Долг воина - МакКенна Джульет Энн. Страница 11

— Мы уже прибрались в столовой, сударь. — Девушка вымела пыль в открытую дверь, и она золотистой дымкой заклубилась в воздухе. — Вы можете приготовить себе настой, или мне принести что-нибудь с кухни?

Я покачал головой.

— Я позавтракаю вместе со всеми.

На буфете в салоне стояли изящные керамические чашки и целая шеренга банок с серебряными бирками на горлышках с названием трав и пряностей, находящихся внутри. На маленькой угольной плите, встроенной в камин, закипел чайник, пуская в дымоход нежные завитки пара. Я искал ложку, когда дверь за моей спиной открылась. Это оказался Темар. После хорошего сна он выглядел намного лучше.

— Настоя? — покачал я дырчатым серебряным шариком на цепочке.

Парень чуть улыбнулся, но его бледные волчьи глаза остались настороженными.

— Мы в Кель Ар'Айене используем лоскутки муслина.

— Как и большинство людей на этой стороне океана. — Я со щелчком открыл маленькую сферу и насыпал в нее немного мелиссы. — Но знатные гости привыкли к своей маленькой роскоши.

Темар издал какой-то звук — то ли согласия, то ли возражения. Изучив хрустальные банки, он положил себе мяты.

— В мое время эта усыпальница стояла на отшибе, возведенная для созерцания и изучения Высшего Искусства. — Широкая улыбка согнала мрачное выражение с его лица. — «В мое время»! Я говорю, как какой-то дед, сетующий об ушедшей молодости. — Улыбка пропала. — Что ж, она действительно ушла — вместе с моим дедом и всеми остальными, кого я знал.

— Но у тебя есть новые друзья, — решил я подбодрить его. — И Дом Д'Олбриота примет тебя так же тепло, как одного из своих собственных сыновей.

Забыв про настой, Темар уставился в окно.

— Я знал, что все исчезло, что все они умерли, но в Кель Ар'Айене все воспринимается иначе. Мы потеряли все, ради чего работали, но мы это знали. Мы видели, убегая, как эльетиммы уничтожают то, что мы построили… — Юноша неуверенно умолк.

Я взял заварочный шарик из его несопротивляющихся рук и добавил немного золотого корня — любимого средства моей матери от уныния.

— И теперь ты здесь? — Сходив за чайником, я налил воды в обе чашки, надеясь, что нас никто не прервет.

Темар вздохнул, сплетая длинные пальцы вокруг уютного тепла чашки.

— Я не знаю, где я. Бремилейн был рыбацкой деревней, несколько лодок вытаскивали крабов со скал. — Мы оба посмотрели на море, на внушительную флотилию, возвращавшуюся с ночного лова. Над гаванью, защищенной массивной стеной, кружили морские птицы. — Адепты основали здесь свое святилище, потому что это место было таким уединенным, никому не нужным и неинтересным. Теперь все изменилось. — Он указал на импозантные дома, расположившиеся за стеной усыпальницы.

— Через этот порт проходит вся гидестанская торговля, — объяснил я. — Товары с гор спускаются по реке в Инглиз и на кораблях доставляются сюда.

— Чтобы идти дальше, на запад? — Темар кивнул на мелкую расселину в затянутой дымкой гряде. — Даже очертания гор изменились. Когда тот обвал закрыл старую дорогу?

Теперь и я разглядел ущелье там, где огромная масса камней и земли упала сверху в каком-то прошлом поколении. Оно не бросалось в глаза, поскольку за это время успели вырасти деревья и кустарники.

— Думаю, это случилось еще до рождения моего прадеда.

— Может, спросим у твоего друга Казуела? — предложил Темар.

Обрадованный его полуулыбкой, я решил ему кое-что напомнить.

— Я знаю, что ты чувствуешь.

Юноша пригубил настой и взглянул на меня с откровенным скептицизмом.

— Откуда?

— Алдабрсшский архипелаг был для меня таким же чуждым местом, как все здесь для тебя. Но я освоился там. Освоишься и ты. Нам потребуется довольно много времени, чтобы пересечь страну, и хочу сразу предупредить: Казуел твердо решил научить тебя всему, что ты должен знать, и, бьюсь об заклад, куче всего ненужного тоже. Во всяком случае, праздник Солнцестояния длится только пять дней, и, когда он закончится, ты сможешь вернуться в Келларин, как только пожелаешь.

