Последнее дело императрицы (СИ) - Чурсина Мария Александровна. Страница 9

Отступая, они выпускали на волю демонов, сидящих до этого взаперти и на цепях, что толщиной с руку Этель. Это был прощальный жест презрения, равно как плевок через плечо. Демонов постепенно переловили и уничтожили, но места, где они побывали, остались гноящимися нарывами на теле земли. Города отодвигались от них, и ветер выл над призраками домов.

Здесь не пели птицы, и совсем не пахло городом. Этель знала, что даже если Эйрин тут, у них очень мало шансов наткнуться друг на друга. Только она всё равно не могла уйти просто так.

За пустырём начинались дома — с рухнувшими крышами, с зубастыми от битых стёкол оконными проёмами. Из разоренных подвалов выползал белый дым и стелился под ногами. Сломанные деревья лежали поперёк дороги — Этель перешагивала их, придерживая подол плаща. В трухлявой древесине копошилась жизнь.

Умом и сознанием ей было никогда не понять, почему маги времени уходят из городов. Может, в тишине им проще прислушиваться к шёпоту времени. Может, им нужно привыкать к мысли, что судьбы близких просыплются сквозь пальцы вместе с песчинками-годами, а им останется жить и слушать проклятый шёпот времени до скончания веков.

Если бы Этель день за днём не видела на лице дочери ненависть к любому обществу, она бы, может, и поверила, что Эйрин решит спрятаться в шумном Морейне или хотя бы в провинциальном Илле. Если бы она не знала свою дочь, она бы подумала, что жизнь для той дороже свободы.

Но за Эйрин охотились — и почему-то охотились именно здесь, в Илле, значит, знали, где охотиться. Именно поэтому, махнув рукой на свои планы, Этель шла сейчас не в Морейн, а в заброшенный город, надеясь найти свою отшельницу именно там.

Ветер сорвался с верхушек окаменевших деревьев и рванул вниз, донеся до Этель запах горького дыма. Она обернулась, но белый туман за спиной вставал стеной, не давая рассмотреть ничего дальше десятка шагов. Влажный и густой, он жадно глотал звуки её шагов.

Этель крутанулась на месте: туман был везде. Нет, не туман. Уже дым стелился по разбитой мостовой, горький дым, который тут же застрял в горле, стоило только попытаться вдохнуть. Она закашлялась, и этот сухой кашель разодрал гортань, кажется, до крови. Что-то не то творилось здесь. Пока Этель шла, она не заметила, как дым заволок небо над её головой и невзрачный осенний день стал ещё бледнее.

На ладонь ей упала большая нетающая снежинка. Коснуться пальцем и растереть по ладони чёрной краской — пепел. Дома горели. Вдалеке танцевали оранжевые блики, и в языках пламени трещал мёртвый город.

- Вселенский Разум… — прошептала Этель, растирая в ладонях хлопья пепла. Она не замечала, как пачкает руки, и только оглядывалась, всё ещё не веря, что видит это перед собой.

Кому понадобилось уничтожать мёртвый город? Местные жители к нему не приближались — они боялись демонов и не искушали судьбу. Кто знает, что ещё за гадость могла завестись в исходящих белым паром подвалах. Значит, Теро решил подчистить окраины от гниющих останков войны, но с каких это пор Теро стал так заботиться о безопасности своего народы? Разве у него мало других проблем?

Или искали Эйрин. Искали и знали, где искать. Шли на шаг впереди Этель.

Она ощутила, что не может вдохнуть полной грудью. Смрадный дым лез в лицо, застилал глаза. На размышления уже не осталось времени.

Она вскинула руки, так, что от ветра затрепетали рукава плаща, и обнажились запястья. Им тут же стало зябко. Нужные слова вспомнились сразу. С тех пор, как она произносила их последний раз, слова то и дело вертелись на языке — простое заклинание поиска. Простое, но пользоваться им приходилось очень редко — заметят магию, и прячься опять от шавок Теро.

Впрочем, вряд ли в пожарах притаился тот, кто её ищет.

Гул-отголосок заклинания прошёлся по ещё не рухнувшим стенам, ухнул совой вдалеке, у леса. Сжимая зубы, чтобы не закашляться снова, Этель оглянулась: нет, никакого свечения. Эйрин здесь не было.

