Белый крест - Иртенина Наталья. Страница 43

Все эти дни – несколько недель – Мурманцев жил в ожидании событий. Карамышев звонил снова, потом приехал в N лично и объяснил, как эти события должны будут разворачиваться и какова при этом роль Мурманцева. Инструктаж был чрезвычайно удручающим. В первый момент Мурманцев даже не поверил ушам и хотел возмутиться этической стороной дела. Генераллейтенант не дал ему этого сделать.

– Появилось мнение, что ваша дальнейшая работа с ребенком бессмысленна, – сказал он. – Будем говорить прямо. После того случая, когда это существо открыто проявило себя, даже назвалось по имени…

– Это ничего не доказывает, – быстро произнес Мурманцев, почти разозленный таким поворотом дела. – Деревенские кликуши не такое еще могут демонстрировать.

– Ваши отчеты коечто доказывают. Деревенские кликуши не умеют телепатировать на радиоволнах. И способностью притягивать события,по вашей теории, тоже не обладают.

– Ваше превосходительство, это слишком расплывчатая теория.

– Поэтому, как всякая теория, она требует экспериментальной проверки. Нам нужно знать, на что еще он способен. Чего можно ждать от него. Этот ребенок – далеко не разменная фигура. Наши враги видят в нем своего будущего ферзя. Мы можем упредить их, сделать свой ход конем. О моральной стороне дела вам не следует беспокоиться. У Империи достаточно механизмов для защиты своих подданных, где бы они ни находились. Даже если эти подданные не вполне люди. Вам понятно это, господин капитан?

Мурманцеву было понятно.

Фактически только от него зависело, насколько удачным окажется этот гамбит. Теперь каждый день требовал быть начеку. Он стал брать Стефана на прогулки в город, заранее составляя маршрут. Триколор просился в компанию, но получал отказ и бежал за утешением к хозяйке, которую тоже оставляли дома. Обвешанный неприметной аппаратурой, Мурманцев знакомился с группой технического сопровождения и начинал каждого узнавать по голосу.

Это продолжалось три долгих недели. За это время Мурманцев узнал, что Моня в самом деле бежал, скрылся в неизвестном направлении. Яковлев повесился в камере, не дожидаясь приговора. Разорвал рубашку на полосы, сплел веревку и удавился. Самурайский дом развлечений снова открылся. Теперь хозяином был Югури Тайхо, который привез с Хонсю новую партию гейш. Такуро Касигаву перевели из судебнокриминалистического госпиталя в обычный сумасшедший дом. Там он встретил своего бывшего хозяина, Кисуки Хиронагу, все еще не оставлявшего попыток заявить власть над миром при помощи чисел.

В один из дней начала ноября голос в микронаушнике сообщил, что за Мурманцевым ползет по улице хвост. Очень хороший, толстый хвост. Мурманцев включил камеру заднего наблюдения, встроенную в дужку очков.

– Высокий человек с тростью, в белом свитере под кожаным плащом? – определил он через минуту.

– Он самый, – хмыкнул голос. – Нарисовался три квартала назад. Целеустремленный господин.

– Только плохо обученный. Выделяется в толпе как верстовой столб в степи.

– Может, у него роль такая. Похоже, играет иностранного туриста.

– Чтото мне подсказывает, что это и есть иностранный подданный.

– Сейчас проверим.

Мурманцев остановился возле сквера, купил у девушкиразносчицы надувную игрушку для Стефана. Шагах в пятидесяти позади человека с тростью остановил прохожий, чтото спросил. Разговор длился двадцать секунд. Через минуту Мурманцев услышал:

– Форменный иностранец. Алекс говорит, по акценту – скорее всего, урантиец, из Северной Америки. Высокомерен, как верблюд.

– Когда он успел это выяснить?

– Если спросить, как пройти к наемной бирже, на это хватит и пяти секунд.

– Вы сфотографировали его?

– И в фас, и в профиль. Снимки уже ушли на базу.

– Отлично. Если он не перешел границу какимнибудь контрабандным путем – что вряд ли, – должен был отметиться.

– Имя наверняка будет липовым.

– Это несущественно. Даже с липовым он не невидимка. Сомневаюсь, что у него с собой несколько паспортов.

– Адекватно, – согласился голос в наушнике. – Сто против одного, что он не один.

