Многоликое волшебство - Лебедев Дмитрий. Страница 44

— Завтрак проведем в темпе, — встретил его Странд, — и в путь.

Ага, в темпе. А посуду кто мыть будет? Уж не великий ли маг?

Выяснилось, что нет. Что столь высокая честь, естественно, будет оказана самому знатному по происхождению в этом доме мужчине. Принцам оно, видимо, сподручней. И только после этого они отправились в путь в сопровождении Аврайи, которой по такому случаю придали видимость лошади и позволили подвезти Странда. Нельзя сказать, что подобное превращение привело ее в восторг, по крайней мере, обильные комментарии были не самыми благодушными. Куда радостнее всю эту суету воспринял собственный конь Руффуса, сильно застоявшийся и совсем уже не чаявший заняться своими прямыми обязанностями. Он возбужденно взбрыкивал, начинал изредка пританцовывать, поворачивал к Руффусу голову и изображал на морде что-то наподобие улыбки, которую можно было бы спутать с радостным «я тебя съем», не будь все в курсе его травоядности. В общем, на нем было бы сподручней ехать Странду, потому как их настроения были ближе. А Руффус с Аврайей составили бы неплохой дуэт мрачно-скептического ворчания.

Маг же действительно был в прекрасном расположении, постоянно шутил, приставал со своей веселостью то к Руффусу, то к Аврайе, чем немало достал их.

Принц с удивлением обнаружил, что вскорости через просвет в деревьях показались очертания домов, а невдалеке за ними — крепостные стены. Памятуя, сколько он пробродил, прежде чем дотащился до Страндова дома, трудно было поверить, что до Арноса настолько близко, даже если учесть, что они почти все время двигались по прямой, а значит по самой короткой дороге.

— Это уже Арнос? — поинтересовался Руффус, пытаясь скрыть свое удивление.

— Ну да, — по выражению на лице мага сразу стало ясно, что обмануть его не удалось. — Существуют дороги покороче прямых, надо только уметь находить их. Так что, не комплексуй, у тебя нет пространственного кретинизма и с ориентированием тоже все в норме. По прямой до города около дня пути в таком темпе.

— Что же это за дороги?

— Однозначно ответить трудно, — Странд посмотрел на приближающиеся строения и попробовал пояснить. — По одним слухам их прокладывает сама природа, то есть сами горы, леса, поля, по другим — их сделали древние маги или даже боги, но секреты их искусства — утрачены, так что нам остается только воспринимать дороги как данность и по мере сил использовать в своих интересах. А как распознать их, — добавил он после секундной паузы, — я расскажу тебе, как вернемся домой.

Оживление, царившее на въезде в город, свидетельствовало о том, что Хаббад по-прежнему живет своей жизнью и думать не думает о каких-то там мондарках или еще каких пугалах. А пугают — чтоб повод был налоги собирать ломовые и армию кормить, дармоедов напыщенных. Единственным свидетельством не полностью утраченной бдительности были стражники, дотошно проверявшие каждого въезжающего в город, но где-то в глубине жила уверенность, что делается это вовсе не с оглядкой на кочевников там или войны грядущие, а по привычке содрать монету с нерасторопного торговца, приехавшего на местный рынок.

Однако, само наличие обязательных пропусков, заверенных княжеской канцелярией, хоть немного, да добавляло уверенности, что в нужный момент Хаббад сумеет встряхнуться и собрать способное дать отпор войско. Бессмысленные в мирное время бюрократические церемонии вполне могут сослужить добрую службу в критический момент.

Город был красив, но излишне эклектичен, потому как в нем, похоже, перемешались постройки всех мыслимых эпох и стилей. Веселая суета, заполнявшая улицы, подсказывала, что сегодня здесь какой-то праздник или попросту базарный день, но жить так каждый день ни у кого сил не хватило бы.

