Долг воина - МакКенна Джульет Энн. Страница 48

— Ты не видел Йейна? Присягнувшего Ден Котайсу? Я был тут с ним вчера.

Я наклонился над старой деревянной стойкой, залитой пивом, и понизил голос до приглушенного рева. Сегодня, как только пробьют первые куранты ночи, Йейн снова будет в карауле, но он сказал, что встретится здесь со своей возлюбленной — хозяйка обычно отпускает ее на последних курантах дня. А возлюбленная была той самой камеристкой у Тор Силарра, которой вся эта история с поисками Темара показалась столь романтичной.

— Там, сзади, с Изинной.

Лицо Банча, рябое и круглое, как луна, потемнело от гнева, и он откинул крышку стойки, чтобы выйти и схватить двух парней за шивороты дорогих сюртуков. Не знаю, где люди нашли место, но все расступились, когда он выбрасывал буянов в канаву. Один начал спорить, поэтому я оставил Банча объяснять юнцу ошибку его поведения, и нырнул в заднюю дверь.

Даже со всем этим лязгом крышек на котлах, стуком ножей по доскам и тявканьем собаки, которая бегала в колесе, поворачивая вертел, в кухне было тише, чем в пивной. Горсть девушек готовили еду со всех сторон. Стоило им на минуту остановиться, как они получали новые указания от тучной женщины, которая управляла своим владением, жестикулируя железной ложкой.

— Нарежь еще хлеба и полей мясо, пока оно не высохло! — велела Изинна розоволицей девушке, подкрепляя свой приказ легким подзатыльником. Неуклюжая девица завизжала, обжигая пальцы разливательной ложкой, лежавшей на противне под мясом, и уронила ее, разбрызгивая горячий жир.

Я торопливо шагнул в сторону.

— Где Йейн? — спросил я Изинну.

Она убрала за ухо прядку волос, выбившуюся из-под грязной косынки. Когда-то эта косынка была, вероятно, желтой, под цвет ее полинявшего платья. И этот цвет должен был идти ее иссиня-черным крашеным волосам, у корней которых виднелась седина.

— В судомойне. — Дежурная улыбка исчезла с лица Изинны.

— Что случилось? — нахмурился я.

— У Кридиллы неприятности. — Изинна сокрушенно покачала головой. — Ну давай, иди. Ты поел? — Она схватила крошащийся ломоть хлеба из корзины проходившей мимо девушки и шмякнула па него толстый кусок говядины. Подтолкнув меня, развернулась, чтобы преподать несчастной девице урок: на сколько частей нужно резать каравай, чтобы трактир не разорился на счетах от булочника.

В судомойне высились стопки грязной глиняной посуды, дожидаясь двух круглолицых девчушек, которые стояли на ящиках у глубоких каменных раковин. Вместо того чтобы работать, и та, и другая таращили круглые глаза на Кридиллу, рыдающую на плече Йейна.

— Криди, цветик мой, Криди. — Йейн заметил меня, и в его взгляде отразились облегчение и едва подавляемый гнев.

— Что случилось?

Рыдания Кридиллы приутихли, и девушка повернулась кругом. Каштановые волосы спутались на хорошеньком личике, но они не спрятали безобразный синяк, огромный фиолетово-черный след высоко на скуле. Глаз у нее наполовину заплыл, и вокруг пореза, видимо, оставленного перстнем, засохла корка крови.

— Что случилось? — повторил я, отдавая хлеб и мясо девочке-судомойке, которая не сводила с них глаз.

— Это все барышня Лида Тор Силарр. — Йейн ухитрился сдержаться, но у него по-прежнему был вид человека, который отчаянно ищет, кого бы ударить, и в роли мишени явно представляет меня. — Сразу после полудня пришла госпожа, вся возбужденная, и приказала дочерям вывернуть сундуки, проверяя по описи каждую шкатулку. — Он озадаченно покачал головой. — Госпожа стала забирать вещи, приказывая Лиде пе шуметь. А та все кричала, что эти ожерелья нужны ей для сегодняшнего вечера.

— Она была в ярости, — произнесла Кридилла дрожащим голосом. — Но я ничего не сказала, честное слово.

— Но ты узнала вещи, которые забрала госпожа? — догадался я.

