Братья Львиное Сердце [перевод Б.Ерхова ] - Линдгрен Астрид. Страница 7

– А почему вы выбрали Софию? – спросил я.

– Потому что она сильная и мудрая. И она никого ни капельки не боится.

– Так ведь и ты никого ни капельки не боишься!

Он подумал немного и сказал:

– Да, я тоже не боюсь.

Ах, как бы мне хотелось быть таким же храбрым, как София и Юнатан! Но я до того напугался, что даже плохо соображал.

– А что, все знают про Софию и её голубей, которые летают через горы и доставляют тайные вести? – спросил я.

– Нет, это знают лишь те, кому мы вполне доверяем. Но среди этих людей оказался один изменник. И этого достаточно! – Глаза у него снова потемнели, и он сказал: – София послала тайную весть с Виолантой, а вчера вечером голубку подстрелили. Если письмо попало в руки Тенгиля, многих в Долине Терновника ждёт смерть.

Мне казалось отвратительным, что кто-то посмел застрелить летящую голубку, такую белую и невинную, даже если она несла тайную весть.

И я вдруг вспомнил про то, что спрятано у нас дома в буфете. Я спросил Юнатана, зачем нам прятать тайные письма в кухонном буфете, раз это так опасно.

– Да, это опасно, – ответил Юнатан. – Но ещё опаснее оставлять их у Софии. Ведь если люди Тенгиля придут в Долину Вишен, в первую очередь они станут обыскивать дом Софии, а не её садовника.

Хорошо, что никто, кроме Софии, не знает, кто он на самом деле, сказал мне Юнатан. То, что он не просто её садовник, а ближайший помощник в борьбе с Тенгилем.

– София сама так решила, – сказал он. – Она хочет, чтобы никто в Долине Вишен не знал об этом, и поэтому ты должен поклясться молчать до того дня, пока София сама не скажет об этом.

И я поклялся, что скорее умру, чем пророню хоть словечко о том, что мне известно.

Мы позавтракали у Софии и поехали домой.

В это утро ещё кое-кто прогуливался верхом на лошади. Мы встретили его, когда выехали из Тюльпанной усадьбы. Это был человек с рыжей бородой, ну как там его звали, ах да, Хуберт.

– Вот как, вы были у Софии? – спросил он. – А что вы там делали?

– Я полол грядки у неё в саду, – ответил Юнатан и показал запачканные землёй руки. – А ты что, охотишься? – спросил Юнатан в свою очередь, потому что на седле у Хуберта висел самострел.

– Да, хочу подстрелить парочку диких кроликов.

Я подумал о наших крольчатах и обрадовался, что его конь потрусил дальше и исчез из виду.

– А что ты думаешь про этого Хуберта? – спросил я Юнатана.

Юнатан помедлил с ответом.

– Он самый ловкий стрелок из лука во всей Долине Вишен.

Больше он ничего не сказал. Потом он пришпорил коня, и мы поскакали дальше.

Записку, которую принесла Палома, Юнатан прихватил с собой, засунув её в маленький кожаный мешочек, висевший у него на груди под рубашкой. Когда мы приехали домой, он положил эту бумажку в потайной ящик буфета. Но сначала прочитал. Вот что там было написано: «Урвара схватили вчера. Он сидит в пещере Катлы. Кто-то в Долине Вишен выдал, где он скрывается. Среди вас есть предатель. Узнайте, кто он!»

– «Узнайте, кто он!» – воскликнул Юнатан. – Хотел бы я узнать!

В записке было ещё что-то, написанное на незнакомом мне языке. И Юнатан сказал, что мне это знать ни к чему. Это было написано только для Софии.

Но он показал мне, как открывается потайной ящик. Я открыл и закрыл его несколько раз. Потом он сам закрыл его, запер буфет и снова положил ключ в ступку.

Весь день я думал о том, что узнал, а ночью спал плохо.

Мне снился Тенгиль, мёртвые голуби и узник в пещере Катлы. Я закричал во сне и проснулся.

И тут, хотите верьте, хотите нет, я увидел, что кто-то стоит в тёмном углу возле буфета, и этот кто-то испугался, когда я вскрикнул, и скользнул чёрной тенью за дверь, прежде чем я успел окончательно проснуться.

Это произошло так быстро, что я подумал сначала, что мне всё приснилось. Но когда я разбудил Юнатана и рассказал ему об этом, он решил иначе.

– Нет, Сухарик, это тебе не приснилось, – сказал он. – Этот был не сон. Это был предатель!

6

– Когда-нибудь настанет и черёд Тенгиля! – сказал Юнатан.

