Падшая звезда - Нейтак Анатолий Михайлович. Страница 16

— А вы знаете, ребята, — сказала Терин, — что когда вы вот так начинаете рассказывать на пару одну и ту же историю, у нормальных людей начинает кружиться голова?

— Вообще-то знаем.

— Да. Нам говорили.

— Много раз.

— И всё без толку.

— А разве у тебя кружится голова?

— Нет. У меня голова не кружится. Но меня сложно назвать нормальным человеком.

— Почему?

— Потому что я — ведьма.

— Сильно сказано.

— Потому что это правда. Энгастийцы говорят, что правда сильна, зато ложь — красива.

— Вот уж бред! — Фыркнул Хилльсат. — Можно подумать, они не слыхали уродливой лжи или правды, звучавшей весьма бледно.

— Это одна из поговорок тианцев, — объяснила Терин и неожиданно о чём-то задумалась. — Она многое теряет в переводе. Можно, например, уточнить, что правда груба, проста, существенна, а ложь — затейлива, утончённа, опасна.

— То есть, — уточнил Гред, — в языке тианцев имеется параллель между опасностью и красотой? И между простотой и силой?

— Да. Не такая уж однозначная, но имеется. Их древнее наречие отличается развитой полисемией, тогда как современный энгастийский разрешает проблему уточнения смысла при помощи наращивания числа синонимов. Причём семантический спектр каждого слова сужается до предела. Этот подход диктуют нужды торговли и межвидового общения: язык теряет в глубине, требует больше времени для выражения мыслей, зато возможность непонимания или неверного толкования сокращается во много раз. Так что древние тианцы были замечательными поэтами, а нынешние — всего лишь замечательные торговцы и выдающиеся интриганы. Кроме того, хотя последний, исправленный и дополненный словарь энгастийского языка содержит значения для почти ста двадцати тысяч слов, а в словаре древнетианского этих слов в двадцать раз меньше, выучить последний в совершенстве заметно… сложнее. Да уж. Во всяком случае, в настоящий момент я знаю энгастийский на порядок лучше.

— Похоже, систематическое образование идёт тебе на пользу.

— Стараюсь, — "скромно" улыбнулась Терин. — Но язык, в котором почти восемьсот модальных операторов — это действительно нечто особенное! Не скажу, что древнетианский создан для нужд заклинателей, но что-то в этом утверждении этакое, грубое и правдивое, есть. Недаром Энгасти стал центром кристаллизации для рациональных магических школ Аг-Лиакка… а тианцы считаются потенциальными магами чуть ли не поголовно. Хотя у них Силы не больше, чем у людей, зато умение управляться со своей Силой у них… не в крови, нет, но в душе и языке.

— Пощады! — шутливо взмолился Хилльсат. — Откуда в тебе столько занудности, в твоём-то невеликом возрасте?

— Систематическое образование! — напомнила Терин ехидно. — Мозги сушит — будь здоров!

— Ужас-то какой…

— На самом деле ничего ужасного в этом нет. Но если вы действительно хотите, чтобы я помолчала, вам не следовало прерывать рассказ на середине.

— Почему ты думаешь, что…

— Потому! Когда я познакомилась с Эйрас, она сказала, что действует по вашему поручению.

Близнецы смутились.

— Я очень, очень внимательно вас слушаю.

— Нам стыдно, — сказал Гред. (А Хилльсат промолчал). — Впрочем, с такими… существами, как Игла, простым и даже непростым смертным часто приходится испытывать… неприятные ощущения. Недавно она снова появилась в Обители, где мы совершенствуем свои познания и умения, после чего нам было сказано много разного. Для начала, Игла сообщила, что тебя… определили в храм Гаэ-Себиша.

— А вы этого не знали? Я там четыре года с лишним сидела, а вы!

— Нам стыдно, — повторил Хилльсат.

— Далее она сообщила, что ты бежала из храма, — мрачно продолжал Гред. — Затем до нашего сведения был доведён тот факт, что за тобой отправился один из жрецов-охотников… забыл, как эта каста называется. И что охотник этот тебя настиг, поймал, а поймав, одел на тебя магический ошейник, подавляющий волю. Но, сказала Игла, для волнения нет причин, потому что она лично укоротила жрецу-охотнику его верхние конечности и забрала тебя в безопасное место. Поскольку одной из первых твоих просьб после снятия ошейника была горячая просьба обучаться магии, желательно — под руководством спасительницы, Игла решила, что безопасным местом вполне может стать город Энгасти в мире Аг-Лиакк.

