Арбалетчики госпожи Иветты - Ракитина Ника Дмитриевна. Страница 6

— Зайка моя! — загорлал постоялец. — Тут одна дама очень удачно свалилась в обморок! Давай, неси кофейку покрепче, вина с сахаром, мокрое полотенце, уксус… ну, чего там вам женщинам надо!..

В кухне на миг установилось молчание, оборвавшееся звоном и грохотом. Похоже, котелкам и кастрюлькам досталось.

— Ну не мог же я ее оставить на улице! Я благородный человек! Кофе и вино — мне, остальное — ей.

Он попытался распустить на Син шнуровку и получил по голове тем, что попалось ей под руку. Вне сомнения, это был кувшин.

— Похоже, дама пришла в себя… — ядовито заметила Триса, становясь на пороге.

Карстен, держась за темя, осунулся к стенной панели.

— Зато я… ушел.

Триса колдовала над Син, растирая ей уксусом виски, шею и запястья и давая нюхать жженую пробку. На Карстена она принципиально не смотрела.

Син корчила из себя благородную даму, закатив глаза, валялась в подушках, несмотря на тоже насквозь мокрое спереди платье. Карстену пришлось самому выбираться из лужи, которая успела с него натечь. Голова немилосердно трещала. Ни вина, ни кофе, ни женской ласки он не получил. Вообще от этой жизни едва ли стоило ждать чего-то хорошего. К тому же у него вышли свежие рубашки, а прачка обещала выстиранные не раньше понедельника. Он извлек из ящика изрядно полегчавший за последние дни кошелек:

— Триса, ягодка, мне, право же, неловко, но тебе придется сбегать в "Свинью с бубенчиком". По-моему, я забыл заплатить за ужин.

Триса презрительно дернула попкой. Эти девицы невесть что себе позволяют!

Карстен решил, что тоже может себе кое-что позволить. Накалить утюг, например. Он помнил, как ловко им орудовала в прошлый раз Триса, высушивая его одежду. Быстро и эффектно. А если заявится госпожа Иветта… так она уже видела его неглиже.

Утюг — кошмарное ржавое сооружение- стоял в кухне на одной из полок. В него следовало залить масло и поджечь фитиль. Что напомнило Карстену глиняные бомбочки с нафтой, которые кидались при абордаже для устрашения противника. Впрочем, с утюгом проделывать подобное не стоило. И без того сплошной ущерб дому.

Вместо масла попадались Карстену вещи, в сей момент ненужные (вроде оплетенной бутыли с вином, он отхлебнул на всякий случай и после минуту не мог отплеваться), а то и вовсе бесполезные, и он заходил в поисках все дальше — в дальний конец кухни, потом в кладовую, а оттуда в погрызенный жучком занимающий всю стену старый гардероб с уймой траченной молью одежды…

5.

— Маленькая лживая дрянь!

Меньше всего напоминал теперь Карстен утонченного аристократа и дамского угодника, и Триса по-настоящему испугалась.

— Говори!

Вот с этим-то было хуже всего: он надежно заткнул ей рот охапкой сунутого в лицо заплесневелого тряпья и заодно встряхивал так, что зубы у нее стучали.

— Вы слишком многого требуете, — холодным тоном сообщила вставшая рядом с кухаркой Син. Глаза Карстена полыхнули в ее сторону:

— А вам бы лучше вовсе заткнуться. С вашими тайнами! Так ты скажешь?!

Триса сделала робкую попытку потерять сознание. Карстен оборвал притворство пощечиной.

— Дай веревку! — рявкнул он Син. — Я свяжу ее, а потом таки раскалю утюг.

Девушки переглянулись. Глаза Трисы безмолвно молили о помощи.

— Можешь мне поверить, детка, я не стану церемониться. Где Аделаида?

Триса закричала. Это был животный, дикий крик, кончающийся сумасшествием.

Карстен встряхнул девицу и поволок за собой, легко отброся повисшую на локте Син.

— Вы спятили, Карстен!

— Плевать. Она где-то здесь, я знаю. Они полагают, мне можно морочить голову… Я из тебя душу вытрясу!..

Трису стошнило, и Карстен выпустил ее, презрительно глядя, как она корчится на полу.

— Это бесчеловечно!

— Куда бесчеловечнее прятать в подвале несчастную девочку-калеку.

Равномерные хлопки заставили их оглянуться. Госпожа Иветта стояла на пороге, закинув голову с голубоватыми буклями и заливисто смеясь, хлопала сухонькими ладонями.

