Край - Щербинин Дмитрий Владимирович. Страница 24

Эван, который во время этого рассказа смотрел в глаза Задора Сэйджа, проговорил:

— Я готов поверить, что это правда. Но тут меня смущает имя поэта Кэя Нурца, стихи которого мне до сих пор нравятся. Ведь и он был казнён, как причастный к этому преступлению.

— Человек пишущий хорошие стихи, никогда не пойдёт на преступление. Преступленья — удел бездарей. А Кэй Нурц действительно был хорошим поэтом и участником Сопротивления. Именно он в числе первых высказался против теракта при открытии Дворца Правительства. Но он был схвачен как участник Сопротивления, а тогда все сопротивленцы рассматривались как причастные к взрыву. Кстати, сыворотка правды тогда ещё не была разработана и к Кэю Нурцу примени жестокие пытки, но он до конца оставался стойким и никого не выдал.

— Но ведь и участники Сопротивления применяют пытки, чтобы добыть нужные сведения у законников.

— Я бы мог, конечно, ответить, что это война, а на войне, жестокость — это норма. Но Сопротивление ведь и организовывалось как противоположность Правительству и законникам, у которых есть множество способов подавления и уничтожения неугодных им личностей. Соответственно, всякая излишняя жестокость, а тем более — пытки, запрещалась. Но, опять-таки, из-за громоздкости организации, мы уже не могли контролировать всех вступающих в неё. Попадался и всякий сброд. Такие людишки, ради достижения своих целей, были способны и на описанные тобой преступления. Но если такая жестокость выявлялась, то преступника карали тоже весьма жестоко — вплоть до казни. Но что касается многочисленных жертв, якобы зверски замученных Сопротивлением — то это ложь. Законники в своих целях приписывают к жертвам Сопротивления и убитых, и замученных уличными бандами, а уж эти-то банды не имеют к сопротивлению никакого отношения, и даже враждуют с ним, потому что вполне резонно опасаются, что Сопротивление может отобрать у них власть…

— Вы хотите убедить меня в том, что Сопротивление на такое уж и плохое?

— Да.

— Что ж, отчасти вам это удалось. Но я считаю, что и Ноктское правительство не такое уж и плохое.

— А знаете, почему вы так считает?.. Потому что Ноктская промышленность строит аэроциклы, различные приборы. Обеспечивает, стало быть, вас полётами.

— Да, я очень люблю полёты. И тот первый аэроцикл, который я нашёл на тёмной половине своего мира, был построен именно на Нокте.

— Отчасти это так. Но ведь Ноктское правительство и тормозит прогресс. Или вы забыли, как мало аэроциклов было ещё несколько лет назад? А простые граждане Нокта не могли улететь к другим мирам…

— Это я уже слышал. Но вы отклонились от моего первого вопроса: Зачем вы всё-таки пробрались на борт "Спасителя"?

— Я сюда не пробирался. Я сюда попал стараньями многих людей. Что же касается моей миссии, то вы узнаете о ней позже, если будете достойны. Сейчас вам уже пора выходить из-под цветка, и из моей лаборатории. Сан-Тар IV знает, что некоторые из моих питомцев способны вносить помехи в его приборы слежения, но ваше через чур длительное пребывание здесь может вызвать в нём подозрения. Впрочем, он и так всех и постоянно подозревает…

Эван уже собирался встать и уйти, но Задор Сэйдж положил ему ладонь на плечи и проговорил:

— Только приходите ещё раз. Хотя бы завтра. Хотя бы через неделю. Я надеюсь на вас.

— Возможно, — буркнул Эван.

— А вы стихи пишите?

— Возможно.

— Я вот пишу. Думаю, вам близка эта тема:

Глава 12

"Новое"

Эван пришёл к Задору Сэйджу через две недели. Уселся под глазастым цветком, и сказал глазастому биологу:

— Я ждал от этой экспедиции большего. Никогда не думал, что полёт со скоростью света может быть настолько скучным. Ничего не происходит! Занятия сексом с Мэрианной Нэж превратились в обыденность. Мне ещё положено изучать оружие и приёмы рукопашного боя. Супергерою положено знать такие штучки… Ну да — я кое-что изучил, но чувствую — это не моё. Палить и драться? Увольте! Пускай этим кто-нибудь другой занимается…

Выпученные глаза Задора Сэйджа буквально впились в лицо Эвана. Биолог спросил:

— И?..

