Битва в Носферусе - Куримото Каору. Страница 24
— Вот тебе урок, девчонка! Возвращайся домой и стреляй глазками в парней! Это получится у тебя куда лучше!
Амнелис непристойно выругалась, отчего ее окружение застыло на месте.
Человек-леопард развернулся и поскакал вслед за удаляющимися семами.
— В погоню! — скомандовала Амнелис срывающимся голосом. От ярости она едва могла говорить. Сложив руки на груди, девушка несколько раз облизала пересохшие губы, потом, наконец, отчетливо произнесла: — Догнать их! Не дайте уйти живым ни одному сему! Скорее! Скорее!
Вся армия как один кинулась за отступавшими на северо-запад семами. Хотя отряд Иррима понес наибольшие потери, он тоже кинулся в погоню, бросив убитых и раненых. Однако вскоре Ирриму приказали занять прежнее место в центре войска.
Монгульская армия перестроилась. Концы полумесяца вытянулись еще сильнее, и теперь войско напоминало огромную букву U. Астриас, вернувшийся к своему отряду, скакал впереди, изо всех сил нахлестывая коня. Его лицо было смертельно бледным.
«Ты… ты, ты, ты!» — только и мог он повторять про себя.
Если бы не забрало, то воины увидели бы, что их неустрашимый командир расплакался. Это были слезы бессильной ярости. Ярости, которой ему не забыть всю оставшуюся жизнь.
Но еще горше рыдала Амнелис.
Монгаульская армия кинулась в погоню, и теперь уже фланги были как следует защищены.
3
Монгаулы продолжали преследовать семов.
Солнце висело высоко в небе, заливая выжженную землю Носферуса резким белым светом. Всадники отбрасывали на землю короткие тени. Они ехали быстро, уже не соблюдая строй. Колонны вытянулись в длинные линии. Было ясно, что битва завершилось, однако до следующей стычки песок в часах пересыплется всего лишь раз.
— Не упускайте их! Не дайте им уйти! — то и дело кричали командиры.
Гуин, Сиба и остальные семы успели преодолеть не больше полутада. Со стороны они казались пустынным миражом, морским прибоем, катившимся по иссохшей земле. На глазах гохрцев будто бы оживали легенды.
Человек-леопард сдерживал своего скакуна, чтобы семы не отстали. Кровь, покрывавшая его могучее тело, смешивалась с потом, выступившим от жаркого солнца. Маска отливала золотом.
— Сиба, как вы себя чувствуете? — спросил Гуин, натягивая поводья.
— Нормально! Мы поспеем за тобой!
Ветер пустыни доносил до них крики монгаульских всадников:
— Остановите их! Остановите!
— Не дайте им уйти!
— В погоню!
Гуин зарычал и произнес:
— Сиба! Мы почти достигли первой отметки.
— Да, Рийаад.
— Тогда пора!
Сиба засунул руку в сумку, висевшую у него на поясе, и достал оттуда небольшой круглый плод дерева алика. Поднял его повыше одной рукой, другой зажал себе нос и рот, потом крепко зажмурился и раздавил его над головой.
Раздался треск, и во все стороны брызнул сок, словно облако окутавший Сибу. Он взвыл. В воздухе распространился резкий запах аммиака. Все остальные семы проделали то же самое. Через мгновение вид дикарей стал довольно комичным — они кашляли, моргали покрасневшими глазами. Но при этом никто не остановился.
Сиба огляделся по сторонам, протирая слезящиеся глаза и сказал:
— Рийаад, мы скоро доберемся до Чертовой Наковальни!
— Замечательно! Тогда нужно прибавить скорости, храбрые семы! — проревел Гуин и стегнул коня плетью. Тот сорвался с места, подгоняемый к тому же ужасным запахом.
Чертовой Наковальней назывался участок плотного белого песка, страшно нагревающегося днем и так же страшно охлаждающегося ночью. Это место казалось на удивление плоским и слегка опускалось вниз. Его края как-то странно переливались, но лишь опытный глаз мог распознать огромную колонию идохов. Они были такими же белыми, как песок, и лежали неподвижно под испепеляющими лучами солнца, ожидая любой добычи, способной утолить их вечный голод.
