Столпы Земли - Фоллетт Кен. Страница 209

Филип, не выдержав, призвал всех успокоиться. Милиус задал заранее заготовленный вопрос:

– А откуда взялись такие странные островерхие арки?

– Это новшество. Так теперь строят во Франции, – ответил Джек. – Я уже в нескольких церквах видел такие. Стрельчатые арки намного прочнее. С ними церковь может получиться гораздо выше. Наш неф станет самым высоким в Англии.

Джек заметил, что идея им понравилась.

– Окна слишком большие, – сказал кто-то.

– Толстые стены совсем ни к чему, – продолжал Джек. – И во Франции это доказали. Здание поддерживается крепкими простенками. А что до больших окон, то это просто захватывающее зрелище. В Сен-Дени аббат Сюжер застеклил их цветными стеклами с рисунками. И церковь сразу наполнилась воздухом и светом.

Некоторые монахи согласно закивали. «Может быть, еще не все потеряно и мне все-таки удастся склонить их на свою сторону?» – подумал Джек.

Но тут слово взял Эндрю:

– Два года назад ты был послушником среди нас. Тебя подвергли наказанию за оскорбление приора, но ты бежал. И вот теперь вернулся и учишь нас, как нам строить церковь.

Прежде чем Джек смог произнести хоть слово, вмешался молодой монах:

– Ты не о том говоришь, брат Эндрю. Мы сейчас обсуждаем план собора, а не прошлое Джека.

Послышались выкрики, несколько человек заговорили одновременно. Филип сделал им знак успокоиться и велел Джеку отвечать на вопрос.

Тот ожидал нечто подобное и был внутренне готов.

– В наказание за мой грех я совершил паломничество в Сантьяго-де-Компостелла, отец Эндрю, и, надеюсь, Плачущая Мадонна, которую я принес вам, послужит мне прощением за совершенные мной проступки, – кротко сказал он. – Мне не суждено быть монахом, но, думаю, я смогу послужить Господу иначе: я буду строить для него.

Монахи, похоже, были довольны.

Но Эндрю, однако, еще не закончил.

– Сколько тебе лет? – спросил он, хотя наверняка знал ответ.

– Двадцать.

– Это слишком мало, чтобы стать мастером-строителем.

– Все здесь знают меня еще с тех пор, когда я был совсем ребенком. – С того дня, когда я сжег вашу старую церковь, подумал Джек и почувствовал себя виноватым. – Я учился у настоящего мастера. Вы видели мои работы. Еще послушником я помогал приору Филипу и Тому Строителю. Я покорно прошу братьев судить меня по моим делам, а не по возрасту.

Эти слова Джек заранее заучил. Правда, при слове «покорно» он понял, что слегка ошибся: монахи все до одного знали, что, при всех других положительных качествах, покорным его никак нельзя было назвать.

Эндрю не преминул воспользоваться оплошностью Джека.

– Покорно? – сказал он, и лицо его стало наливаться краской. Эндрю старательно разыгрывал гнев. – А что же ты тогда три месяца назад, в Париже, объявил всему свету, что тебя уженазначили мастером-строителем?

Монахи снова возмущенно зашумели. Джек тяжело вздохнул и подумал про себя: как, черт возьми, этот Эндрю пронюхал о моей уловке? Наверняка Рейнольд или Эдвард успели сболтнуть.

Он попытался оправдаться.

– Я думал привлечь в Кингсбридж тамошних умельцев, – сказал он слабеющим голосом. – От них будет много пользы здесь. И не важно, кто станет мастером. Я надеюсь, моя самоуверенность не принесет вреда никому. – Невинная улыбка тронула его губы: – Простите мне мою нескромность. – Но монахи, похоже, не клюнули на эту уловку.

Спас его Милиус, задав свой подготовленный вопрос:

– А что ты предлагаешь сделать с наполовину обрушившимся алтарем?

– Я все очень внимательно осмотрел, – ответил Джек. – Его можно восстановить. Если вы сегодня утвердите меня мастером, я сделаю это за год. Более того, вы даже можете продолжать пользоваться им, пока я буду переделывать неф по новым чертежам. А когда закончим неф, я предложил бы снести алтарь и построить новый, в том же стиле, что и остальная часть собора.

– А кто убедит нас в том, что старый алтарь снова не рухнет? – спросил Эндрю.

