? Чем черт не шутит...

– Логично. По крайней мере, это наш единственный шанс.

– Попробуем?

– Обязательно.

Нэнси почувствовала себя лучше.

– Найди меня на следующей остановке.

– Где это будет?

– Ботвуд, Ньюфаундленд. Мы должны быть там через семнадцать часов.

– А будет возможность связаться с вами?

– Наверняка. Там же аэропорт. Но все равно закажи разговор заранее.

– О'кей! Счастливого полета!

– Пока, Мак.

Она положила трубку. Настроение было неплохим. Конечно, нельзя знать сейчас, клюнет ли Дэнни на удочку, но все-таки уже есть какой-то план.

Часы показывали двадцать минут пятого, время садиться в самолет. Нэнси вышла из комнаты и оказалась в холле, где Мервин Лавси разговаривал по другому телефону. Он кивнул ей, прося задержаться. Через окно она видела, что начинается посадка. Мервин заканчивал разговор.

– Сейчас не время, я больше не могу говорить. В общем, заплатите этим скотам столько, сколько они просят, но, главное, продолжайте дело.

Нэнси удивилась. Она вспомнила, что у него на фабрике какие-то неприятности, связанные с финансами. Судя по всему, он идет на уступки. Странно, на него это не похоже.

На другом конце провода тоже, очевидно, изумились его неожиданному решению, потому что через секунду он прорычал в трубку:

– Да, черт побери, именно так, как я сказал, мне надоела вся эта свара с инструментальщиками. До свидания. – Он резко повесил трубку. – О, хорошо, что я вас встретил, а то уже начал отчаиваться.

– Ну, как ваши дела, все хорошо? Удалось вернуть жену?

– Нет. Но я сам виноват, не мог все толком объяснить.

– Плохо. И где она сейчас?

Он выглянул в окно.

– Вон там, посмотрите, в рыжей куртке.

Нэнси увидела красивую блондинку лет тридцати.

– Мервин, она же прекрасна! – вырвалось у нее. Нэнси была искренне удивлена. Она представляла его жену более простой, не такой изящной и тонкой, грубее. – Понимаю, почему вам так не хочется терять ее. – Женщина держала под руку какого-то мужчину в синем блейзере, очевидно, своего спутника. Ему было далеко до Мервина – низенький, кое-где проглядывает лысина, но взгляд уверенный, веселый, счастливый. Она сразу же поняла, что Мервин потерпел фиаско, ему предпочли другого. Ей стало жалко его. – Мервин, я вам сочувствую.

– Ну нет, я так просто не сдамся, лечу в Нью-Йорк. – Нэнси улыбнулась. Сейчас она узнавала настоящего Мервина. – Ясно, за такой женщиной действительно можно помчаться через океан. – Да, но есть одна загвоздка, так что, в принципе, вам решать. Самолет-то ведь забит до отказа...

– Знаю, но почему и что мне решать, объясните?

– Потому что у вас единственный свободный билет. Вы купили купе для новобрачных, а там два места. Умоляю, продайте мне одно из них.

Она засмеялась.

– Мервин, что вы такое говорите? Я не могу спать в одной комнате с мужчиной. Я вдова, почтенная женщина, а не какая-то там девчонка с улицы.

– Нет, вы должны, я ведь тоже оказал вам услугу.

– Я вам должна что угодно, кроме своей репутации.

– Перестаньте. Вы что-то не больно задумывались о репутации, когда сели ко мне в кабину, так торопились лететь через Ирландское море.

– В кабину, Мервин, именно в кабину, а здесь нужно будет спать в одном маленьком тесном помещении. – Ей искренне хотелось помочь ему, но это уж слишком, ведь она почтенная леди. Что скажут окружающие? – Ради бога, извините, но я не могу, в моем возрасте, оказаться замешанной в публичном скандале.

– Послушайте, я специально узнавал насчет этого чертового купе. Оно ненамного отличается от остальных в самолете. Там две койки. И если мы приоткроем на ночь дверь, то, в сущности, ничем не будем отличаться от остальных пассажиров, которые тоже ночуют в общих отсеках.

– А что скажут люди?

– Что вы так уж волнуетесь? У вас нет мужа, который посчитал бы это безнравственным, родители уже умерли. Кого интересует, что вы делаете и как поступаете?

«Нет, я больше не могу выносить его грубостей, – подумала Нэнси. – Вот уж, действительно, если упрется, то не сдвинешь с места, просто танк».

– У меня двое сыновей, каждому уже за двадцать.

– Уверен, они бы расхохотались, узнав, из чего вы делаете проблему.

«Да, скорее всего, так», – подумала она.

– Может быть. Но я знаю нрав нашего общества: как только слухи дойдут до Бостона – а в том, что они дойдут, я нисколько не сомневаюсь, – меня просто сожрут.

– Вспомните. Вспомните, какой несчастной вы были, когда заявились ко мне на летное поле. Что я тогда сделал? Правильно, помог. Теперь ваша очередь, я прошу вас об одолжении, понимаете?

– Понимаю.

– Я в беде. Разве это не ясно? У меня последний шанс спасти семью. Вы, только вы, можете мне помочь. Вам это почти ничего не стоит. Подумайте, Нэнси. Репутация? К черту репутацию, это вопрос жизни в смерти.

Она задумалась. Действительно, какой уж там скандал, когда ей сорок. Да и репутацию ее уже ничем не подмочишь. Если бостонские матроны подумают, что она «не растерялась», «весело погуляла в Европе», пусть, какое это имеет значение. Все равно будут завидовать. А о репутации лучше заботиться девственницам.

Она взглянула на его упрямое лицо. Ему плохо, это точно. Надо ему помочь. Ведь в конечном счете, если бы не он, она бы не успела никуда добраться.

– Вы поможете мне, Нэнси? – спросил он тихим, усталым голосом.

Нэнси Линеан перевела дыхание.

– Какого черта вы медлите, пойдемте скорее, – ответила она в его же манере.

Глава 13

Последнее, что заметил Гарри Маркс на исчезающей за окном европейской земле, был белый маяк, гордо стоящий на северном берегу в устье реки Шеннон. Внизу океанские волны лизали скалы. Через несколько минут земля исчезла из глаз. Кругом только бескрайние равнины моря.

«Когда я приеду в Америку, то буду уже богатым», – подумал он.

От близкого присутствия «Делийского комплекта» его лихорадило, он чувствовал себя сексуальным маньяком, учуявшим запах обнаженного женского тела. Сокровища рядом, осталось только протянуть руку. Пальцы ныли, сжимаясь и разжимаясь от возбуждения.