Аврайа беспокойно вертела головой, поджимала губы, обнажая плоские лошадиные зубы, свешивала язык и всеми доступными средствами показывала, как оскорбительно для нее изображать из себя верховое животное, но более всего ее удручала необходимость молчать и выражать свои мысли невнятным фырканьем. Странд постоянно шептал ей что-то на ухо, но его увещевания оставались без должного внимания, а когда они все-таки остановились во дворе какого-то кабака с изображением весьма легкомысленной девицы на вывеске, и маг стал привязывать Аврайу к изгороди, та не удержалась и мрачно сообщила:

— Совсем совесть потерял. Нет, ты только посмотри, — это уже было обращено лично к Руффусу, — привязывать дракона к изхороди. Он, что, боится, что меня увести могут, или считает, что эти прутики удержат меня, если я решу похулять. Тьфу… — она плюнула прямо под ноги магу и, недовольно отворачиваясь, добавила. — Если кто-нибудь попробует накормить меня сеном — за себя не ручаюсь.

— Ладно, подожди нас и не трепись больше, пока весь город не собрался на тебя поглазеть.

Они пошли ко входу, а в след им донеслось приглушенное:

— Ну да, одни пиво будут хлушить, а друхим стой тут, в молчанку играй.

— Слушай, — поинтересовался Руффус, — она такое каждый раз устраивает, когда вы в город ездите?

— Нет, — небрежно бросил Странд, — но перед тобой она не могла не закатить концерт. Драконы там, или еще кто, но женщины всегда остаются собой. Как не поиграть перед благодарным слушателем.

— А… — неопределенно произнес принц, а про себя подумал, что в его-то лице она точно нашла благодарного слушателя, потому что он был во всем с ней согласен. Не хорошо обращаться с ней таким образом. Не лошадь же она, на самом деле, хотя с другой стороны, как по другому не привлекать внимания.

В кабаке была атмосфера, ничем не выделявшая его из любых других заведений подобного рода. Полумрак в зале, сильный запах горелого жира, снующие официанты, люди, бродящие к стойке и обратно, лужицы пива за еще не прибранными столами. Посетители тоже казались более чем типичными. Несколько крестьян, сидящих в углу с видом бывалых разухабистых горожан (но все равно все понимали, что они крестьяне), обмывающих удачную торговлю на базаре. Пара-тройка компаний горожан, мерно потягивающих напиток с выражением сопричастности к священнодействию на лицах и обменивающихся размеренными фразами о том, в какой бордель направиться, когда начнет вечереть. Главным номером программы, как и в любом кабаке, была сильно уже набравшаяся компания солдат, оккупировавшая столика три и производящая столько шума, словно их было по крайней мере впятеро больше. Звон постоянно задеваемых мечей, громоподобная брань, легкий отдых мордой в тарелке, ну в общем, ничто не нарушало величественного образа защитников отечества, даже постоянные подколки ко всем окружающим были на месте.

— Две яичницы с беконом и два больших светлых, — заказал Странд, когда официант смог наконец обратить на них внимание, оторвавшись от гуляющего воинства. — Темное у них даже пробовать не стоит, — добавил он уже Руффусу, — зато со светлым — полный порядок. Лучше мне даже у гномов не встречалось, а уж они-то по пиву — первые мастера… Пивоваренье, знаешь ли, — официант так быстро обернулся, что эти слова Странд произносил уже прихлебывая из на глазах запотевающей большой глиняной кружки ледяное пиво, — великое искусство, не подвластное магам, хотя и в чем-то близкое. Я мог бы наколдовать первоклассного первача, но пиво — это выше моих способностей. Сколько раз пробовал — дрянь какая-то получается. Крепость есть, состав, вроде, тот же, а на вкус — моча подкисшая. А вот сварить по-честному мне как-то раз удалось вполне пристойно, но… — паузу заполнил неспешный, но глубокий глоток гурмана… ну очень измученного жаждой гурмана, — по сравнению с этим — компот. И такая канитель с любым искусством. Как ни старайся — никогда не наколдуешь ни баллады пристойной, ни скульптуры. Смотришь на это и думаешь — всему есть свой предел, возможностям мага — тоже… И слава богам.

Пиво и впрямь было что надо, даже лучше, чем привозимое в дом мага в бочонках, по всей видимости из этого же кабака. Невероятная свежесть, острейшие иголки, впивавшиеся в язык, бесконечные оттенки вкуса, сменявшие друг друга по мере того, как пиво опускалось по пищеводу. Сиди и слушай, как там вещает разомлевший учитель. Это уже похоже на отдых.