– Все произошло потому, что Альфред сделал каменный свод, не предусмотренный по плану. Стены не были рассчитаны на такую тяжесть. Я предлагаю вернуться к чертежам Тома и сделать деревянный потолок.

Монахи не скрывали удивления. Вопрос о том, почему обвалилась крыша алтаря, был спорным.

– Но Альфред значительно усилил опоры под больший вес свода, – сказал Эндрю.

Над этим Джек тоже думал, и ему казалось, он нашел ответ:

– Усилить-то усилил, но явно недостаточно. Если вы обратите внимание на развалины, вы увидите, что не выдержала кладка верхнего яруса окон. Там надо было укреплять особо.

Монахи, удовлетворенные ответом, согласно закивали. Джек почувствовал, что убедительные ответы повышают его шансы занять место мастера.

Но тут со своего места поднялся Ремигиус.

– Я хотел бы зачитать собратьям стих из Священного Писания, – довольно торжественно произнес он и посмотрел на Филипа. Приор кивнул в знак согласия.

Ремигиус вышел к аналою и открыл толстый том Библии. Джек внимательно следил за ним: его тонкие губы нервно подрагивали, голубые глаза широко раскрылись, выражение негодования застыло на лице – воистину воплощение вселенской скорби и обиды. Когда-то давным-давно он свято уверовал в свое предназначение править людьми, но оказался слишком слаб характером для этого и вот теперь вынужден доживать свои дни, разочарованный во всех и вся.

– Книга «Исход». – Он нараспев произносил первые слова, листая пергаментные страницы. – Глава двадцатая. Стих четырнадцатый. – Джек весь напрягся: что же последует дальше? Ремигиус помедлил: – Не прелюбодействуй. – И на том захлопнул книгу и вернулся на свое место.

Филип, слегка раздраженный, спросил:

– Может быть, ты объяснишь нам, брат Ремигиус, зачем тебе понадобилось читать этот короткий стих во время обсуждения плана строительства?

Ремигиус, пальцем указывая на Джека, ответил:

– Потому что человек, который хочет стать нашим мастером-строителем, живет в грехе. – Его голос гремел, подобно грому.

Джек никак не хотел верить в то, что Ремигиус говорит совершенно серьезно. И тоже вспылил:

– Это правда, наш союз не благословлен святой Церковью; на то были основания, но мы поженимся, как только вы захотите.

– Это невозможно. – Ремигиус почти ликовал. – У Алины уже есть муж.

– Но их союз так и не состоялся.

– И тем не менее он был освящен в церкви.

– Но если вы не позволите мне жениться на ней, как же я смогу воздержаться от прелюбодеяния? – со злостью бросил Джек.

– Довольно! – Это был голос Филипа. Джек взглянул на него и увидел, что тот тоже взбешен. – Джек, ты действительно живешь в грехе с женой своего брата?

Юноша застыл от изумления:

– А ты разве не знал?

– Конечно нет! – взревел приор. – Неужели ты думаешь, что я бы молчал?

Воцарилась тишина. Филипа раньше никто не видел таким разъяренным. Джек чувствовал, что попал в беду. Его грех, может быть, и не был таким уж страшным, но монахи всегда строго относились к прелюбодеянию. К несчастью, то, что приор не знал о Джеке и Алине, еще более усугубляло дело. Ремигиус таким образом застал Филипа врасплох и поставил его в неловкое положение. Теперь ему следовало проявить твердость, чтобы не прослыть мягкотелым.

– Но вы ведь не можете строить церковь не по правилам, только чтобы наказать меня, – жалобно промолвил Джек.

– Ты должен оставить эту женщину, – с наслаждением сказал Ремигиус.

– Да иди ты знаешь куда? Она родила от меня ребенка, ему уже год!

Ремигиус, довольный собой, уселся на место.

– Джек, если ты будешь так разговаривать на капитуле, тебе придется выйти вон, – строго сказал Филип.

Юноша понимал, что надо успокоиться, но остановиться уже не мог.

– Да это же просто смешно! – воскликнул он. – Вы хотите, чтобы я бросил мою женщину и нашего ребенка? Это не мораль, это – убожество какое-то.

Филип понемногу умерил свои гнев, в его голубых глазах загорелись знакомые огоньки симпатии.