— Под занавес, — сказал Хилльсат, — нам было велено прекратить вести себя по-свински, наведаться к тебе в гости и передать привет. С уверениями в том, что немедленно по окончании неких таинственных дел, не позволяющих ей отлучаться из родного мира на сколько-нибудь значительный срок, Игла обязательно появится в Энгасти сама — на пару месяцев как минимум.

— И вот мы здесь, — закончил Гред.

— То есть Эйрас лгала, когда говорила, что выручила меня по вашему поручению?

— Нет. Это сложно объяснить, но мы действительно попросили её избавить тебя от… общества жреца-охотника.

— После того, как меня уже от него избавили?

— Видишь ли, — сказал Гред, — Игла — особенное существо. До нашей с ней первой встречи она была едина в двух лицах. Первое: человек, маг. Второе: нежить, дракон. А потом, с подачи Лицедея, который показал ей дорогу к Обители, она приобрела третье… лицо.

— Да?

— Да. Её третье лицо — Амазонка, бродячий аколит Обители.

— И что из этого следует?

— Много разного, Терин. Очень много разного. Вот ты нам рассказывала, какие возможности открывает прилежному ученику наречие древних тианцев. Смею заверить, изучение Бесконечного наречия, которым мы с Гредом занимаемся в Обители, предоставляет гораздо больше… возможностей. Даже на нашем, не самом скромном уровне старших послушников. Что же касается Амазонки, то она, будучи аколитом, вполне способна воспринимать будущее как прошедшее, а уже случившееся — как то, что ещё должно произойти.

— Даже боги не могут сделать не бывшее бывшим, — сказала Терин осторожно. — Это аксиома. Да что боги! На такое, наверно, не способны даже риллу!

— Не знаю, как насчёт богов, — очень серьёзно ответил Гред, — а вот аколиты это могут. В определённых пределах, само собой.

— Когда мы в первый раз явились в башню Темриза, — подхватил Хилльсат, — мы с большим трудом прорвались в алтарный зал, с ещё большим трудом убили хозяина, сняли нашу сестру прямо с алтаря, но донести до дома мы бы её не успели. Она…

— Плоха она была, если без деталей. Целительные эликсиры заканчивались. Да и помогали они, прямо скажем, не сильно. А мы сами… в общем, мы — спецы по части отнятия жизни, а не наоборот. И тогда нам пришла в головы тёмная идея: позвать на помощь Иглу. Мы ведь знали, что она — именно целитель… помимо прочего.

— Так вот, после того, как она появилась, она Запела неблагоприятный вариант прошлого в подробный сон. А явью стал тот вариант, который мы тебе уже изложили.

— В общем, — закончил Гред, — с тех пор мы с братом на некоторые вещи смотрим не так, как обычные старшие послушники. Например, есть у нас обоснованное подозрение, что среди Основателей Обители затесался риллу… может, даже не один. Но для того, чтобы обсуждать такие темы всерьёз, у нас квалификация не та. Попробуй расспросить свою наставницу.

— Обязательно, — сказала Терин. После чего развернулась и пошла назад.

— Эй, ты чего?

— А того, братцы, что из-за наших стр-р-рашно увлекательных бесед мы промаршировали мимо моего дома. И теперь нам придётся возвращаться!

У калитки их ждали.

— Знакомьтесь. Мои двоюродные братья со стороны матери: Гред, Хилльсат. Мои сокурсники, будущие целители: Кйеррис Стрелок, Лойд Стаксель. Ну, вы общайтесь, а я пока приготовлю что-нибудь на тему выпить-съесть.

— Добрый день, — сказал Кйеррис, когда Терин скрылась в доме, и не без любопытства оглядывая близнецов снизу доверху и сверху вниз. — Заранее прошу прощения, если этот вопрос покажется невежливым, но "двоюродный брат" — это не профессия. Кто вы?

— Можете считать нас воинами Обители.

— Сразу должен предупредить, — добавил Гред тоном извиняющимся, но одновременно непреклонным. — На вопросы, касающиеся Обители, мы отвечать не будем.