Мы лежали на зелёной траве у реки. В такое прекрасное утро трудно было поверить, что на свете есть Тенгиль или какое-то ещё зло. Вокруг нас царили тишина и покой. Меж камней под мостом тихо журчала вода, а больше не было слышно ни звука. Было так приятно лежать на спине и видеть лишь маленькие белые облака на небе. Лежишь себе, наслаждаешься, мурлычешь песенку, и нет тебе ни до чего дела!

А тут приходит Юнатан и напоминает про Тенгиля!

Мне не хотелось думать о нём, но я всё-таки спросил:

– Что ты хочешь этим сказать? Что значит «настанет и черёд Тенгиля»?

– Рано или поздно с ним случится то, что бывает со всеми тиранами, – ответил Юнатан. – Его раздавят, как вошь, и он исчезнет навсегда.

– Надеюсь, это случится скоро, – сказал я.

И тут Юнатан тихонько пробормотал:

– Хотя он силён, этот Тенгиль. И у него есть Катла!

Юнатан снова произнёс это ужасное имя. Я хотел спросить про него у брата, но промолчал. Не хотелось портить себе прекрасное утреннее настроение.

Но после Юнатан сказал такое, что хуже не выдумаешь:

– Сухарик, тебе придётся ненадолго остаться одному в Рюттаргордене. Мне нужно отправиться в Долину Терновника.

И как только он мог сказать мне эти страшные слова! Как он мог подумать, что я останусь без него хоть на минуту в Рюттаргордене? Если даже придётся броситься прямо в пасть Тенгиля, я всё равно поеду с ним. Так я ему и сказал.

Он как-то странно посмотрел на меня и ответил:

– Знаешь, Сухарик, у меня только один брат, и я должен уберечь его от всякого зла. Как ты можешь хотеть, чтобы я взял тебя с собой, когда мне нужно сохранить все силы на что-то другое? На что-то очень опасное.

Но мне от его слов легче не стало. Я расстроился и разозлился до того, что всё во мне закипело, и я крикнул ему:

– А ты! Как ты можешь требовать, чтобы я сидел один в Рюттаргордене и ждал тебя? А может, ты вообще никогда не вернёшься!

Я вдруг вспомнил то время, когда Юнатан умер и был далеко от меня. А я лежал на кухонном диванчике и не знал точно, увижу ли его когда-нибудь. Ах, думать об этом было всё равно что смотреть куда-то вниз, в чёрную дыру!

А теперь он снова хочет покинуть меня и отправиться навстречу опасностям, о которых я ничего не знаю. Ведь если он не вернётся, то на этот раз уже ничего не поделаешь, придётся мне остаться одному навек.

Я разозлился ещё сильнее, закричал на него ещё громче и наговорил ему всяких гадостей, каких только мог.

Нелегко ему было успокоить меня хотя бы немного. Но под конец, ясное дело, он взял верх. Ведь я знал, что он во всём разбирается лучше меня.

– Ну что ты, дурашка, конечно, я вернусь! – уверил он меня.

Это было вечером, когда мы грелись в кухне у очага. Вечером, накануне его отъезда.

Я больше не злился, а только огорчался, и Юнатан это знал. Он был так добр ко мне. Дал мне свежеиспечённого хлеба с маслом и мёдом, рассказывал мне сказки и всякие истории, а я был не в силах их слушать. Я думал только о сказке про Тенгиля, о том, что это самая злая сказка на свете. Я спросил Юнатана, почему он должен идти на такое опасное дело. Нет чтобы сидеть себе дома в Рюттаргордене, у очага, и наслаждаться жизнью! А он ответил, что есть дела, которые человек должен делать, даже если они опасные.

– А почему? – спросил я.

– Потому что иначе ты не человек, а ни то ни сё, дерьмо!

Он рассказал мне, что собирается делать. Он хотел попытаться вызволить Урвара из пещеры Катлы. Потому что Урвар ещё главнее Софии и без него придёт конец зелёным долинам Нангиялы.

Было уже поздно. Огонь в очаге погас. Наступила ночь.

И вот настало утро. Я стоял у калитки и смотрел вслед Юнатану. А он поскакал и исчез в тумане. Да, в то утро Долину Вишен заволокло туманом. Верите ли, когда его поглотил туман, сердце у меня чуть не разорвалось. А он растаял в тумане и исчез. И я остался один. Выдержать это было невозможно. Я просто с ума сошёл от горя. Я помчался в конюшню, вывел Фьялара, прыгнул в седло и бросился догонять Юнатана. Я должен был увидеть его ещё раз, быть может в последний. Мне было известно, что сначала он отправился в Тюльпанную усадьбу, чтобы получить приказ Софии. И я поехал туда. Я мчался как сумасшедший и нагнал его возле самого дома Софии. Тут мне стало стыдно, и я хотел уже было спрятаться, но он услыхал топот копыт и увидел меня.