Путь к океану - Нартова Татьяна. Страница 89

— Какие шпильки? Отличный каблучок, лучше не придумаешь! — улыбнулась я, поспешно натягивая совершенно бесформенные боты на грязный носок. Еще немного, и придется звать на помощь. Силия с ужасом посмотрела на мою довольную гримасу, и тут же унеслась вслед за портнихой.

— Если тебе так не хочется отрывать пятку от земли более чем на сантиметр, примерь лучше это, — бросая мне на колени изящные балетки, произнесла она, вернувшись, — и сними эти жуткие тряпки! У тебя же замечательные ноги, зачем ты их так уродуешь?

— Вот, то же самое и я ей говорил! — донеслось из противоположного угла комнаты. Дэрлиан подмигнул подругам, тут же ойкая от неожиданности. Я мстительно кинула в него только что снятыми ботами, причем вместе с носками. Кажется, при этом леквер закусил себе язык. Во всяком случае, больше комментариев от него не последовало.

К вечеру перед нашим домом стал собираться народ. Первое время мне было непонятно куда они бегут, что тащат, снуют, словно муравьи. Однако, как только зажглись первые "звездочки", на обширной поляне посреди пещеры появились столы, я поняла, что все жители королевства брошены на организацию праздника. Честное слово, я даже прослезилась от такого внимания. Ренны приносили с собой пироги, жареную и тушеную дичь, я лично видела, как одна женщина везла на тележке целое ведро салата. Каждый абориген почитал за честь добавить что-то свое к общему пиршеству. Но стоило среди них появиться королю, как шум затих, мужчины как один склонили головы, а слабый пол присел под его испытующим взглядом. Кивнув так, что каждый мог решить, что это жест предназначался именно ему, Ерех вошел к нам.

— Привет, — даже не удосужившись отлипнуть от окна, произнес Дэрлиан.

Я попыталась изобразить неуклюжий реверанс, но едва не запуталась в собственном подоле. Платье пока висело на мне, как мешок на тонкой ветке, но портнихи явно знали свое дело. Подруги пока выглядели не лучше, но король словно не обратил на это внимания, напрямую прошагав к Сотворителю. Мужчины шумно обнялись, хлопая друг друга по плечам.

— Я рад, что ты не уехал, — хмыкнул Ерех, присаживаясь на кособокую табуретку, — Все-таки праздник организовывается и в твою честь тоже. И мне бы не хотелось, чтобы мои старания пропали зря.

— Не пропадут, — откликнулась я, — Даже до начала ужина я чувствую себя так, будто меня короновать решили, не меньше. Думаю, не будь вы монархом, из вас вышел бы отличный устроитель свадеб и дней рождения.

— Отлично! Если меня вышвырнут с поста, мне есть куда устроиться. Скажу, что у меня уже есть подходящие для этого рекомендации, — озорно расхохотался Ерех, — Тем более, что многие уже признали во мне неплохого модельера. Позвольте?

Король величественным жестом приказал прислуге посторониться, обходя меня со всех сторон. Покачал головой, что-то пробормотал себе под нос, и осторожно коснулся моей талии. Мгновение — и в том месте, где прошлись его пальцы, ткань зашевелилась, обтягивая меня со всех сторон. Нити сами, будто живые, расплетались и снова сплетались. И вот уже вместо широких труб образовались изящные рукава, юбка заструилась складками, шнуры корсета затянулись точно по фигуре. Я едва успевала вертеть головой, чтобы поймать то или иное изменение. На моих глазах просторный шелковый чехол превращался в роскошный вечерний наряд.

— Дайте-ка мне вон те нитки! — попросил король, присаживаясь на корточки. Расторопные девушки немедленно подсунули своему государю всю коробку. Но Ерех выбрал именно тот моток, который ему был нужен. Слегка потерев кончик нити, он позволил тому скользнуть в переплетение подола. И темно-зеленая блестящая ниточка немедленно стала проталкиваться, извиваться меж атласными подружками, стежок за стежком выплетая какой-то невиданный узор. Только гулко стукалась о пол катушка, и кажется, даже лекверы замерли. Странно, но все увиденное в этом мире прежде не вызывало у меня такого удивления. Ни гроза посреди зимы, ни живые столбы пламени, ни полупрозрачные защитные щиты, ни даже упакованный в виде ярких сгустков свет не являлись для меня чудом. Но то, что творил своими руками, кое-где подправляя, подтягивая вышивку, ренн, было настолько прекрасно, что я невольно открыла рот. Тем временем зеленая нить, будто верткая ящерица, в последний раз скользнула на изнанку подола, оторвалась и утянула кончик за собой.

