Столпы Земли - Фоллетт Кен. Страница 198

– Конечно, – сказал Джек, несколько удивленный такой лестью в свой адрес.

– Я – христианин и не держу своих женщин взаперти, как мои братья-мусульмане. С другой стороны, я – араб и не позволяю им... прости, многого из того, к чему привыкли другие женщины. Я разрешаю им видеться и разговаривать с мужчинами в моем доме, даже допускаю дружбу между ними. Но когда из дружбы вырастает нечто большее – ас молодыми это часто случается, – я смею рассчитывать на то, что мужчина возьмет на себя определенные обязательства. В противном случае я буду считать это личным оскорблением.

– Конечно, – все еще недопонимая, куда клонит Рашид, ответил Джек.

– Я знал, что мы поймем друг друга. – Рашид встал и ласково положил руку Джеку на плечо. – Господь не дал мне сына, но, если бы чудо случилось, он был бы таким, как ты.

– Только, надеюсь, смуглее, – без раздумий выпалил Джек.

Рашид на мгновение побелел и вдруг разразился громким хохотом, перепугав всех гостей.

– Да, – весело сказал он. – Пожалуй. – И пошел в дом, заливисто смеясь.

Старшие гости стали потихоньку расходиться. Дневная жара спала, стало прохладнее. Джек на время остался один, размышляя над тем, что сказал ему Рашид. Ему предлагали сделку – в этом не было никаких сомнений. Если он женится на Айше, то с помощью Рашида станет строить дома для толедской знати. Но было в словах хозяина дома и предупреждение: если Джек не собирается жениться на его дочери, ему следует оставить этот дом. В Испании были приняты, безусловно, более утонченные манеры, нежели в Англии, но, когда требовалось, условия ставились жестко и прямо.

Джеку трудно было поверить в реальность происходящего: неужели это мне, думал он, Джеку Джексону, незаконнорожденному сыну человека, повешенного на глазах сотен людей, выросшему в лесу, подмастерью, беглому монаху, предлагают взять в жены дочь богатого арабского негоцианта, да еще обещают так почитаемую всеми работу строителя в этом благодатном городе? Звучит слишком заманчиво, чтобы быть правдой.

Солнце садилось, и дворик погружался в тень. Подошел Юсеф, теперь они были вдвоем на аркаде. Не успел Джек подумать о том, что сейчас может быть разыграна заранее придуманная сценка, как тут же, подтверждая его догадку, появились Райя и Айша. Хотя девушкам и юношам запрещалось касаться друг друга, Рашид и его жена наверняка догадывались, что может произойти между ними. Они, конечно же, дадут возлюбленным возможность немного побыть наедине, соображал Джек, а потом, за мгновение до того, как они захотят преступить запретное, во дворик выбежит «возмущенная» мать и прикажет девочкам немедленно вернуться в дом.

Райя и Юсеф уже целовались на другом конце дворика. Джек встал, когда Айша подошла к нему. На ней было белое до пола платье из египетского шелка, плотно облегавшее ее стройную фигурку. Раньше Джек никогда не видел такой ткани: она была намного мягче шерсти и тоньше льна и вся светилась в сумерках. Карие глаза Айши от этого казались совсем черными. Она стояла очень близко от Джека и озорно улыбалась:

– Что он сказал тебе?

Джек догадался, что она говорит об отце:

– Он предложил мне строить дома.

– Какой щедрый дар! – воскликнула Айша с явным пренебрежением. – Даже не верится! Мог бы по крайней мере предложить тебе денег.

Ей, похоже, не по душе все эти сарацинские околичности, заметил про себя Джек. Ее откровенность показалась ему очень милой.

– Мне не очень хочется строить дома, – сказал он.

Айша внезапно стала серьезной:

– Я тебе нравлюсь?

– Да. Ты же знаешь.

Она сделала шаг вперед, подняла свое личико, закрыла глаза и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его. От нее исходил приятно дурманящий запах мускуса и серной амбры. Она раскрыла губки, и ее язычок игриво проник сквозь его губы. Руки его сами обхватили ее и спустились ей на талию. Ткань платья была настолько тонкая, что, казалось, он касается ее обнаженной кожи. Айша взяла его руку и положила на свою грудь. Тело ее было тонким и гибким, а грудь маленькой, похожей на упругий холмик, с крошечным твердым сосочком на вершине. От возбуждения она часто задышала, и Джек вдруг ощутил ее руку у себя между ног. Кончиками пальцев он сжал ее сосок. Глубокий стон сорвался с ее губ, и она отстранилась, тяжело дыша. Джек опустил руки.