— Быть может, вы посвятите меня в свои планы? Быть может, я могу вам помочь в чём-нибудь? Но, предупреждаю — помогать я вам буду только в том случае, если это не противоречит здравому смыслу. Я не стану причинять вред «Спасителю» или другим членам экспедиции.

— А скажи, Эван, общался ли ты в последнее время со своим другом Призраком?

— Нет. Не общался. Мне объяснили, что Призрак сейчас пребывает в состоянии спячки, из которой его нельзя выводить. Эта спячка будет продолжаться ещё приблизительно пять месяцев, то есть, как раз перед нашим прибытием к дыре он должен очнуться…

— Сказки, сказки, сказки! Какими же сказками они тебя почуют! Да ведь не поймали они твоего Призрака, ускользнул он от них.

— То есть — как ускользнул? Вот так новость! Да мне же сама Мэрианна Нэж говорила, что поймали его. Неужели она соврала?

— Да зачем ей врать? Просто сообщила она тебе ту информацию, которую ей дали…

Кое-кому было выгодно, чтобы ты думал, что мы везём Призрака, тоже самое было сообщено и общественности… Неужели ты даже не обратил внимание на то, что контейнер закрытый…

— Это объяснялось тем, что для спящего Призрака губительно воздействие каких-либо излучений. А непроницаемые стены контейнера защищают…

— Всё-то они объясняют, а ты всему веришь.

— Ну а чему мне верить? Если они перевозят в контейнере не Призрака, то кого же?

— Существо?

— Какое ещё Существо?

— То Существо, которое управляло "Объектом".

— Быть того не может!

— Опять ты мне не веришь… Если так и дальше пойдёт, то вряд ли мы договоримся до чего-то хорошего.

— Ладно. Положим, я верю вам. Контейнер действительно слишком велик для одного Призрака, но… он слишком тесен для Существа. Я помню, каким увидел Существо на «Объекте» — это тридцатиметровый костяной гигант — его не сожмёшь.

— А они перевозят не всё Существо, а только его мозг, причём в замороженном состоянии.

— То есть как? Зачем?!

— Сначала я расскажу, как Существо попало к Ноктцам. Помимо меня об этом знают только четыре участника экспедиции, а твоя Мэрианна Нэж, хоть и законница — в их число не входит. Слишком мелкая она пташка. Её и взяли-то, как придаток к тебе.

— Ладно, хватит. Давайте, рассказывайте, — мрачно проговорил Эван.

— Рассказываю. Слушай и верь мне, потому что это правда… Как ни старались Ноктцы, а им не удалось бы поймать Существо, если бы оно само явилось к ним. Появилось словно бы ниоткуда, и ни где-нибудь, а прямо возле базы, которая кружила у «Объекта». Хотя появление было неожиданным, а всё же на базе было припасено кое-что на этот случай, а именно — замораживающая пушка. Заряд попал в Существо, и оно действительно замёрзло. Его поместили в контейнер и перевезли на секретную базу на тёмной стороне Нокта, где ты находился перед полётом. Надо ли говорить, что все передовые силы Ноктской науки были брошены на изучение Существа? Чего с ним только не делали… даже мне всего неизвестно…. Только не размораживали, потому что боялись разморозить… Тогда же проанализировали его поведение в те минуты, когда его наблюдали, но ещё не заморозили. Из этих фрагментов был сделан вывод, что Существо вовсе не собиралось нападать. Оно появилось с дружескими намерениями, собиралось вступить в контакт с Ноктцами, а они не захотели понимать, точнее — испугались…

Продолжая изучение Существа, Ноктские учёные пришли к страшному для них выводу: даже и замороженное Существо оказывало на них воздействие. Они вдруг, ни с того ни с сего, начинали говорить на диковинных, никому неведомых языках; они наяву, с потрясающей ясностью видели картины миров настолько удивительных, что не могли их описать, а только разводили руками, вздыхали и тряслись от страха…