Ночь над водой - Фоллетт Кен. Страница 86

Нэнси молчала. Ничего, пусть помучается. Наконец глухо произнесла:

– Тогда нет проблем.

– Ты им дашь от ворот поворот?

– Сделаю лучше. Я просто сожгу все завтра же утром.

– Умница, – он радовался как ребенок, – ты настоящий друг. – А ты сомневался, что я могу поступить иначе?

– Спасибо огромное, ядаже не знаю, как тебя благодарить.

– Ничего, не стоит, правда, если ты так уж хочешь, есть одна мелочь.

– Что, скажи скорее?

– Ты в курсе, почему я так стремительно возвращаюсь?

– Нет, я сам заволновался, когда мне сказали...

– Дело в том, что Питер хочет продать компанию за моей спиной.

На другом конце провода стояла гробовая тишина.

– Дэнни! Ты слышишь? Куда ты пропал?

– Да, слышу. Так ты не хочешь продавать компанию?

– Ни в коем случае. К тому же, учти: нам платят копейки, а меня вообще собираются вышвырнуть вон. Питер понимает, что это невыгодная сделка, но главная его цель – раздавить меня.

– А почему сделка невыгодная? В последнее время «Блэк'с бутс» не очень-то преуспевала.

– И ты знаешь причину, правда?

– Я думаю...

– Вот прямо и говори. Дело в том, что Питер – вшивый управляющий.

– Ну ладно, ладно, я понял.

– А теперь пораскинь мозгами. Вместо того чтобы продавать, не проще ли уволить его? Я сама стану к штурвалу и смогу выровнять руль, будь уверен. И только тогда, когда компания снова начнет приносить приличные доходы, можно будет рассмотреть возможность продажи, если кто-то к тому времени захочет. Но, естественно, уже не за гроши, а за кругленькую сумму.

– Я, право, не знаю.

– Дэнни, подумай, в Европе только что началась война, пойдут новые заказы. Мы будем продавать нашу обувь быстрее, чем ее делаем. Если подождать два-три года, можно продать ее вдвое, втрое дороже.

– Однако союз с Нэтом Риджуэем помог бы поднять на ноги и мою маленькую юридическую контору.

– Забудь об этом. Я предлагаю путь, как выбраться нам всем.

– Знаешь, я не уверен в том, что этот план соответствует твоим интересам.

«Старый лгун, – подумала Нэнси. – Ты печешься только о своих собственных барышах». Но вслух она этого не сказала.

– Не дури, все продумано.

– Хорошо, я все обдумаю.

Его ответ прозвучал очень уклончиво, она не могла оставаться в неведении, пора было доставать козырную карту.

– Дэнни, подумай о бумагах отца, ради бога.

Голос на том конце сразу изменился, стал глухим и хриплым.

– Ты на что намекаешь?

– Ни на что. Просто я оказываю тебе услугу и теперь прошу тебя об одном одолжении. Все честно.

– Ты считаешь? Тогда я вот что тебе скажу: обычно это называется шантажом.

Она проглотила слюну, когда вспомнила, кто ей говорит эти слова.

– Не строй из себя святошу, лицемерный нахал, ты занимаешься такими делами всю жизнь.

Он не обиделся, лишь захохотал в трубку:

– Тут ты попала в точку, детка. Узнаю хватку твоего отца. Но возникает один маленький вопросишка. Уж не ты ли сама подтолкнула судебное разбирательство, чтобы поставить меня в безвыходное положение?

Дэнни потихоньку подбирался к правде.

– Ты бы так сделал, нисколько не сомневаюсь. А я не буду отвечать на твои глупые вопросы. Учти одно – проголосуешь завтра со мной, ты спасен, нет – пеняй на себя. – Нэнси решила больше не церемониться с хитрым лисом.

– Ты со мной так не разговаривай, детка. Я знал тебя, еще когда ты лежала в пеленках.

Нэнси смягчила тон.

– Вот и помоги по старой дружбе.

Он выдержал длинную паузу.

– Другой какой-нибудь вариант у тебя есть?

– Нет.

– Хорошо, сдаюсь. Только учти – дашь на дашь.

Нэнси была готова заплакать. Надо же, получилось, сломала Дэнни. Теперь она победит. Никому не отдаст «Блэк'с бутс».

– Я рада, Дэнни, – произнесла она в трубку тихо.

– Твой папочка говорил мне, что так будет.

Нэнси очнулась. Фраза звучала очень странно, она не поняла.

– Что ты говоришь?

– Я сказал, твой па хотел, чтобы детки, ты и Питер, хорошенько поборолись за его наследство.

Нэнси заметила в его голосе лукавые нотки. Видимо, он решил нанести последний удар, сделать ей больно. Она не хотела сильно радовать его тем, что удар попал в цель, но любопытство пересилило.

