Долг воина - МакКенна Джульет Энн. Страница 120

По тому же самому обычаю, Столли отправился в город, чтобы от имени Дома заглянуть к кузнецу, делающему мечи, а Нейр уже, поди, распивает бутылку вина с Филом, обсуждая, кого из рьяных претендентов, осаждающих школу после каждого праздника, они могли бы взять в признанные. Вот почему я пытался разобраться в наспех накарябанных записях, ломая голову, как позволить Верду уйти, дабы навестить больного отца, если Индар не берется в расчет, поскольку вернулся с праздника со сломанной рукой.

Я в последний раз пробежал глазами список: кажется, сойдет — и тут же выругался шепотом, обнаружив, что поместил трех зеленых новобранцев в одну стражу. Нет, этого делать нельзя. Нужен хотя бы один опытный, чтобы не давал им расслабляться.

— Пенс, ты остаешься за старшего. — Я защелкнул крышку на чернильнице и отложил перо.

Присягнувший тут же вошел в караулку и плюхнулся на табурет.

— Пользуйся случаем, — в шутку посоветовал я ему. — После полудня мы дежурим на конюшенном дворе.

Пенс застонал.

— Скажи, что сегодня мы выпроводим последних гостей!

Я кивнул.

— Насколько мне известно. — Мне тоже надоело таскать чемоданы, шкатулки и пустяковые покупки к телегам и каретам, которые загромождали двор и соседние дороги в течение последних дней.

Я прошел через опустевший парк к резиденции. После праздничной суматохи в коридорах царила необычная тишина. Везде было чисто, все гирлянды убраны, несколько встретившихся мне слуг занимались второстепенными делами. Во всем ощущалась легкая усталость.

Мессир был один в библиотеке, где все опять стояло на привычных местах. Сундуки с документами, принесенные в ожидании битв в судах, вернулись в архив. Шкатулок Авилы, ее спрятанных сокровищ и списков нигде не было видно. Все, связанное с Келларином, было перенесено в салон в противоположном крыле резиденции; все, что могло бы понадобиться Д'Алсеннену, размещалось отдельно. Темар принимал непрерывный поток посетителей, тогда как Д'Олбриоты твердо держались в стороне.

— Добрый день, Райшед. — Сьер сидел в кресле по одну сторону пустого камина. Он не предложил мне сесть.

Я поклонился.

— Мессир.

— Как я понимаю, вчера тебя вызывал судья, собиравший свидетельства за и против Крева Тор Безимара?

— Да. Я рассказал ему все, что знаю.

И много того, что я подозреваю и о чем только догадываюсь. Отделять зерна от плевел — это работа судьи. Если он у всех требовал таких же исчерпывающих подробностей, как у меня, то эта работа будет долгой.

— Если ты дежуришь со стражей, значит, Д'Алсеннен нынче утром в городе, — заметил мессир.

Вместе с пустой приемной я поступал в распоряжение Темара на все время, что он находился в стенах Д'Олбриота. Вне этих стен он был предоставлен самому себе, по крайней мере до тех пор, пока не приведет к присяге несколько своих человек.

— Где Д'Алсеннен? — спросил сьер.

— Он у сьера Ден Джанаквела, — быстро ответил я.

— В связи с чем? — Мессир добродушно поднял брови.

Я немного подумал, прежде чем ответить.

— Чтобы обсудить владения того Дома вокруг Калавена.

— Чтобы обсудить, как зерно Ден Джанаквела могло бы кормить людей Д'Алсеннена, — уточнил сьер с легкой укоризной. — В обмен на что? Дерево? Руду? Шкуры?

— Не могу сказать, мессир, — просто ответил я.

— Не можешь или не хочешь? — Мессир поднял руку. — Прости. Впрочем, я спрашиваю это уже не в первый раз, верно? Не думаю, что ты больше других удовлетворен необходимостью разрываться на части.

Он замолчал, явно ожидая ответа.

— Я выполняю свой долг так, как считаю правильным, — натянуто вымолвил я.

Это верно, что постоянно меняющиеся требования стали для меня настоящим испытанием. Зато я был слишком занят, чтобы думать о чем угодно, кроме этого дня или следующего.

