Звезда Судьбы - Нейл Питер. Страница 26

— Что?

— Давай быстрее!

Насколько мог судить атлант, туннель шел слегка под уклон, и дальше загибался вбок; когда они прошли чуть дальше, то оказалось, что Мантис был совершенно прав. В конце туннеля виднелся свет. Теперь он понижался еще сильнее.

Наконец, факел погас окончательно; догорающая трава разлетелась во все стороны, искрами осыпав каменные стены. Отбросив бесполезный сук в сторону, Мантис поспешил дальше, и Кулл последовал за ним.

Взволнованным голосом, все ускоряя шаги, юноша прошептал:

— Этот свет… Там какая-то комната. Ты слышишь, Кулл, там комната!

— Ладно, ладно, да не спеши ты так. Мы же не знаем, что ждет нас впереди.

Наклонный туннель внезапно расширился, и за сводами арочного прохода они увидели огромное помещение, залитой светом факелов и масляных ламп.

— Боги! — выдохнул Мантис, которому явно не терпелось подобраться поближе. — Кулл, у меня такое странное чувство… Я весь горю и меня бьет лихорадка…

— Успокойся, ты просто очень взволнован.

— У меня взмокли ладони. Там что-то есть, и оно зовет меня к себе…

Юноша сделал еще несколько поспешных шагов вперед, раскинул руки в стороны, цепляясь за колонны, ограничивающие вход, словно пытался удержаться на ногах, цепляясь за них. Он не сказал больше ни единого слова, молча глядя куда-то вдаль.

Подойдя ближе, Кулл из-за плеча Мантиса заглянул в зал. Он нахмурился. Хотя атланту нередко доводилось сталкиваться с магами и их колдовством, но увиденное поразило даже его. Кроме того, он заметил, что Мантис и впрямь весь дрожит и обливается потом, с трудом удерживаясь на ногах и цепляясь побелевшими от напряжения пальцами за каменные колонны.

Зал был освещен не только факелами и масляными лампами, но и куда более странными источниками света. Кристальные шары, большие и маленькие, отбрасывали повсюду пурпурные, синие, розовые и оранжевые отблески. Кроме того, здесь имелись алтари, столы и окна — окна! — прорезанные прямо в камне. Несмотря на то, что помещение это располагалось глубоко под землей, но за окнами виднелись странные пейзажи, — ветреные равнины в алых, бурых и лиловых тонах, где кишели какие-то странные существа и призрачные тени. Кроме того, в комнате повсюду горели жаровни, над которыми кипели в сосудах разноцветные жидкости, исходившие паром; лежали раскрытые фолианты, чьи страницы шевелились сами по себе, хотя Кулл не ощущал ни малейшего дуновения ветерка. Прямо на полу были высечены руны и какие-то загадочные знаки; стены и потолок были украшены самоцветами и инкрустированы драгоценным деревом, металлом и кусочками кости.

В самом центре этого странного помещения, среди всех этих загадочных предметов помещался огромный двойной круг, начертанный прямо на каменных плитах пола. По окружностям были расставлены свечи, факелы и кадильницы, источавшие голубоватый дымок. Внутри двойного круга сидел мужчина — рослый, очень бледный и худой, — в черном одеянии с алым плащом. У него была гладко выбритая голова, глаза, глубоко запавшие в орбитах; он широко раскинул в стороны руки, растопырив пальцы; все тело его содрогалось, а губы шевелились совершенно беззвучно.

Колдун… обличьем своим подобный мертвецу, но все же живой, полускрытый от глаз синеватым дымом благовоний, не переставая беззвучно бормотать, уставился прямо на Кулла с Мантисом.

Содрогаясь, юноша выдохнул:

— Мой… мой отец!

Мантис, как завороженный, вглядывался в комнату, широко расставив ноги и продолжая цепляться за колонны, словно пытался противостоять неудержимой тяге. Ни на миг он не отвел взгляда от неподвижного колдуна, своего отца, в заговоренном магическом круге. Он не произнес больше ни слова, но руки его заметно дрожали.

В отличие от своего спутника, Кулл довольно быстро пришел в себя. Сперва он был потрясен тем, какая сильная магия ощущалась в этом месте, но дух зла был здесь настолько силен, что делалось трудно дышать, — и не только из-за густого дыма и запаха благовоний… Внутреннее чутье предупреждало Кулла о том, что не следует пытаться войти в этот зал; и ему по-прежнему не давал покоя странный звук, услышанный в коридоре по пути сюда.

