Ледовая сага - Болтон Джей. Страница 4

— Кто сгинул, а кто нет! — сверкнула глазом наречница. — Дослушай до конца, а уж потом языку волю давай, торопыга!

Конан сердито засопел, но промолчал, сам удивляясь своему долготерпению.

— Так вот, есть один… злыдень, тьфу, иначе и не скажешь! Брагой-великаном зовется. Отсюда семь дней пути до его пещеры. Идти вам на полночь, через леса заповедные, нехоженые. Но под конец дорога легче станет: раньше в тех местах люди жили, пока этот Брага там не объявился. Разорил всю округу, осинок двухголовый! Нелегко будет вам его одолеть!.. Ну, да и тут я вам помогу. Вот, возьмите этот пузырек. В нем настой из трав. Выпейте его перед битвой с великаном, не раньше — почувствуете в себе силу великую.

Старуха вручила Конану маленький глиняный пузырек — ровно на два глотка. Киммериец со смешанным чувством недоверия и презрения повертел его в руках, поморщился и отдал своему спутнику.

— Спасибо, матушка. И еще скажи, где нам после логово дивов найти? — спросил юноша.

— Еще дальше к северу, за Озерный край. Там, среди инеистых лесов стоит в снежных холмах одинокая ледяная гора посередь озера. То и будет их дом. И те места людные были, — вздохнула веденья. — Ну, а чтобы вам не плутать Терес вас проводит.

Старуха похлопала ворона по крылу. Птица, услышав свое имя, завертела головой с длинным, тяжелым клювом, заворочалась на хозяйском плече.

— Куда он полетит, туда и вы ступайте

— Скажи, матушка, — помолчав, спросил Дуна. — Зачем нам все-таки кровь великанья? По дороге к тебе бились мы с волками-оборотнями и многих побили, а они ведь тоже дети Младших Богов.

— Волколаки-то? Вестимо, на этих и обычный топор сгодится, а то и слово заветное. Слабы они. Меня вот за три лиги обходят, боятся, — старушонка пакостно захихикала, но тут же снова стала серьезной. — Но есть и другие — и вот с ними-то вам и нужно будет встретиться, имея оружие, отведавшее Древней Крови.

Конан уже откровенно зевал. Колдунья это заметила и сама предложила прилечь, устроив прямо на полу некое подобие ложа. Уговаривать его не пришлось.

Рано утром Дуна растолкал киммерийца, и, перекусив на скорую руку и простившись со старой Унной, приятели продолжили свой путь.

Семь дней пролетели, как один миг. Двое отважных путников упорно пробирались на север, следуя за быстрым на крыло вороном, через заповедные, древние как сам мир, дебри Тапио. Дуна, даже ночью не расстававшийся со своим луком, снабжал отряд свежим мясом, без туда добывая дичь в борах и на болотах.

Терес, надолго исчезающий куда-то в течение дня, демонстрируя людям свою независимость, неизменно возвращался к дележке добычи. Садился на ветку чуть в сторонке и терпеливо ждал подачки, вращая иссиня-черными бусинками глаз. Если птица считала, что доля ее слишком мала, она спрыгивала на землю и с громким недовольным карканьем принималась скакать вокруг костра.

Привыкший к осторожности Конан невзлюбил ворона, поднимавшего столько шума, что киммерийцу казалось, что вот-вот сюда сбежится вся нечисть, какая только есть в округе. Ему доставляло огромное удовольствие поддразнивать птицу, вертя у нее перед клювом лакомыми кусочками мяса, на что рассерженный ворон отвечал целой бурей негодования. Правда, в долгу он оставался ненадолго, норовя в полете нагадить киммерийцу на голову, и северянину все время приходилось быть начеку.

На пятый день пути лес стал значительно реже, уступив место голому камню, поросшему мхом и лишайником. Идти стало быстрее и легче. О том, чтобы лезть в лоб на скалы, не могло быть и речи, крутые склоны сопок казались неприступны. И тут, если бы не Терес, вряд ли путникам удалось бы выбрать правильную дорогу среди бесчисленных расщелин и каньонов. Теперь ворон все время оставался в поле зрения, свободно паря высоко над землей, лишь ненадолго покидая людей, чтобы совершить небольшую разведку.

По расчетам киммерийца выходило, что логово Браги должно бы уже находиться где-то неподалеку. Он немного задержался, наблюдая за полетом Тереса, когда его резко окликнул ушедший вперед Дуна.