Серый дым лез в глаза, их заволакивало слезами. Она раздражённо тряхнула головой, отбрасывая с лица непослушную прядь волос, и снова подняла руки. Пальцы задрожали от напряжения и ветра, который остервенело бросился на них.

Пальцы всё ещё дрожали, и от этого в чашке плескался пахнущий осенними травами чай. Этель отпила и сморщилось — будто огненный шар прокатился по и без того раздражённому горлу.

В полутёмной зале постоялого двора было шумно и пахло подгоревшим мясом. По ногам тянуло сквозняком. Каждый зашедший или вышедший обязательно не закрывал дверь до конца, и она поскрипывала, пропуская осень в жарко натопленный зал.

- Эй, ты! Дверь закрывать надо. Здесь слуг нет, — не выдержал кто-то из сидевших ближе к выходу.

Та самая утренняя знакомая разносила постояльцам еду и временами стреляла глазами в угол под лестницей, где и расположилась Этель. Она не отвечала на взгляды, хоть и отчётливо ощущала их, но не хотелось лишних слов и вздохов. Дрожь постепенно проходила, а вместе с этим из-под лестницы к ней подкрадывалась усталость — слишком много магии на сегодня. Глаза норовили закрыться.

Этель простояла на разбитой мостовой до тех пор, пока не поняла, что сейчас захлебнётся в горьком дыму, что уже ничего не видит от заволакивающих глаза слёз. Она повторила заклинание четыре раза, и магия ухала, в воздухе сталкиваясь с ветром. Никто не отозвался. Все её силы рассыпал ветер по затянутым дымом улицам.

Когда огонь уже облизывал дома вокруг неё, Этель поняла, что ноги подкашиваются от усталости. Магия выпила, как всегда, слишком много усилий. Этель и в лучшие годы не была искусным магом, а сейчас в её руках остались и вовсе жалкие остатки былой роскоши. На губах появился солёный привкус: из носа закапала кровь.

Шагая к городу, она слышала, как ветер звал её обратно, но не обернулась.

- Дымом пахнет.

Этель вздрогнула, мгновенно просыпаясь. Она успела задремать над чашкой с чаем, а в это время к ней за стол подсела утренняя знакомая. И снова склонилась так, что ещё немного — и Этель ощутила бы ветерок её дыхания.

- Дымом пахнет, — повторила девушка. — Это старый город горит. Там давно пожары. Мы водой заливали и даже мага Хаоса просили помочь. Ничего не получается, всё равно горит. Притихнет на пару дней и снова.

Она помотала головой, и неясного цвета волосы, собранные в хвост, метнулись от одного плеча к другому.

- Как тебя зовут? — оборвала её Этель, щурясь на девушку. Глаза щипало так, слово она всё ещё стояла посреди разбитой мостовой мёртвого города.

- Лита, — чуть удивлённо отозвалась та.

- Лита, я останусь здесь до вечера. Есть свободные комнаты?

Она кивнула, сделав такое сосредоточенное лицо, словно обдумывала, что за секретный смысл может таиться в словах Этель.

- В моих словах нет никакого секретного смысла, — произнесла она, основанием ладони подпирая лоб. Голова становилась слишком тяжёлой.

Лита привычно насупилась.

- Есть одна, там, правда, ночует девочка, которая работает на кухне, но есть ещё одна кровать.

Волосы давно растрепал ветер, и Этель было лень заплетать их снова. Бездумно перебирая пряди, она уколола палец. Морщась, Этель вынула шпильки и бросила их на стол. Простые, из дешёвого металла, они кололись так же, как и те, с драгоценными головками, оставленные в старой тронной зале. Освобождённые волосы упали на спину, и от этого на мгновение стало легче.

Ничего не изменилось, ничего. Просто тот, кто искал Эйрин, шёл не на шаг впереди Этель, а на сотню шагов. Или даже на полторы сотни, и всё равно не мог её найти.

Глава 2. Убийцы и лилии

Маартен шагами мерил кабинет. От стены к стене и снова, до головокружения. Его сапоги грохотали по мраморным плитам так, что содрогались стены замка. А сырой плащ генерала сеял запах дождя. Теро наблюдал всё это, сидя в самом углу. Он удобно закинул ноги на стол и руки скрестил на груди — так, пряча лицо в тени, он и привык разговаривать с генералом.