Третий близнец - Фоллетт Кен. Страница 63

– Эй! Стойте, погодите!…

Мусорщики удивленно уставились на нее, но ей было наплевать. Она разорвала один пакет, просунула в дырку руку и вытащила пригоршню изрезанной бумаги.

Плотная, коричневого цвета, такую обычно используют для карточек. Вглядевшись, она заметила на полосках надписи, часть которых была сделана авторучкой, а часть напечатана на машинке. Да, сомнений нет: это остатки регистрационных и медицинских карточек.

Существовала лишь одна причина, по которой мешки в таком количестве могли вывозиться сегодня. Карточки уничтожили не далее, как сегодня утром или ночью, через несколько часов после ее звонка.

Она швырнула обрезки бумаги на асфальт и зашагала прочь. Один из мусорщиков что-то сердито крикнул ей вслед, но она не обратила на это внимания.

Сомнений больше не было.

Джинни остановилась перед Диком Мински, уперев руки в бока и гневно раздувая ноздри. Этот тип ей солгал. Лгать ему было не привыкать, даром, что ли, у него нервный тик.

– Что, поспешили избавиться от постыдных тайн? – воскликнула она. – Пытаетесь замести следы, уничтожив карточки?

Мински был страшно напуган.

– Разумеется, нет, ничего подобного, – еле выдавил он. – И потом, знаете ли, такие предположения просто оскорбительны и…

– Разумеется, да! – перебила его Джинни. И ею овладел праведный гнев. Она ткнула в него свернутым в трубочку буклетом «Дженетико». – Но эти исследования, они очень важны для меня! А потому любого, кто попытается мне помешать, я сотру в порошок, так и знайте!

– Пожалуйста, уходите, – выдавил он.

Охранник взял ее под локоть.

– Уже ухожу, – сказала она. – И не смейте ко мне прикасаться!

Но тот ее не отпускал.

– Сюда, пожалуйста.

Она покосилась на охранника. Пожилой мужчина с седыми волосами и брюшком. Нет, такому с ней не справиться. Она сдавила правой рукой придерживающую ее руку. Мышцы нетренированные, дряблые.

– Пожалуйста, отпустите, – сказала она и сильнее сжала пальцы. Руки у нее были сильные, посильнее, чем у многих мужчин. Охранник продолжал держать ее за локоть, но боль стала невыносимой, и он, наконец, ее отпустил.

– Спасибо, – сказала Джинни.

Она вышла с территории клиники, чувствуя себя гораздо лучше. Да, она была права, считая, что разгадку нужно искать именно здесь. Их попытки помешать ей узнать хоть что-нибудь были лучшим доказательством того, что им было что скрывать. Ключ к тайне лежал в «Эйвентайн», но что это ей давало?

Джинни подошла к своей машине, но не стала садиться. Было около трех, а она еще не обедала. Есть не хотелось – слишком уж она была возбуждена, – но чашечка кофе не помешает. На другой стороне улицы, рядом с церковью, она увидела кафе. Дешевое, но чистенькое. Джинни перешла через дорогу и зашла в него.

Все ее угрозы в адрес Дика Мински – пустое сотрясение воздуха. Не в ее силах наказать его. И орать на него тоже не стоило. Этим она выдала себя, показала свою заинтересованность в этом деле. Теперь они будут настороже.

Народу в кафе было немного – всего несколько студентов, сидевших за ленчем. Она заказала салат и кофе; в ожидании, пока принесут заказ, открыла буклет, взятый в приемной клиники. И прочитала следующее:

И тут Джинни вдруг сразу все поняла.

34

Джейн Эдельсборо была вдовой лет пятидесяти. Это была величавая, но неопрятная дама, носившая в основном просторную этническую одежду и сандалии. Она обладала незаурядным интеллектом, но, глядя на нее, в это трудно было поверить. Беррингтона подобные люди всегда ставили в тупик. Если ты такая умная, думал он, то почему выставляешь себя полной идиоткой, так одеваясь? Впрочем, в университетах полно таких людей. Сам он считал себя скорее счастливым исключением: заботился о своей внешности и обладал великолепным вкусом.