— Это так красиво! — стараясь оглядеть себя со всех сторон в стоящее в углу зеркало и при этом ничего не помять, произнесла я. Ерех снисходительно улыбнулся:

— Должен же и я сделать что-то приятное для вас. Пусть это платье станет своеобразным подарком и гарантом дружбы и сотрудничества между нами и нашими мирами.

— Я… постараюсь носить его с достоинством. Благодарю вас, ваше величество, — второй раз поклон удался гораздо лучше.

— Достаточно будет, если оно вам пригодится. Я уже буду рад, — ответил ренн, — Что ж, жду всех через два часа в качестве почетных гостей на скромном ужине. Дэрлиан, к тебе у меня отдельный разговор.

— Конечно, — темноволосый интриган окинул оставшихся строгим взглядом и поспешил вслед за Ерехом. Бросившаяся было подслушивать Силия, разочарованно стукнула кулаком по двери:

— Эх, и не доберешься до них. Скажите пожалуйста, какие мы все из себя загадочные. Ну и не больно хотелось, — отвернулась девчонка от выхода, но потом не удержалась, напоследок показав оструганным доскам язык. Может, ее это и успокоило, однако мне отчего-то стало не по себе. Не люблю я все эти разговоры на высшем уровне. Конечно, и Дэрлиан и его коллега ничего дурного замышлять не станут, но уж очень не хочется в очередной раз оказаться в роли пшеничного зерна между жерновами.

Азули ворочалась во сне. Лицо ее было болезненным, на нем проявилась такая мука, какая, наверное, бывает на лицах тех, кого отправили в ад. Тонкие ручейки холодного пота стекали по вискам, оставляя темные следы на белоснежной простыне.

Снова сон…

Уже давно Всевидящей ничего не снилось, и за это она была даже благодарна всем богам и демонам. Чернота, в которую она проваливалась, значила неведение, но оно было намного лучше, чем подобные кошмары. Нормальный человек мечтает быстрее проснуться, наконец убедившись, что все увиденное и услышанное — не более чем бред его собственного сознания или подсознания. Но сейчас Азули никак нельзя было просыпаться, и женщина из последних сил старалась уцепиться за уплывающие картины кровавой бойни. Она до мельчайших подробностей видела окружающую обстановку: и серые камни, и бесчисленные светящиеся точки где-то далеко вверху. Но при этом не могла разобрать ни одного лица, ни единого костюма. Только лязг мечей, крики и новые фонтаны, пятна, брызги крови и прозрачной лекверской сущности.

Андерета пошевелила головой, застонав. Нет, она больше не могла видеть этого. Шум, царивший в ее кошмаре, буквально оглушал, а от новых воплей сердце начинало колотиться в три раза быстрее. Если это не прекратить, если не проснуться, она сама может вполне стать трупом. И вдруг какая-то тень надвинулась на Всевидящую, становясь ярче и резче. Так бывает, когда оператор начинает наводить резкость, приближая к новому лицу объектив камеры. Она не могла спутать этого леквера ни с одним из ныне живущих и уже ушедших. Все-таки, как-никак вместе они провели больше тысячи лет. Кровавая полоса почти надвое делила его лицо, волосы спутались, кое-где опалились на концах. Длинное одеяние превратилось в грязные лоскуты, да и камзол уже был порядком испорчен. За ним, пытаясь отползти, перебирала ногами девушка. Леквер поднял меч, готовясь бороться до конца. Громадная воронка смерча с грохотом понеслась прямо на него. Еще мгновение, и Азули почему-то знала, и его буквально обратит в пыль.

— Не смей! — казалось, зазвенел сам воздух, и Всевидящая окончательно проснулась.

Пытаясь выровнять дыхание, женщина сползла со своей лежанки, на четвереньках добираясь до туалетного столика. Большущий кусок зеркала отразил ее перекошенное лицо с расширенными от ужаса зрачками. Отшатнувшись от столь неприглядной картины, Азули поднялась на ноги. Ее всю колотило, ноги и руки не слушались. Но андерете было наплевать на собственное самочувствие, надо было спешить. Кошмар был более чем реалистичным, а это означало, что приснившееся свершится совсем скоро. Натянув на себя одежду, андерета ринулась вниз.