Темар внезапно поставил свою чашку.

— Ты попал из-за меня в рабство, а я даже не попросил у тебя прощения.

Его слова захватили меня врасплох.

— Ты же не знал, что происходит. Ты был пойман в заклинание так же, как я. И вообще — что сделано, то сделано. Нам надо смотреть в будущее, а не ворошить прошлогодние листья. — Мне удалось все превратить в шутку. Кроме того, Планира я винил куда больше, чем Темара.

Парень вглядывался в мое лицо, и напряжение оставило его.

— И насколько мы можем судить, это эльетиммы, запустившие когти в мой ум, разбудили тебя в Релшазе, — добавил я. — После чего ты стал искать своих пропавших спутников.

Колонисты — товарищи Темара спали, как и он сам, а их заколдованные умы содержались в невинных с виду предметах. Оказавшись разбуженным, сознание Темара подавило мое сознание и начало лихорадочные поиски одной из тех безделушек. Его поиски и привели меня в оковы. Меня осудили как вора и продали в рабство, чтобы возместить потери моей так называемой жертве.

— Помнишь того эльетиммского колдуна, которого мы убили в Келларине? Именно он подговорил алдабрешку купить меня. Он охотился за мечом, который связывал меня с тобой и с секретами колонии. — Даже моя злость на магов не ослепила меня — я видел нашего истинного врага.

— Верно. — Лицо Темара словно окаменело. — Что бы ни говорил мастер Девуар, я не сомневаюсь: эльетиммы снова нападут на нас. Мы должны иметь средства для защиты. Я не желаю во всем полагаться на Верховного мага.

— Так что тебе нужно? — спросил я.

— Первое и самое важное: мы должны вернуть артефакты, чтобы разбудить тех, кто все еще находится под заклинанием, — решительно заявил эсквайр. — Среди них есть несколько самых опытных наших адептов, и они нам очень нужны.

— Сколько народу еще спит? — Я едва не содрогнулся при воспоминании о той огромной холодной пещере, спрятанной под громадой скалы, так же не изменившейся за все эти годы, как замерзшие тела, лежащие под ней в темноте.

— Больше трех сотен. — К Темару возвращалась уверенность. — Поэтому я и приехал на Солнцестояние. Когда легче всего проследить недостающие артефакты? Когда все великие семьи соберутся в столице.

Я кивнул.

— В Келларине есть золото, драгоценные камни, меха и бог знает что еще для торговли. А у мессира Д'Олбриота имеются связи. Он поможет тебе заработать деньги на покупку инструментов, материалов, словом, всего, что вам необходимо для восстановления колонии. Сьер говорил, что через пять лет товары Келларина смогут конкурировать с гидестанскими товарами.

— Что я смогу осуществить за пять дней? — немного испугался юноша.

— Я буду с тобой.

— Ты — человек Д'Олбриота. У тебя будут свои обязанности, — запротестовал эсквайр, явно надеясь на мое возражение.

— Ты будешь гостем Д'Олбриотов, — напомнил я ему. — Я буду твоим адъютантом по прямому приказу мессира.

Это было весьма удачно, поскольку я бы и без разрешения сьера сделал для Темара все что можно.

Из комнат наверху донеслись слабые звуки просыпающейся гостиницы. Я смаковал резкий привкус лимона в остывающем настое.

— Когда мы беседовали в последний раз, ты не очень-то жаждал возвращаться на службу к патрону, — осторожно заметил юноша. — Ты говорил, что хотел бы начать самостоятельную жизнь с той своей подругой. Вы больше не вместе?

— С Ливак? — встрепенулся я. — И да, и нет. То есть совместного будущего легче пожелать, чем обрести его.

— Она казалась очень независимой.

Я удивился. Чем вызван интерес Темара к моей интимной жизни? Надеюсь, он не ждет совета по спасению своего несчастного романа с Гуиналь?

— Независимая, а временами даже способная преступить черту дозволенного — это определенно не та стезя, по которой я готов идти. А Ливак не согласится жить в казенном доме да корпеть над шитьем, пока я сопровождаю мессира.

— И что ты намерен делать?

Возможно, Темар просто хочет отвлечься.