— Барышня Лида заметила, что я удивилась. — Кридилла стиснула намокшие от слез отвороты Йейновой куртки. — И захотела узнать почему. Я только сказала, что познакомилась с человеком Д'Олбриота, который интересовался старыми драгоценностями. Но Лида была недовольна. Она хотела знать, почему ее мать так суетится. А когда я не смогла ничего ответить, барышня меня ударила.

Воспоминание вызвало у Кридиллы приступ новых рыданий. Йейн обнял ее, гладя по голове.

— Криди, ты же знаешь, когда идет гроза, нужно быть тише воды и ниже травы.

Я кивнул. Слугам лучше не высовываться со своей осведомленностью. Она лишь порождает новые вопросы, например, о том, где вы все это узнали.

— Прости, что впутал тебя в это, лепесток. Ты можешь вернуться? 

Если Тор Силарр ce выгнал, мне придется найти ей другое место. Однако не у Д'Олбриота. Это лишь подтвердило бы подозрения, которые возникли у Тор Силарра.

Кридилла кивнула, прикладывая к разбитой скуле влажный лоскуток муслина.

— Госпожа заперла бы Лиду в спальне до конца праздника, если б узнала, что она сделала. Барышня дала мне три золотые марки, чтобы я молчала, и отправила к белошвейкам, пока лицо не заживет.

— И то хорошо. — Я проглотил ругательства, которые маленьким девочкам слушать не полагается.

— В чем тут дело, Раш? — Йейн взглянул на меня, убирая волосы с заплаканного лица Кридиллы.

— Просто будьте оба тише воды и ниже травы, — посоветовал я. — Надвигается гроза, но где она разразится, я не знаю. — Я уже повернулся, чтобы уйти, но остановился. — Высшее Искусство, исцеляющая магия из Келларина, могла бы вылечить твой синяк. — Барышня Авила наверняка сумеет повторить то, что сделала для Темара.

Йейн покачал головой.

— Лучше оставь пас одних.

В его голосе не было злости, и я подумал, что так действительно будет лучше.

Солнце садилось со своей обычной скоростью, когда я вышел из «Щеголя». Блекнущее золото небес над возвышенностью потемнело до густо-голубых сумерек, и всю улицу Благолепия заливал яркий свет из освещенных окон. Торговцы возвращались в свое жилье над лавками, чтобы отметить очередной день праздника, а в верхних комнатах трактиров и чайных домов начинались частные вечеринки. Мальчишки-провожатые уже зажгли свечные фонари на шестах, чтобы за несколько медяков показывать людям дорогу.

Выйдя за Весенние Ворота, я взмахом подозвал фиакр и принялся размышлять о неожиданном страдании Кридиллы. Получается, Тор Силарр как-то пронюхал, что Темар ищет древние сокровища, которые вернут его людей, и госпожу это совсем не обрадовало. Значит ли это, что то Имя как-то вовлечено в кампанию против Д'Олбриота? Тор Силарры, несомненно, древний Дом, уходящий своими корнями в Старую Империю. Я нахмурился. Не была ли барышня Авила когда-то помолвлена с одним из отпрысков этого Имени, с каким-нибудь эсквайром, который умер от Черной оспы? Не имел ли Тор Силарр какое-то отношение к первой колонии Келларина?

Двуколка поворачивала на длинный склон, ведущий к резиденции. Вероятно, Темар сумеет ответить на некоторые мои вопросы, но я хлопнул возчика по плечу с новой просьбой:

— К Ден Хориенту, друг, и как можно быстрее.

Первым делом надо доложить о новостях эсквайру Камарлу. Он может оказаться напротив какого-то Тор Силарра за столом и, предостереженный, попытается отыскать скрытый смысл в якобы безобидных замечаниях. Темар подождет, в конце концов.

Темар нетерпеливо забарабанил пальцами по ножнам своего меча.

— Где же Райшед? — спросила Аллин, прячась в тени живой изгороди.

Последний наплыв приехавших схлынул. Вынужденный признать, что Райшеда среди них нет, эсквайр отошел от ворот.

— Ничего не понимаю, он должен был уже вернуться.

Девушка сгорбила плечи под легким плащом.

— Наверно, нам лучше забыть об этом.

— Ты же хотела идти, — возразил юноша. — Ладно, может, это и шарлатанство, но вдруг мы нападем на что-то стоящее? Тогда мне будет чем похвастаться за сегодняшний день.