Человек-леопард и отряд Сибы направлялись прямо к центру этого места! Идохи потянулись к ним. Зрелище было поистине ужасным, способным вызвать дрожь у самого бывалого воина.
Глаза Гуина налились кровью, шерсть на затылке встала дыбом. По коже пробежали мурашки. Хотя все семы были готовы встретить идохов, они невольно задрожали и попятились. Но почуяв запах сока, которым дикари обдали себя, идохи начали расступаться в стороны. Перед Гуином и его спутниками открылась узкая тропа.
Пустынное солнце жарило нещадно, и сок начал быстро испаряться.
Сиба снова полез в сумку и раздавил над своей головой еще один плод. Все остальные последовали его примеру, а Гуин выдавил сок двух плодов на передние ноги своего коня.
Больше ни у кого не было алики. Если они не успеют пересечь Наковальню, пока сок не испарится, то их ожидает неминуемая ужасная смерть.
В сердца закрался липкий страх, ноги начали подкашиваться. Семы чувствовали, как студенистые твари жаждут поглотить их.
И тут они увидели то, на что так надеялись.
— Скорее, сюда!
— Рийаад! Ты жив!
Перед ними были женщины племени Тубаи, стоявшие по колено в море идохов на дальнем конце Наковальни. Они сжимали в руках длинные шесты, которыми махали Гуину. Он вместе со своими спутниками двинулся как можно быстрее им навстречу. Женщины погружали свои длинные странные шесты в копошащуюся массу идохов, и те поспешно расступались в стороны. Вскоре воины достигли края Наковальни.
Женщины тут же окружили их. Обуты дикарки были в странные сапоги до колен, а головы покрывали шляпы из древесной коры. На поясе висело множество плодов, распространявших стойкий запах аммиака, который так же исходил и от шестов. Все снаряжение — пояса, обувь, шляпы и шесты — было сделано из древесины или коры дерева алика. Семы знали о том, что идохи боятся его запаха, и часто пользовались этим, иногда даже загоняя студенистых тварей в заросли алики.
— Мы исполнили все, как ты сказал! Этого достаточно, Рийаад? — спросила одна из женщин, приближаясь к Гуину.
Человек-леопард возвышался над всеми, будто отец над детьми, и напряженно вглядывался в море идохов.
— Да, пока достаточно, — ответил он.
— Мы еще ни разу не проделывали подобных вещей, — сказал кто-то. — Боялись, что сока не хватит.
— Здесь, должно быть, половина идохов всего Носферуса, — откликнулся еще чей-то голос.
Женщины рассмеялись, как маленькие.
За Наковальней, заполненной идохами, начиналась каменистая земля. Большинство семов уже отдыхало здесь, растянувшись на солнцепеке.
— Рийаад, — произнес Лото, направляясь к Гуину.
— Что с нашим войском? Каковы потери?
— Примерно такие, как мы и ожидали, Рийаад. Не больше тысячи. Может быть, шесть или семь сотен.
— Потери ох-му куда больше! — воскликнул Илатели возбужденно, взмахнув копьем над головой. Монгаульский меч рассек ему левое плечо, но он не потерял боевого духа.
— Ты сильно ранен, вождь? — спросил Гуин.
— Нет, рана неглубокая! Мы, гуро, не обращаем внимания на такие пустяки.
Гуин снова повернулся к Лото.
— Значит, половина наших сил цела и невредима?
— Может быть, и больше, — ответил вождь Раку.
— Неплохо. Но дальше нам, возможно, придется туго.
Гуин напился воды из бамбуковой чаши, протянутой ему Сибой, и принялся счищать с себя запекшуюся кровь, потом пошел проверять войско семов, расположившееся среди камней. Раненых, причем весьма тяжело, было немало. Несмотря на бодрые слова Илатели, многие лежали на земле, не в силах подняться. Однако воины по-прежнему были настроены на победу, веря в силу Гуина. Они помнили его слова о том, что Носферус дает им огромное преимущество. Никто не сомневался в могуществе этого пустынного края, тем более, что это был их родной дом.
— Рийаад, что нам делать дальше? — Спросил Сиба.
— Будем действовать по плану, — ответил тот. — Скоро монгаулы ступят на Чертову Наковальню.
— Рийаад! — позвал один из семов, наблюдавший за низиной с вершины скалы.
Они уже здесь?
Да!