— Как я понимаю, Д'Алсеннен собирается отплыть в Келларин в конце предосени, — заметил мессир. — Когда ты перестанешь быть таким незаменимым, мы должны будем приготовить для тебя казенный дом. Тогда ты сможешь послать за своей рыжей, если еще не передумал. Затем мы назначим тебе какие-то постоянные обязанности в доме. Я знаю, что Лейшалу требуется помощь, и, как избранный, ты должен управлять делами Дома из удобного кресла, а не бегать туда-сюда, снашивая подметки.

Должно быть, я невольно состроил гримасу, потому что сьер рассмеялся.

— Прости меня, Райшед, но сейчас ты похож на Майреда, который собирается с силами перед обедом со своими престарелыми тетками. Полагаю, это моя вина. Я так долго держал тебя в разъездах в качестве следственного агента, что ты изголодался по той службе, не так ли?

Я бы не стал утверждать, что мне по душе роль следственного агента. С другой стороны, эти прошедшие несколько дней с жестокой ясностью показали, что мне действительно больше не нравится казарменная жизнь.

— Я скоро привыкну.

Хотелось бы знать, как долго эти мои слова будут оставаться ложью.

— Не сомневаюсь, что ты привык бы, — отрывисто молвил сьер, — но это не изменило бы того факта, что ты не подходишь для этой работы. Ты был бы верховой лошадью, впряженной в телегу с углем. И есть другие обстоятельства.

Он снова сделал паузу, но я молчал.

— Пришло время поговорить откровенно, Райшед. — Мессир откинулся в кресле, сжимая кисти под подбородком. — Ты хороший человек и всегда был таким, но никто не может служить двум хозяевам. Д'Алсеннен рассчитывает на твои советы — нет, я не возражаю. После указов Тадриола под этой крышей осталось не так много тех, к кому он может обратиться, а Сэдрин знает, что этому парню нужен кто-то, кто направлял бы его. Но я не могу закрыть глаза на потенциальную опасность. Уверен, ты даешь самые лучшие советы, — другого и быть не может, — но рано или поздно ты обнаружишь, что самое лучшее для Д'Алсеннена не идет на пользу Д'Олбриоту, или, наоборот, интересы Д'Олбриотов противоречат интересам Келларина.

На сей раз его молчание требовало ответа, и он возник в виде первой заповеди присягнувшего.

— Я всегда верен своей клятве.

— Прости, Райшед, но как бы ты в это ни верил, я больше не убежден, что это так. — Непринужденный тон мессира не мог замаскировать неумолимость его слов. — И опять-таки, большая доля ответственности за это лежит на мне. Я поощрял тебя, как следственного агента, использовать твою собственную инициативу, твое собственное суждение, но в этот праздник я видел слишком много случаев, когда ты ставил интересы Д'Алсеннена выше интересов Д'Олбриота. Ты действуешь во всем как управляющий Д'Алсеннена, только не называешься так, и ты не можешь продолжать это делать, нося на руке браслет с моей эмблемой.

Я ухитрился придать своему голосу бесстрастность.

— Вы говорите, что я должен носить эмблему Д'Алсеннена?

— Я заключал договор не с Д'Алсенненом, а с тобой, — пожал плечами мессир. — Я всегда должен заботиться об интересах Дома, а для этого приходится иметь дело с реальностями, как бы неожиданны или неприятны они ни были. В один прекрасный день, и он, вероятно, не слишком далек, ты окажешься перед выбором: либо быть верным себе, либо быть верным своей клятве. Я отказываюсь брать на себя ответственность за твои терзания. Я не хочу ставить тебя в такое оскорбительное положение, Райшед, и это значит, что я должен вернуть тебе твою клятву.

Смятение наполнило меня пустотой.

— Вы увольняете меня со службы? — Слова сьера и мои собственные слова эхом прокатились в моей голове.

— Пора тебе вновь стать хозяином своей жизни, — со вздохом молвил сьер. — Ты хороший человек, Райшед, и верный. Поскольку ты счел бы этот выбор предательством, я вынужден принять решение за нас обоих. Если я не прав, скажи мне это, и я смиреннейше попрошу у тебя прощения. Но я дал тебе этот браслет, чтобы оказать тебе честь, и не хочу дожидаться, когда он начнет нестерпимо натирать.

Все, что я мог сделать, это опустить блестящую медь по руке и снять через запястье. Эгоистичный приступ малодушия охватил меня. Я могу вернуть сьеру браслет незапятнанным, но если я вот так оставлю службу, это непоправимо запятнает мою репутацию.