Сегодня он выглядел особенно элегантно в темно-синем пиджаке, такого же цвета жилете и легких брюках из тончайшей шерсти в мелкую клеточку. Прежде чем выйти из кабинета и отправиться на поиски Джейн, он одобрительно посмотрел на себя в зеркало.

И сразу направился в студенческую столовую. Преподаватели редко там обедали – сам Беррингтон вообще ни разу там не был. Но он знал, что Джейн ходит туда на ленч – эти сведения он почерпнул от болтливой секретарши с кафедры физики.

В вестибюле было полно парней и девушек, они выстроились в длинную очередь к банкомату. Он зашел в кафетерий и огляделся. Джейн сидела в дальнем углу, читала журнал и ела картофель фри.

Заведение это напоминало те, которые Беррингтон видел в аэропортах и больших супермаркетах: здесь находились пиццерия, кафе-мороженое, отсек, где торговали гамбургерами, а также самый обычный кафетерий. Беррингтон взял поднос и прошел в кафетерий. За стеклом было выставлено несколько малопривлекательных бутербродов и весьма сомнительного вида пирожных. Он пожал плечами: если бы не обстоятельства, он скорее бы поехал обедать куда-нибудь в соседний штат, чем есть здесь.

Задача предстояла не из легких. Как женщина, Джейн была совсем не в его вкусе. А потому еще вероятнее становилась перспектива того, что на дисциплинарных слушаниях ее занесет не туда, куда ему надо. С ней необходимо подружиться, а времени для этого у него почти нет. Надо постараться обаять ее, пустить в ход все свои чары.

Он взял кусок сырного пирога и чашку кофе и направился к столику, за которым сидела Джейн. Он чувствовал себя не слишком уверенно, даже нервничал, но постарался принять самый беззаботный вид.

– О Джейн! – воскликнул он. – Какая приятная неожиданность. Не возражаете, если я присяду?

– Пожалуйста, – дружелюбно ответила она и отодвинула журнал. Потом сняла очки, и он увидел бездонные карие глаза и лучики морщинок в уголках, свидетельствующие о добродушии и смешливости. Но выглядела она все же просто чудовищно: с длинными седеющими волосами, перехваченными какой-то бесцветной резинкой, одетая в бесформенную серо-зеленую блузу с темными полукружиями от пота под мышками. – Вот уж никогда не думала, что вас можно здесь встретить.

– Я и правда прежде сюда ни разу не заглядывал. Но в нашем возрасте очень важно не выглядеть замшелым в привычках, вы согласны?

– Я моложе вас, – мягко заметила она. – Хотя, полагаю, все вокруг думают иначе.

– Ну что вы, напротив! – Он откусил кусок пирога – жесткий, как фанера, а начинка по вкусу напоминает крем для бритья с запахом лимона. Он с трудом прожевал и проглотил кусок. – Что думаете о предложении Джека Баджена расширить библиотеку по биофизике?

– Вы искали меня, чтобы задать мне этот вопрос?

– Я вас не искал, я пришел сюда поесть – попробовать здешнюю еду – и уже жалею об этом. Она просто чудовищна. Как вы только можете здесь питаться?

Она погрузила ложку в какой-то подозрительный на вид десерт.

– Я не замечаю, что ем, Берри. Думаю о своем ускорителе частиц. Расскажите, что там с библиотекой?

Вот и он, Беррингтон, тоже когда-то был целиком поглощен работой. Правда, при всем при том не позволял себе выглядеть чучелом гороховым, но жил, как и подобает молодому ученому, исключительно новыми открытиями. Впрочем, потом жизненный путь принял несколько иное направление. Его книги были, по сути, лишь популяризацией книг и идей других авторов; за последние пятнадцать – двадцать лет он не написал ни одной стоящей статьи. Интересно, вдруг подумал он, был бы он счастливее, если бы жизнь его сложилась иначе? Как у Джейн, поедающей скверную дешевую пищу и целиком сосредоточенной на проблемах ядерной физики? Она спокойна и, похоже, всем довольна, а эти ощущения Беррингтоном давно забыты.

Да, похоже, с наскока обаять ее не удастся. Слишком умна. Надо попробовать более тонкий, интеллектуальный подход. И польстить ей.