Путь к океану - Нартова Татьяна. Страница 85

— Да иди ты, — кривясь от боли в вывернутом локте, ответил Гервен. Приняв реплику пойманного леквера за личное оскорбление, второй охранник пребольно двинул того по спине, еще выше поднимая несчастную конечность.

— Ну, ваша светлость, как вам такой прием? — явно насмезхаясь над Элистаром, спросил ренн с фонарем.

— Ты что, ослеп, несчастный? Какой я тебе Сотворитель?

— А кто ты? — недоуменно поинтересовался голос сзади. В тот же момент Гервена грубо схватили за волосы, запрокидывая лицо. Стараясь не ослепить свою жертву, охранники лишь чуть-чуть приблизили к его глазам фонарь, и как только его свет очертил несимметричные черты, оба ренна убрали фонарь.

— Что, убедились? — зло сплюнул леквер, потирая руку, — Идиотизм какой-то, честное слово. Да, я похож на деда, но это ничего не означает. И, вообще, пошевелите своими куриными мозгами: разве станет настоящий Сотворитель в одиночку лезть на вашу территорию?

— Погоди… — почесал маковку тот ренн, что прежде удерживал Элистара, — Так ты — Гервен?

— Ну да, а что? — теперь уже растерялся сам леквер.

— Это хорошо. Насчет тебя король дал особое распоряжение. Сказал, если такой-то и такой-то появится, немедленно тащить его ко мне, то есть к Ереху. Поговорить хочет. Нам-то, рядовым реннам знать не положено, о чем именно. Но раз король так решил, значит ему действительно это надо.

— Король, говорите… Что ж, ведите меня к нему. А по дороге, уж будте добры, расскажите, какого темного вы вообще здесь делаете?

Ночь обещала быть спокойной. Не только потому, что все самое трудное было позади, и утренняя звезда теперь стала намного ближе мне, чем прежде. Сама погода располагала к умиротворению. Не знаю, по какому принципу ренны решали, как именно ей управлять, но на этот раз они очень пострались. Темный бархат неба был сплошь усеян "светлячками", легкий ветерок пробивался в пещеру, отгоняя надоевшую духоту. Словно чувствуя мое настроение, Рик весь вечер старался помалкивать, лишь изредко улыбаясь в ответ на шутки Силии.

— Пойдем, погуляем? — я замерла, не донеся очередную порцию ужина до рта, и поинтересовалась:

— Зачем?

— Как зачем? Погода отличная, у нас уйма времени, а ты и половины наших чудес не видела. Десятки поколений реннов специально вырубали громадные пещеры, не покладая рук долбили туннели, возили сюда почву, сажали цветы, ловили свет, чтобы ты могла прийти и полюбоваться на все это. А ты? Игнорируешь каторжный труд сотен моих соплеменников. Не стыдно?

— Да хватит тебе, Рик! — смеясь, махнула я рукой на приятеля, — Они старались не для меня, им жить как-то надо было. Вот они и создали это королевство.

— Все-то ты испотишь, Лида. Нет в тебе ни чувства юмора, ни романтики.

— Хорошо, но есть одно условие, — я не собиралась легко сдаваться, — гулять не будем, пока не уберем за собой.

Я предложила друзьям дождаться меня снаружи, раз им так не терпится на волю. А сама принялась мыть посуду. И вот, когда уже почти все было убрано, дверь за моей спиной подозрительно скрипнула.

— Эивина Иктая, — заставив меня подпрыгнуть на месте, прошуршал министра Неервар, — Что же вы наделали, моя дорогая?

— А что я такого сделала? — вытирая руки полотенцем, обернулась я к нему.

— О чем мы с вами договаривались? Как только найдете путь к океану, вы прежде всего должны сообщить мне об этом. И только потом я скажу вам, стоит ли идти к Ереху. Вы думаете, что король вручит медаль за героизм? Ошибаетесь, моя дорогая, — голос ренна становился все противнее, все больше походя на змеиное шипение.

— Да не нужно мне от него никаких благодарностей, — разозлившись, закричала я, пытаясь оттолкнуть приближающегося министра. Что-то сильное перехватило мое запястье, заставляя взвизгнуть от боли.

— Зато мне нужна благодарность… — перед глазами промелькнуло оточенное лезвие кухонного ножа. Неервал, нехорошо улыбаясь, наставил его острие мне в горло, одновременно продолжая держать мои ладони. Казалось, что на руки льют раскаленное масло, настолько сильной была боль.