Осторожно потянувшись вперед, атлант взял масляную лампу, что горела на низеньком столике прямо в дверях. Порыв ветра изнутри комнаты опалил кожу странным зноем; но сама лампа была успокаивающе прохладной на ощупь. Мантис по-прежнему зачарованно взирал на магический круг, очерченный свечами и благовонным дымом. Покосившись на своего спутника, атлант, держа светильник в руках, сделал шаг назад.

— Следи за ним как следует, Мантис, — велел он, в глубине души не до конца уверенный, что тот слышит его. — Если колдун выйдет из транса, сразу предупреди меня. Я хочу кое-что проверить.

Он развернулся и двинулся обратно по туннелю, освещая себе путь неярким светом лампы.

Очень быстро он вернулся к двери, находившейся по правую руку и замер снаружи, пытаясь вновь уловить тот же странный звук.

И он донесся вновь, — приглушенный, почти на гране слышимости, неузнаваемый… Но у Кулла теперь не осталось никаких сомнений.

Держа светильник в протянутой руке, атлант сделал шаг вперед и оказался в небольшом помещении. Второй раз за короткий период времени он испытал столь сильное потрясение. Хотя лампа больше отбрасывала теней, нежели освещала помещение, но можно было разглядеть, что это довольно просторная, высеченная в скале комната, пустая, если не считать грубо сколоченного стола и табурета, не горящих факелов на стенах, — и странного предмета посередине. На каменном постаменте стояла огромная хрустальная сфера диаметром вдвое превосходившая человеческий рост; изнутри ее исходило удивительное сияние.

Кулл не верил собственным глазам. Ему показалось, что нечто белое мелькнуло внутри шара, но поскольку масляная лампа давала весьма тусклый свет, а сияние сферы постоянно мерцало, то делаясь ослепительным, то неверным и приглушенным, он ни в чем не мог быть уверен. Что же это может быть? Какой-то демон? Какая-нибудь мерзкая тварь, из потустороннего мира угодившая в ловушку, расставленную колдуном?

Подняв повыше масляный светильник, атлант зажег три ближних к себе факела, а затем вновь обернулся к шару на постаменте. Его удивление не знало границ… Он подошел ближе, поставил лампу на стол и коснулся рукояти меча.

Внутри шара был заключен человек, — он словно парил среди молочно-белых облаков. Возможно ли такое?! Наверняка это какой-то обман зрения, вызванный мерцающим сиянием… Нет! Это точно был человек! Теперь его лицо вдруг оказалось совсем близко, и горящие глаза в немом отчаянии уставились на Кулла. Человек был очень стар и явно пребывал в отчаянии. Завидев атланта, он попытался кулаками пробить стеклянную грань своей темницы. Он явно бил со всей силы, но густые испарения, окружавшие его, замедляли все движения, и потому наружу доносился лишь слабый глухой стук, — именно его-то и услышал Кулл в самом начале из внешнего коридора.

Он понятия не имел, что ему делать, и потому просто стоял и смотрел. Старик внутри шара вновь попытался подплыть ближе, — ему явно было нелегко бороться с внутренними течениями, что пытались оттолкнуть его от краев шара.

На внутренней поверхности сферы образовался легкий налет тумана, подобно тому, как испарения оседают на холодном зеркале в теплой комнате. Сейчас пленник совершил отчаянный рывок вперед и начал быстро писать пальцем на этой поверхности. На лице его застыло отчаяние. Он извивался и судорожно дергался, изо всех сил пытаясь противостоять течению, что отталкивало его прочь. Дабы завершить свое короткое послание, буквы он писал задом наперед, чтобы атланту было легче их прочесть… Мгновение спустя течение все же уволокло его прочь, прежде чем он успел довести свой замысел до конца. Но Кулл увидел достаточно, чтобы понять. Старик написал: «Освободи меня!»

Не раздумывая, Кулл взбежал по низким ступеням постамента, полный решимости прекратить мучения старика, если только это окажется в его силах. Расставив ноги пошире и изо всех сил упираясь в пол, он обхватил хрустальную сферу руками и попытался приподнять ее.