— Великолепно, Блент! Я знала, что вы догадаетесь. Но не думала, что так быстро. Прежде, чем сыграть роль благородного спасителя, пройдемте со мной.

— Какого черта?

— Я желаю с вами поговорить. По праву старшинства — в годах или звании, выбирайте сами. А вы, милочка, — она окинула задумчивым взглядом Син, — извольте помочь бедной девочке. Она в этом нуждается.

Испытывая настоятельное желание разорвать вдову на части, Карстен взлетел по лестнице.

В кабинет его приглашали впервые.

Кабинет представлял собой захламленное помещение с бездной пыльных книжных полок по стенам. Книги были самые разные, потрепанные и не очень, частью на чужих языках. Пыль осела также на висячей лампе под стеклянным абажуром и синем плюше портьер. Похоже, в кабинете пользовались только столом с кипой бумаг, ножом для их обрезания и массивным и довольно безвкусным бронзовым чернильным прибором. На краю стола покоилась шкатулка, окованная медью. Над остывшим вечность назад камином висел арбалет.

Госпожа Герд перехватила взгляд Карстена, усмехнулась:

— Это не мой. Покойного мужа. Свой я храню в гардеробе, забавно?

Карстен не видел в этом ничего забавного. Он так и сказал без излишней дипломатии. Госпожа Иветта скинула пелерину на обитый гобеленом диван в углу, предложила Карстену садиться. Хотя ряд стульев в междуоконьях, деревянных, с вычурными спинками, не вызывал такого желания. Стулья были слишком монументальны, чтобы использоваться по прямому назначению. Да и Карстен слишком кипел внутри, чтобы сидеть и спокойно рассуждать. Любое промедление могло окончиться для госпожи Иветты печально, не глядя на пол и возраст.

Тем не менее она очень неспеша отодвинула такой же монументальный стул и села за стол, подложив под спину подушечку.

— В мои годы трудно много времени проводить на ногах. Эти службы такие утомительные.

Карстен скрежетнул зубами.

Иветта сощурилась:

— Чтобы после не возникло недоразумений, — открыла ключом, висящим на груди, шкатулку, протянула Карстену патент, скрепленный восковой висячей печатью. Корсарский патент Карстена выглядел в том же духе: всякие завитки и прочая тягомотина, а среди них четкой каллиграфией было выписано звание Капитана роты арбалетчиков и имя. Корсар пожал плечами:

— Что же, тогда мне придется обжаловать ваш приказ у Ее величества.

Госпожа Иветта улыбнулась и, протягивая постояльцу еще одну гербовую бумагу, сожалеюще покачала головой:

— Это еще мало кому известно, но находясь в столице и учитывая заслуги перед державой моего покойного мужа, мне дан от ее величества еще ряд полномочий на благо государства; пребывая на одре болезни и предчувствуя скорую кончину… да что вы, читайте…

— … наместником внутренней территории королевства Контаман… И это повод прятать девочку в подвал? Весьма по-королевски.

Госпожа Иветта заливисто рассмеялась. В последнюю неделю она вообще смеялась охотно и часто. Признаться, были поводы. Но, на слух Карстена, этот смех был несколько визглив и раздражающ. Он поковырялся в ухе.

— К сожалению, интересы королевства иногда вынуждают к жесткости и даже к жестокости. Впрочем, ее вынужденное заточение продлится уже не более пятнадцати минут. Второй пункт, по которому вы можете предъявить мне претензии — то, что вас использовали втемную. — Она по-птичьи наклонила голову к плечу и почти заискивающе улыбнулась: — Это была проверка, сударь. Я рада, что не ошиблась. Вы умны, и мне это приятно. А маска пижона и бабника, — она кокетливо хмыкнула. Карстена вдруг прошибло ощущение, что мерзкая старуха заигрывает с ним. О покровители! — Кстати, вы зря мучали бедную Трису. Ей было приказано молчать — и она молчала бы.

— Даже под пыткой?

Вдова Герд (впрочем, ее стоило бы величать госпожа Капитан?) небрежно разворошила бумаги на столе.

— Итак, еще два слова. К моему несчастью, моя племянница не доверяет мне. Болезнь… Она калека, но она девушка, и вы заняли в ее сердце место, которое могло быть отдано родственнику. В то же время как ее официальный опекун и человек, которому не безразлична ее судьба, я должна позаботиться о ее благе.