– Какого черта ты там бормочешь?

– Он всегда любил повторять, что дети богатых родителей, как правило, плохие бизнесмены, не знают, что такое голод. Па сильно волновался, думал, вы спустите все, что он вам оставил.

– Мне он ничего подобного не говорил.

– Поэтому так и устроил, чтобы вы передрались. В последнее время он настраивал тебя, что ты будешь руководить компанией как наиболее способная для этого, и Питеру говорил обратное, что руководство по праву принадлежит ему как мужчине. Таким образом, он все устроил так, что столкновение было неизбежным. Пусть победит сильнейший – вот его кредо.

– Не верю, – голос у Нэнси дрожал. Дэнни зол, что ему выкрутили руки, и несет всякую чушь. А вдруг правда? Ее знобило.

– Хочешь верь, хочешь нет, твое дело. Только я рассказываю то, что говорил твой отец.

– Па говорил, что хочет видеть Питера председателем?

– Совершенно точно. Не веришь мне, спроси брата.

– Ты думаешь, я ему поверю? Напрасно.

– Нэнси, я впервые увидел тебя, когда тебе было два дня от роду. Знаю тебя, как говорится, вдоль и поперек. Ты хороший человек, у тебя неплохой характер, только иногда бываешь чуть жесткой, как твой отец. Давай больше не будем о делах. Я все понял и поступлю так, как мы договорились.

Лишь теперь она поняла наконец, что он не лжет. На душе стало гадко, противные черные блики стояли перед глазами.

– Завтра на заседании совета увидимся.

– Да.

– Пока, Нэнси.

– Прощай, Дэнни. – Она повесила трубку.

– Боже мой, ты была великолепна, – улыбнулся Мервин.

Она горько усмехнулась:

– Спасибо.

Мервин захохотал:

– Нет, так ловко провела старика, не оставила ему никаких шансов. Он так и не понял.

– Ладно, давай помолчим. – Он опешил, как будто его ударили.

– Как скажешь.

Она тут же пожалела о своих словах.

– Извини. Понимаешь, Дэнни рассказал кое-что такое, от чего голова идет кругом.

– А мне сказать можешь?

– Он говорит, па поставил нас с Питером друг против друга, словно боксеров на ринге. Победитель получает компанию.

– И ты ему веришь?

– Да. Это ужасно. Я никогда раньше не думала, но теперь можно объяснить многое, что происходило и до сих пор происходит между мной и Питером.

– В общем, ты расстроилась.

– Да. – В ее глазах заблестели слезы, она прильнула к его плечу. – Такое чувство, будто я марионетка в кукольном театре и кто-то сверху дергает за ниточки. Действуем, как по сценарию. Противно. Теперь даже не знаю, хочу я эту компанию или нет. Мы ведь не куклы, мы живые люди.

Он все понял.

– Что же ты собираешься делать?

Она знала ответ еще до того, как он закончил свой вопрос.

– Буду писать собственный сценарий.

Глава 20

Гарри Маркс был так счастлив, что боялся пошевелиться.

Он лежал на подушке и вспоминал каждое мгновение этой волшебной ночи: дрожь ее первого поцелуя, страстное желание, горькое разочарование, что его не пускают, восторг и радость, когда он увидел Маргарет у своей полки.

Он до сих пор ощущал прелесть ее прикосновений. С другими девчонками все было не так. Там ему что-то мешало, он ежился, не мог расслабиться и в результате получал мало удовольствия. Не то что с Маргарет, о таком он не мог даже мечтать.

Гарри знал, что ему опять улыбнулась удача. Он не считал себя умным, денег нет и в помине, социальное происхождение у них разное. В довершение всего, она точно знала, что он мошенник. Так что же Маргарет разглядела в нем? Она такая красивая, страстная, добрая, беззащитная, с изумительным телом! Каждый бы клюнул. А он? Конечно, не безобразен, умеет носить одежду, но этого ничтожно мало. Он чувствовал, что ее привлекло другое – его образ жизни, общение с самыми разными людьми, с рабочим классом и даже подпольным преступным миром, куча любопытного и интересного. Он подозревал, что она видит в нем некоего романтического героя, что-то вроде Билли Кида или Робина Гуда. Так, например, она отметила то, что он подержал ей тогда стул в столовой – мелочь, элементарный жест галантного обхождения с женщиной, любой сделал бы то же самое не задумываясь. Но она вообще особенная. Трудно понять этих девчонок, хотя, в конце концов, это не так уж и важно. Лучше еще раз представить тусклый свет, ее полные белые груди, маленькие, как розочки, соски, пучок каштановых волос между ног, ритмично двигающиеся бедра...