– Я сделал тебе больно? – прошептал он.

– Нет! – ответила Айша.

Он вспомнил об Алине и почувствовал себя виноватым, но потом подумал, что все это глупо. Почему он должен раскаиваться в том, что изменяет женщине, которая вышла замуж за другого?

Айша смотрела на него, и, хотя было уже темно, он видел, что ее лицо горело желанием. Она взяла его руку и снова положила себе на грудь.

– Еще... только крепче... – настойчиво шептала она.

Он нащупал сосок и наклонился, чтобы поцеловать ее, но она откинула голову и следила за его лицом, пока он ласкал ее. Сначала он легко сжимал ее сосок, потом, повинуясь, ущипнул сильнее. Айша выгнула спину, и ее маленькие груди с твердыми сосками выступили под легкой тканью платья. Джек склонился, чтобы поцеловать ее грудь. Губы его сомкнулись на набухшем соске. Потом он сжал его зубами и потянул книзу. Айша снова издала глубокий блаженный стон.

Джек почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу. Она отняла его голову от своей груди и крепко прижалась к нему.

Джек склонил голову к ее лицу: Айша неистово целовала его, прижимая его тело к своему и негромко вскрикивая. Джек испытывал сильное возбуждение и одновременно был немного растерян, даже напуган: такого с ним еще никогда не случалось. Ему показалось, что Айша была близка к экстазу. Но внезапно их прервали.

С порога донесся голос матери:

– Райя! Айша! Немедленно домой!

Айша взглянула на Джека. У нее почти перехватило дыхание. Она еще на мгновение крепко прижалась губами к его губам и вырвалась из объятий.

– Я люблю тебя! – прошептала она и побежала в дом.

Джек проводил ее взглядом. Райя поспешила следом, впрочем, не так быстро. Мать бросила неодобрительные взгляды на Джека и Юсефа и пошла за девочками, закрыв за собой дверь. Джек какое-то время стоял, уставившись на закрытую дверь, и пытался сообразить, что же ему теперь делать.

Юсеф через весь двор подошел к нему, прервав его мечтания.

– Какие красивые девушки – обе! – сказал он тоном заговорщика.

Джек отсутствующе кивнул и пошел к воротам. Юсеф двинулся за ним. Не успели они выйти из арки, как у них за спиной неизвестно откуда появился страж и закрыл за ними ворота.

– Самое неприятное после того, как ты помолвлен, – это постоянная боль между ног, – сказал Юсеф. Джек не ответил. А Юсеф продолжил: – Придется сходить в Фатиму – облегчиться. – Все знали, что Фатимой называли публичный дом. Несмотря на сарацинское название, почти все девицы там были светлокожие, а несколько шлюх-арабок были очень дорогими.

– Хочешь, пойдем вместе, – предложил Юсеф.

– Нет, – ответил Джек. – У меня другая боль. Спокойной ночи. – И быстро пошел прочь. Он никогда не считал Юсефа своим приятелем, да и настроение у него сейчас было не самое лучшее.

Ночной воздух стал совсем прохладным, и Джек решил вернуться в свою общину, где у него была жесткая кровать в общей спальне. Он чувствовал, что его жизнь делала крутой поворот. Ему предлагали богатство и процветание, и взамен он должен был только забыть об Алине и навсегда отказаться от своей мечты – построить самый красивый собор на свете.

Ночью ему снился сон: к нему пришла Айша, тело ее было все скользкое от ароматных масел, и она терлась о его тело, возбуждая и маня, но не давалась.

Проснувшись рано утром, Джек принял решение.

Слуги не хотели впускать Алину в дом Рашида Аль-Харуна. Возможно, они приняли ее за попрошайку, что было неудивительно: ее туника была вся в пыли, башмаки в дороге совсем износились, а на руках у нее был ребенок.

– Скажите Рашиду Аль-Харуну, что я ищу его друга, Джека Джексона из Англии, – сказала она по-французски, впрочем, совсем не уверенная в том, что слуги поняли хоть слово. Те о чем-то пошептались на непонятном сарацинском языке, и один из слуг, высокий, черный как смоль, пошел в дом известить хозяина.