— Эй, Конан, подойди-ка сюда!

Киммериец приблизился к спутнику, вопросительно глядя на него. Юноша кивком головы указал на что-то между громадных валунов, громоздившихся на каменной тропе. Конан опустил взгляд и надолго застыл, прикусив губу.

Это был след — четкий след гигантской человеческой ступни. Не менее пяти футов в длину и трех в ширину, и почти в локоть глубиной.

«При таких размерах, — прикинул в уме северянин, — роста в нем никак не меньше семи-восьми ярдов, а то и больше!..»

Дуна и киммериец молча посмотрели в глаза друг друга. Оба казались спокойными и сосредоточенными, хотя волнение, охватившее обоих, им едва удавалось скрывать.

Удвоив осторожность, приятели двинулись дальше.

Ничто не предвещало беды, как вдруг необычайно разволновался Терес и с громким карканьем закружил над лесом. Друзья притаились среди скал, наблюдая за странным поведением птицы. И тут рядом с вороном, словно сорвавшаяся с исполинской пращи, стремительно пронеслась целая скала, едва не задев, закувыркавшуюся в воздухе птицу. За первой последовала вторая и третья, но птица уже выровняла полет и, сообразив что к чему, благоразумно ретировалась.

Дуна весь как-то осунулся, плечи его поникли. Конан ободряюще сжал руку товарища, хотя ему самому было не по себе.

— Быстрее! — шепнул киммериец.

Пригнувшись, он бросился под прикрытие скал, увлекая за собой юношу. В беспорядочном нагромождении камней, среди густых зарослей низкорослых елей и можжевельника укрыться было легко. Будь у великана хоть десять пар глаз, вряд ли он смог разглядеть двух людей, притаившихся среди скал, несмотря на то, что было еще светло. Летом на севере солнце не спешит уходить с небосвода, будто желая как можно больше напоить эту суровую землю теплом, которого ей так не хватает зимой.

— Лишь бы не учуял, — пробормотал Конан, осторожно выглядывая из-под ветвей разлапистой елки, приютившейся к гранитному боку скалы.

Дуна молча ждал рядом. Лицо парня было белее молока.

Брага шел прямо на них. Распластавшийся на камнях киммериец всем телом ощущал его могучую поступь. Трещали сучья, и гомонили птицы, раскачивались макушки деревьев, отмечая путь великана. Уже за лигу слышалось его тяжелое сопение и невнятное бормотание.

Друзья лежали, прижавшись к земле, среди тенистых елей, над каменной тропой через долину. Поэтому, когда великан вышел из леса, они имели возможность рассмотреть его во всей красе. Дуна из белого стал зеленым. На побледневшем лице Конана старые шрамы казались черными; пальцы киммерийца судорожно сжали ветку несчастной елки с такой силой, что на землю закапал смолистый сок.

Древняя Кровь… В незапамятные времена, о которых говорила наречницз, земля, наверное, была больна, если населяющие ее твари были размером сродни великану. В каком-то десятке шагов от друзей стояла сама первозданная мощь — дикая, страшная, непобедимая которую им надо было как-то одолеть.

Брага был не просто огромен, как того ожидал киммериец. Роста в нем было не более пяти ярдов. Мощные короткие ноги с растоптанными плоскими ступнями, каждая чуть ли не в обхват толщиной. Огромное брюхо свешивалось за пояс рваной набедренной повязки, а ширина плеч была просто чудовищной: на них запросто могла уместиться избушка Унны, и еще бы место осталось.

И на этих исполинских плечах сидело две уродливых головы, обе размером с гранитную глыбу, за которой скрывались друзья. Лица были безобразные: толстогубые, широконосые, с узкими неподвижными глазками. Одна из голов — левая, с большой волосатой бородавкой на грязной щеке, показалась киммерийцу особенно отвратительной. В то время как правая голова с отсутствующим видом ковырялась в ноздре заскорузлым пальцем, левая водила носом по сторонам, шумно к чему-то принюхиваясь.

Конан перестал дышать. Дуна ничем не отличался от равнодушного гранита и, наверное, был таким же холодным.

Великан чуть замедлил шаги, но тут правая голова что-то рыкнула, и толстенные ноги быстро протопали дальше. Вскоре Брагу скрыли деревья, но еще долго друзья слышал удаляющийся шум его грузных шагов.