– Двести против одного, что напарник – женщина, – подхватил Мурманцев.

– Пас. Я тоже думаю, что у них будет одна фамилия.

– Хуже всего, что они, скорее всего, изображают родителей.

– То есть – притащили с собой ребенка?

– За невредимость которого я не поручусь. Они избавятся от него, заменив нашим.

В наушнике наступило молчание.

– Это усложняет задачу, – раздалось затем.

– Надеюсь, до детоубийства не дойдет, – не очень уверенно сказал Мурманцев. – Оставят возле какогонибудь приюта.

– Если они не перестраховщики. Четырехлетний подкидыш, говорящий поанглийски, – полицейское разбирательство обеспечено. Они же знают, что спецслужбы Ру действуют достаточно быстро, чтобы их могли задержать на границе.

– Свяжитесь с координатором, – подытожил Мурманцев. – Я возвращаюсь домой. К вечеру мне нужна вся информация об этом человеке.

Надувная игрушка одиноко плавала в луже. Стефана она не заинтересовала. Зато его заинтересовало содержимое урны для мусора. Он выудил оттуда старый дырявый башмак и, держа за шнурок, поднес почти к самому лицу, не то рассматривая, не то увлеченно обнюхивая. Мурманцев рассерженно шлепнул его по руке, ботинок упал на землю. Стефан зло зашипел, попытался вырваться, упираясь ногами и оглядываясь на башмак. Мурманцев силой поволок его прочь.

– Дома получишь какиенибудь штиблеты, – пообещал он. – А на улице ты уж меня не позорь, будь добр.

Он протащил ребенка мимо человека с тростью. Иностранный подданный сделал вид, что улыбается детской непосредственности. Потом камера заднего наблюдения показала, как гражданин турист внезапно изменил маршрут и повернул в обратную сторону, двинувшись за Мурманцевым и Стефаном.

За полквартала от их дома он исчез.

Через пару часов Мурманцев получил информацию.

– Рэндольф Коулмен, тридцать один год, гражданин Соединенных Штатов Урантии. По легенде – живет в НьюХайфе, женат, имеет сына четырех лет, цель приезда – туризм. Кроме того, сообщил, что его прадедушка, который был летчиком, погиб во время Великой войны на территории Ру. Господин Коулмен хотел почтить своим визитом память дедушки. Не исключено, что не соврал.

– Не исключено. Но к делу это не относится, даже если бы тут погибли все его дедушки и бабушки. Что там насчет жены и сына, по легенде которые?

– Как ни странно, приехали с ним.

– Да уж, очень странно.

– Правда, фамилия у нее всетаки другая. Кейт Янг. Я вообщето слышал, их феминистки добились запрета на то, чтобы муж давал жене свою фамилию.

– А разве их феминистки выходят замуж?

– Нуу, они скорей выходят друг за дружку. А мужние фамилии запретили брать нефеминисткам. Свободная страна. Извращенцам можно все. Нормальным нельзя ничего.

– Ладно, философию в сторону, – посерьезнел Мурманцев. – Что еще по этой парочке?

– Прибыли неделю назад прямым рейсом на Москву из Урантийской Палестины. Виза на месяц. Четыре дня назад с экскурсией по Золотому Кольцу приехали в N. Поселились в отеле «Империал», номер шестьсот тринадцать, полулюкс. Оплата посуточная. Пока все.

– Хорошо. Что сказал координатор?

– Координатор сказал: «Будем работать».

– Работайте. Нужно нащупать их пути отступления. Желательно до того, как они ими воспользуются.

– Не волнуйтесь, господин капитан. Нащупаем. Подстрахуем. Убережем. На то мы и группа сопровождения.

– Полагаю, они не станут ждать месяц, пока истечет срок визы. Так?

– Они же туристы. Долго на одном месте – выглядит подозрительно. Значит, будут стараться.

– Мое предложение согласовано? Насчет птичьего рынка?

– Координатору не нравятся коекакие детали. Встречное предложение – «Благотворительный базар» или «Пассаж».

Мурманцев подумал.

– «Пассаж».

– Я тоже так считаю. Да, еще. Завтра с утра к вам подъедет человек с докторским чемоданчиком. Вообщето он и есть доктор. По аппаратуре. Он поставит ребенку метку.