Кажется, я все же не удержалась на ногах, и громко шлепнулась на пол. Неервар бесцремонно схватил меня за шею, заглядывая в глаза. Сопротивляться я физически не могла. Мужчина знал все болевые точки в совершенстве. Мои руки потеряли чувствительность, двумя плетями свисая вдоль тела.

— И ты ее получшишь!

В комнату вихрем влетел Эвирикус, занося для удара свой меч. Но, прежде чем его лезвие напрочь отсекло министру голову, тот парировал удар ножом. Не знаю, какой силой надо обладать, чтобы такое сделать. Лезвие меча звякнуло о чужую сталь, отскакивая. Я ойкнула от новой волны боли: к пальцам возвращалась чувствительность и подвижность.

— А ты-то зачем вмешиваешься? Хочешь получить весь куш? Не выйдет, Сардхад, на этот раз у тебя ничего не выйдет! — теперь оба ренна кружились по комнате, изредка делая обманные выпады. Да только ни один из них так и не смог вывести второго из равновесия.

— Только такая гнустная тварь, как ты, Неервар, может думать лишь о своей выгоде! — сквозь зубы процедил Рик, — Странно, почему Элаймус решил тебе довериться. Ты же родную мать продать готов, не то, что чужого господина!

— А у тебя и матери нет! — пробормотал министр. На этот раз приятель не смог снести оскорбления, сломя голову понесшись на противника. От неожиданности тот не успел правильно выставить нож, и в следущий момент Рик едва не отрубил ему руку. Громадный порез кроваво заблистал в редком свете единственной свечи, поставленной мной на кухонный стол. Охнув, министр, схавватился за рану, и тут же был опрокинут на колени.

— Ты больше ни слова не скажешь о моей матери. И ей, — Эвирикус кивнул в мою сторону, — ты тоже ничего больше не сделаешь.

Слегка согнув колени, ренн завел меч над головой, дабы в следующее мгновение лишить Неервара жизни.

— Нет! — заорала я не менее истерично, чем до того кричала от боли, — Не надо, Рик!

Из глаз брызнули предательские слезы. НЕ хочу убийств, не хочу больше смерти!

— Давай, убей меня. Это ведь твоя работа — сеять вокруг себя страх и разрушение, не так ли? — хрипло прошипел министр.

— Рик… — начала было я, и вдруг оцепенела, приковавшись вглядом к кольцу из настоящего серебра. То, что я увидела на его гладкой поверхности едва не оставило меня на всю жизнь заикой.

Нет, и свет свечи, и комната, все было таким же, как и прежде. И стоящий на коленях Неервар не изменился, оставаясь все таким же, похожим на подростка. Зато стоящий над ним мужчина отражался совершенно не таким, каким был в реальности. За спиной его свисали два кожистых крыла, рубашка куда-то делась, а вместо нее по всему торсу клоками расположилась серая чещуя. Каким-то образом я видела в отражении все детали, хотя оно было крохотным. Видела и глаза Рика: не голубые, а странного, темно-фиолетового цвета с вертикальными зрачками. Челюсть его вытянулась вперед, вместо аккуратных коготков на руках появились громадные черные когти. Это был не мой приятель, а какое-то жуткое порождение тьмы. Почти также выглядел химер.

"Вот, думаю, он тебе пригодится, — Гервен нерешительно стягивает с мизинца ослепительно блеснушее кольцо, — Это, конечно, не пулемет, но тоже действенная вещь. Во всяком случае, она уравновесит твои позиции с Ерехом. Азули сказала, что он чувствуют любую ложь. Этот перстенек, конечно, на подобное не способен. Но если кто-то захочет причинить тебе зло, он начнет менять цвет. Это серебро, не то, которое добывают в твоем мире, а настоящее серебро, с помощью которого можно и нежить завалить и зеркала из него самые лучшие выходят, потому что отражают правду".

— Кто ты? — только и смогла выдавить я, все еще не в силах оторвать взгляд от подарка Элистара. Ренн поднял голову, явно не понимая, что я от него хочу. На какой-то момент он полностью переключил на меня все внимание, чем и воспользовался министр. Вскочив на ноги, он кинулся на приятеля, пытаясь достать его ножом. Однако тот вовремя вильнул в сторону. Тогда Неервал дернул противника за ногу, а когда тот шлепнулся на спину, попытался задушить его. Две далеко не маленькие туши покатились по полу, награждая друг друга тумаками и переворчивая мебель. Я было бросилась к выходу, но в то же мгновение дверь распахнулась, с грохотом ударившись о косяк. Тонкая молния стрелы впилась министру точнехонько между лопаток, и тот навсегда затих.